Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

Бенедетта приняла решение.

На причале она наняла гондолу и назвала гондольеру адрес, чувствуя комок в горле. Добравшись до нужного ей дома, девушка обвела взглядом Гранд-канал, будто видя его в первый раз, и повернулась к площади. Перед ней возвышалось четырехэтажное здание палаццо. Филигранно отделанный фасад украшали изогнутые колонны, казавшиеся диковинными светлыми символами, начерченными на желтом и зеленом, испещренном черными прожилками мраморе. В окнах виднелись витражи, небольшой балкон бельэтажа затенял огромный карниз: пурпурную с золотистыми полосками ткань удерживало четыре черных подпорки, венчавшиеся львиными головами с золотыми гривами.

Исполнившись решимости довести начатое до конца, Бенедетта направилась к дворцу.

Открывший ей дверь слуга в изумрудно-зеленой ливрее и желтых брюках почтительно поклонился.

– Его милость ждет вас. Он примет вас в своих покоях, – торжественно произнес он, пропуская девушку в особняк.

По обе стороны от сумрачного коридора тянулись залитые светом комнаты с застекленными окнами. В конце коридора виднелась огромная стеклянная дверь в железной раме, ведущая в ухоженный сад с изгородью из низких самшитовых деревьев. В центре сада возвышался фонтан со статуей полуобнаженной женщины, сжимавшей ладонями груди. Из сосков лилась вода. Рядом с ней стояла статуя поменьше – маленькая девочка, протянувшая к женщине руки. У Бенедетты мурашки побежали по спине, когда она заметила, что одна рука девочки искалечена и словно бы сведена судорогой.

Они со слугой поднялись по широкой лестнице, ведущей внутрь дворца, и на втором этаже прошли в двустворчатую дверь из медвяно-желтого орехового дерева. Над входом в граните был высечен святой, воздевший руки в жесте благословения. За дверью тянулась огромная светлая галерея, пять окон от пола до потолка выходили на Гранд-канал, а боковая дверца, отделанная зеркалом, вела в сад. От уровня глаз до украшенного цветочной вязью потолка стены покрывали картины и гобелены, пол устилали пышные ковры. В галерее на креслах, диванчиках, стульях и восточных подушках сидели слуги патриция, на полу разлеглись собаки всех пород и размеров. И людям, и псам явно было скучно. В галерее чувствовался едкий неприятный запах. На светлом восточном ковре в центре галереи лежала огромная куча собачьего дерьма, но никто не обращал на это внимания. К изумлению Бенедетты, среди слуг не было ни одной женщины. Лишь кое-кто повернул голову, заметив приближение девушки. Один пес вяло гавкнул, какой-то мужчина послал Бенедетте воздушный поцелуй.

– Сюда, прошу вас. – Слуга провел ее по галерее и открыл какую-то дверь.

Едва Бенедетта очутилась в комнате, слуга закрыл за ней дверь и повел дальше – помещение оказалось проходным, за ним тянулся настоящий лабиринт из больших и маленьких комнат, становившихся все темнее. Наконец слуга остановился перед широкой двустворчатой дверью, обитой дамастом. По обе стороны от двери висели настенные светильники с десятком свеч в каждом. Капли воска падали на пол, точно свечи проливали горькие слезы. Слуга отошел в сторону, открыл одну створку и жестом приказал Бенедетте войти внутрь.

– Его сиятельство навестит вас, когда ему будет угодно.

Войдя в комнату, девушка вздрогнула, когда за ней захлопнулась дверь. Слуга запер створки на два засова, и Бенедетта испуганно схватилась за дверную ручку. В девушке нарастало отчаяние, но она волевым усилием заставила себя успокоиться. «Ты в точности знаешь, зачем пришла сюда». – Бенедетта глубоко вздохнула.

Когда она лежала в таверне и боль час от часа становилась все нестерпимее, в жуткой тишине комнаты Бенедетта поняла, что ненависть к Джудитте разъедает ее изнутри, точно паразит, и если она останется в таверне, то эта ненависть сожжет ее дотла. Потому Бенедетта решила принять приглашение патриция, приглашение, высказанное им в тот самый день, когда Меркурио отверг ее. Эту мысль внушила Бенедетте ее мать, явившаяся девушке во сне. Мать знала Бенедетту лучше, чем кто-либо другой. Она знала, кто такая Бенедетта на самом деле.

«Ты в точности знаешь, зачем пришла сюда», – повторила девушка.

Постепенно ее глаза привыкли к полутьме, и оказалось, что она стоит в небольшой прихожей. Стены тут были выкрашены в черный цвет, они словно готовы были сомкнуться, отчего у любого вошедшего сюда перехватывало дыхание. Впереди виднелся дверной проем, закрытый пологом. Оттуда в прихожую проникал слабый свет.

Шагнув вперед, девушка сдвинула полог и вдруг очутилась в огромной светлой комнате, выдержанной в небесно-голубых тонах с вкраплениями золота. Комната поражала воображение скромным изяществом. В центре стоял стол с тонкими изогнутыми ножками, покрытыми позолотой и простенькой резьбой. На столе лежали книги в кожаных переплетах и свитки. Пол был устлан огромным небесно-голубым с золотом ковром точно такого же цвета, как и стены в комнате. В полукруглой нише виднелся позолоченный альков с вычурными колоннами на каждом углу, поддерживавшими почти прозрачный тканый золотом балдахин. Навес в изголовье кровати, изготовленный из голубого шелка, тоже украшали золотистые и белые нити. Центр балдахина расцвечивал вышитый герб семьи. По обе стороны комнаты стояло два совершенно одинаковых камина, в которых потрескивали дубовые поленья. Пахло жасмином. В отличие от галереи, тут на стенах не было ни картин, ни гобеленов. Бенедетта посмотрела на потолок. Там виднелась фреска, изображавшая небо с косматыми сизыми облаками, а на фоне неба – рыжую белокожую девчушку в ослепительно-белом платье. Девочка, улыбаясь, сидела на качелях.

Бенедетта так увлеклась этой картиной, что испугалась, услышав визгливый голос:

– Узнаешь себя?

Она оглянулась, но в комнате никого не было.

Послышался приглушенный смех.

– Так ты себя не узнаешь?

Бенедетта попыталась понять, откуда же доносится голос.

– Справа от кровати есть небольшая дверца. Открой ее.

Девушка повиновалась. За дверцей на стуле висела безупречно белая туника.

– Одевайся! – приказал голос.

Бенедетта оглянулась.

– Разденься и надень это платье, – повторил голос. – Я хочу посмотреть на тебя.

Девушка почувствовала, как горло ей сжал страх.

«Ты в точности знаешь, зачем пришла сюда», – мысленно повторила она, касаясь кармана своего платья. Она подготовилась и взяла с собой все необходимое.

Девушка вздохнула.

– Мне нужно помочиться, – сказала она, не двигаясь.

В комнате воцарилось молчание.

– Ты не могла раньше об этом подумать? – раздраженно осведомился голос.

– Ваша милость, прошу прощения… – смиренно произнесла Бенедетта.

– Под кроватью стоит ночной горшок…

Девушка вздрогнула. Она не сможет выполнить задуманное на глазах у патриция.

– Только не испорти все. Иди мочиться в прихожую, чтобы я тебя не видел. Поторопись!