Серебряные фонтаны - Биверли Хьюздон

Пожалуйста, извини меня за нарочито хвастливую военную бумагу, но наше подразделение, уезжало в спешке, и оказалось, что я забыл свои канцелярские принадлежности. Однако я не плачу YMCA неблагодарностью, потому что их барак все-таки дает какое-то убежище среди лагерного столпотворения. Сейчас я нахожусь в одном из крупнейших базовых госпиталей во Франции, – я не могу разгласить его название из опасения перед чернилами цензора. Противно сознавать, что каждое написанное мной слово будет прочитано третьей, непрошеной парой глаз, но, тем не менее, эта служба есть, и офицеры обязаны делать свое дело.

Затем следовало обычное продолжение, ни слова ни о переезде, ни об его причинах, а просто обыденные ответы на мои вопросы, комментарии моих новостей, а в конце подпись: «Твой преданный муж, Лео Ворминстер».

– Папа уехал во Францию! – повернулась я к Флоре. Она сморщила нос и сказала:

– Дядя Альби во Франции.

Я в тревоге взглянула на Элен, но та покачала головой:

– Эти базовые госпитали на самом берегу, моя леди. Они поставлены там, чтобы не подвергать раненых опасности, – пока она говорила, мое зачастившее сердце успокаивалось. – Месяца два назад Альби сообщил мне, что легкораненых не отсылают в Англию – их держат во Франции, пока они не вылечатся достаточно, чтобы снова идти воевать. Но за ними кто-то должен ухаживать, это и будет делать его светлость.

Я понимала, что Элен права, но, тем не менее – «Действительная служба»? Судя по словам Лео – «нарочито хвастливая военная бумага» – он был рад, что оказался во Франции, даже если ему предстоит всего лишь таскать носилки и опорожнять больничные судна.

Это известие произвело впечатление и на всех остальных. Когда я сообщила о нем мистеру Тимсу, тот, воскликнув: «Ну, не ожидал!», быстрее обычного зашаркал ногами прочь, чтобы первым рассказать новость другим слугам. Я пошла в кабинет имения, надеясь застать там мистера Селби, а затем вышла в сад, чтобы рассказать о письме мистеру Хиксу – несмотря на прошедшее время и перемену своего положения, я все еще побаивалась главного садовника, но хотела, чтобы он тоже узнал. На следующий день новость уже ходила по селу: «Как неожиданно, в его-то возрасте!» «Надо же, куда он отправился!» «Мало кто так поступил бы на его месте!»

Мистер Бистон специально зашел вечером, чтобы сообщить, что они с Люсиндой будут поминать Лео в молитвах. Я поблагодарила его, хотя не была уверена, что молитвы понравятся Лео. Но потом я стала расспрашивать о Сириле, и Лео был забыт – вполне естественно, потому что Сирил был на передовой, со своими слабыми почками. Разговор с мистером Бистоном о Сириле напомнил мне о Фрэнке – хотя я и не забывала этого, – и после ухода пастора я поднялась в детскую, где спала Флора. Я нагнулась над ней и поцеловала в спутанные кудряшки. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он уцелеет.

Видимо, моя молитва была услышана, потому что через два дня пришло другое письмо, от Фрэнка. Мои руки затряслись, когда я вынула из конверта единственный листок с короткой, наспех написанной запиской.

Дорогая Эми!

Так как моя настоящая жена не хочет со мной разговаривать, пишу вместо этого своей тайной жене. Я возобновил службу во французской армии уже в должности офицера связи, и теперь жизнь здесь не так отвратительна, как прежде. Я бы сказал, что чувствую себя почти как дома, и кормить, безусловно, стали лучше. Кроме того, служить при штабе гораздо приятнее, – эти проклятые пушки вызывают у меня головную боль!

Твой, кем бы ты не пожелала меня признавать, Фрэнк.

Я остановилась, дрожа от облегчения. Прошло одна-две минуты, пока я снова обратилась к письму и прочитала постскриптум: «Все нормально, ответа не жду – твоя совесть, конечно, не позволит написать его». Меня соблазняло ответить, но я сознавала, что не должна делать этого. Наконец я спустилась вниз и попросила миссис Картер испечь один из ее фруктовых бисквитов. Я уложила его в жестянку, купила сигарет и упаковала все в посылку. Флора с большой долей моей помощи вывела каракули на записке: «Дяде Фрэнку, с наилучшими пожеланиями от Флоры».

Я была готова отнести посылку на почту, но вдруг до меня дошло, что я делаю. Я попросила у миссис Картер еще один бисквит – она всегда пекла их по несколько штук – и упаковала в другую посылку. К ней я написала записку: «Лео, с наилучшими пожеланиями от Эми». Флора тоже вывела там свое имя, а я капнула чернил на большой палец Розы и прижала его к записке, с объяснением на обороте. Перед тем, как послать ее, я вспомнила про сигареты, но Лео никогда не курил ничего, кроме сигар, поэтому я заказала в «Харродсе» коробку его обычных сигар и попросила отослать их прямо во Францию. Когда обе посылки были отправлены, я села писать свое обычное еженедельное письмо.

Наступил ноябрь. Я выучилась водить машину, а мистер Селби сказал, что в следующем месяце я смогу сама полностью вести счета домашней фермы. Я с гордостью написала об этом Лео в своем еженедельном письме. В ответе он выразил уверенность, что я буду хорошо вести их, но письмо было короче обычного. Оно было написано химическим карандашом, словно у Лео кончились чернила, а он не позаботился о том, чтобы купить еще.

Вскоре после этого пришел приказ от военных властей – мы должны были заполнить подробные анкеты на всех молодых людей, работающих на домашней ферме. Мистер Селби со вздохом показал его мне.

– Будут призваны все мужчины до тридцати лет, если у нас не будет серьезных причин удерживать их. Не знаю, что скажет на это мистер Арнотт. Мы подорвем хозяйство, если потеряем столько мужчин, – однако я указала ему, что их не будет слишком много, потому что большинство истонских мужчин уже ушли на войну, даже те, кто был женат. Я вспомнила об Эмми, сестре Клары. Она вот-вот была должна родить, но не видела своего Билла почти все девять месяцев – мужчины в солдатах получали отпуск раз в год или даже реже. Но Фрэнк был офицером, он вернулся в армию в сентябре, значит, приедет в конце февраля... я поймала себя на этой мысли и поспешно отбросила ее.

Фрэнк ответил Флоре короткой запиской, благодаря, за посылку, и я решила каждый месяц отправлять посылку Лео, который сам был во Франции, а значит, мог отнестись с пониманием к тому, что я заодно пошлю такую же и Фрэнку. Я была очень довольна таким решением – конечно, посылка будет от Флоры. Поэтому во время, свободное от чтения книг по сельскому хозяйству, я брала каталог «Харродса», выискивая деликатесы, и вязала теплый свитер для Лео. Я была бы рада связать свитер и для Фрэнка, но Флора не умела вязать.