Серебряные фонтаны - Биверли Хьюздон

Я растерянно уставилась на нее, моя голова шла кругом.

– Значит, как только он приедет в отпуск, сразу же отправляйся к нему в постель, чтобы он сделал тебе ребеночка, – продолжила леди Бартон. – Роди ему сына, или двоих, это даже лучше.

– Он не поверит мне.

– Тогда я поговорю с ним.

– Он не поверит и вам – он слишком самоуверен. Он сказал мне, что мы больше никогда не будем вместе как муж и жена.

Леди Бартон поставила чашку.

– Как! Дорогая моя, это уже серьезно. Не может же он жить монахом теперь, когда получил другую жену, да еще такую хорошенькую! Но... – ее глаза посуровели, – если он так давно был убежден в этом, – она ткнула пальцем в Розу, – откуда же тогда взялась эта малышка?

– Я так хотела ребенка, что хитростью добилась этого от Лео.

Леди Бартон вскочила, и я почувствовала, как ее пахнущие фиалками губы прижались к моей щеке.

– Дорогая моя, Элизабет была бы так благодарна тебе! Как ты была права! Леонидасу нужна твердая рука, порой он сам себе бывает врагом – она протянула руку и прикоснулась к темным кудряшкам Розы. – Но раз ты сделала это однажды, дорогая – теперь пора ему иметь сына.

– Он никогда не позволит мне... – покачала я головой.

– Не беспокойся, Эми, – прервала она мои протесты. – В четверг я поеду в город и поговорю об этом с Джорджем. Он знает, что делать, он всегда был таким.

Когда она уехала, я приласкала Розу, представляя ее в возрасте Флоры. К тому времени у моей груди будет уже другое дитя, может быть, даже мальчик. Затем я решительно остановила себя – мне не следовало мечтать, я слишком часто и беспочвенно делала это раньше. Но я как на иголках ждала возвращения леди Бартон.

Вскоре она снова приехала ко мне, улыбаясь.

– Все устроено, дорогая. Джордж поговорил с одним из своих знакомых медицинских светил, и выяснил, что научные взгляды изменились. Следовало бы сказать об этом Леонидасу двадцать лет назад, но теперь они лучше в этом разбираются. И рассказ Нэнни Фентон подтверждает это, – ее голос упал до шепота. – Ты просто не представляешь, что этот доктор еще сказал Джорджу – что кайзер, как и Леонидас, родился с кривой шеей, но его умудрились выпрямить! А теперь у него семеро здоровых детишек – правда, все как один немцы – и это доказывает, что проблем с детьми быть не может. Только не рассказывай этого никому, дорогая – мы же не хотим, чтобы вокруг думали, что Леонидас оказался в положении этого немца? – она опустилась в кресло с удовлетворенной улыбкой. – Как только Леонидас вернется домой, ты сообщишь ему хорошие новости.

Я не могла поверить – это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Позже, когда я снова пошла в село, я встретилась на улице с доктором Маттеусом.

– Можно мне... можно мне кое-что обсудиль вами? – устремилась я к нему.

– Разумеется, леди Ворминстер – когда мне зайти к вам? – наверное, он заметил разочарование на моем лице, потому что добавил: – Или вы предпочтете пойти со мной в приемную? Я как раз возвращался домой.

Когда я села у него в кабинете, он спросил:

– Так чем я могу быть полезен? Какие-нибудь хорошие новости?

– Нет... я... дело в том, что... – я запнулась, покраснев. Доктор Маттеус просто сидел и ждал, но выглядел таким доброжелательным, что я наконец, решилась рассказать ему о словах леди Бартон. Закончив рассказ, я спросила: – Так он прав, знакомый сэра Джорджа?

– Почти наверняка, по-моему, – улыбнулся он.

Я разрыдалась. Доктор Маттеус пошел и принес мне бренди.

– Леди Ворминстер, я не представляю, почему ваш муж верит в такое, – сказал он, когда я выпила бренди. – Если бы он только доверился мне... хотя глупо на это надеяться – он из тех людей, кто не доверяет никому, кроме вас, конечно. Но, скажу со всей искренностью, если бы он спросил меня об этом двадцать лет назад, я дал бы ему такой же совет, хотя тогда, учитывая обстоятельства его рождения, я говорил бы об этом с меньшей уверенностью. Но даже если есть какая-то вероятность искривления, сейчас она исправляется упражнениями в детском возрасте, – он наклонился и взял Розу за подбородок. – Но вот перед нами прекрасный пример, что об этом можно не беспокоиться. Я уверен, ее вид убедит лорда Ворминстера, что он способен иметь и другого здорового ребенка, – он взглянул на меня и увидел выражение моего лица. – Поздновато, да? Но он не поверил бы мне после того, как его предала одна особа.

Я ничего не могла ответить – я чувствовала себя такой виноватой, испугавшись, что нечаянно выдала тайну рождения Фрэнка.

– Не расстраивайтесь, леди Ворминстер, – ласково сказал доктор Маттеус. – Я уже понимал, что вероятно, так и есть. Я знаком с менделизмом, который указывает, что некоторые особенности наследуются реже остальных. В любом случае, упомянутая особа уже мертва.

– Но ее сын жив, – прошептала я.

– Доктора не выдают тайн, – еще ласковее сказал он.

– Но леди Бартон, сэр Джордж...

– Я уверен, что сэр Джордж не называл имен, когда советовался со своим знакомым – британский правящий класс знает, как вести себя с простыми людьми. Подозреваю, что леди Бартон с сыном сами знают об этом лет двадцать, не меньше. Они же давно знакомы с вашим мужем. – Я вспомнила твердое высказывание леди Бартон: «Ему пора иметь сына», и поняла, что доктор Маттеус был прав. Он все еще убеждал меня: – Кроме того, сложение вашего мужа почти наверняка не передается по наследству, поэтому неважно, скольких здоровых детей мы предъявим в доказательство – двоих или одного. Если хотите, то можете сказать Ворминстеру, что я сделал эти предположения позже. Кстати, может быть, вы захотите, чтобы я проконсультировался с кем-нибудь еще?

– Пожалуйста... и спасибо за вашу доброту. Несколько дней спустя доктор Маттеус сообщил мне результаты запроса – они оказались в точности такими, как он предсказывал.

– Итак, в следующем письме к мужу вы можете сообщить, что зачатия можно больше не опасаться.

Конечно, я не написала об этом Лео – объяснение могло оказаться трудным. Он мог бы рассердиться, если бы подумал, что я выдала тайну его первой жены. Однако я была уверена, что доктор Маттеус прав, утверждая, что леди Бартон знает о ней, как и мистер Селби, – а сколько еще людей подозревали правду! Деревенские жители постоянно отзывались с одобрением о цвете волос Розы: «Какие славные кудряшки – точь в точь как у его светлости». Я молилась, чтобы Фрэнк никогда не узнал об этом. Но он наследовал Пеннингс, а Лео почти не бывал там – значит, все будет в порядке. А я тем временем дам Лео сына для Истона.

Теперь я каждый день читала за завтраком «Таймс», чтобы знать последние новости о войне. Наши войска снова начали наступление и достигли речки Анкр, но два судна-госпиталя затонули на минах у мыса Эгюий. Одним из них был огромный лайнер «Британик», за час ушедший под воду. К счастью, на нем не было пациентов, но погиб доктор и несколько членов RAMC. Я содрогнулась – слава Богу, Лео был в безопасности на суше.