Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

– Будут возведены две высокие стены, чтобы перекрыть все выходы. Двери и окна, которые выходят на каналы или на улицы за пределами Гетто Нуово, приказано замуровать… – распинался герольд на Руга-Веккья-Сан-Джованни.

Бенедетта медленно пошла по Калле-дель-Стурион, пытаясь найти дом, в котором теперь жил Цольфо. «Только он-то у меня и остался», – сказала она себе.

И вдруг она увидела, как впереди в одном из домов распахнулась дверь и на улицу вышел горбун. Холодок побежал у девушки по спине, ее охватило чувство страха. Словно кто-то схватил ее за волосы и потянул вниз, в черные глубины прошлого. Внизу живота у нее заныло. Сжав колени, девушка задержала дыхание. Сердце готово было остановиться, словно настал ее смертный час. Бенедетта сдавила пальцами рану, которую сама себе нанесла шпилькой. По руке потекла струйка крови, боль была ужасна. И тогда девушка поняла: она нашла то, что искала. Все, что могло стать ее. Она чувствовала себя грязной. И ей хотелось чувствовать себя именно так. Недолго думая, Бенедетта поклонилась щеголю-калеке.

– Добрый вечер, патриций. – Девушка склонила голову.

– Кто ты? – спросил Контарини, приглядываясь к ней в полумраке переулка.

– Ваша покорная слуга, ваше высокоблагородие.

– А, ты та самая девица… – обрадовался патриций. Протянув руку, он дотронулся до ее волос. – Какой цвет…

– Бенедетта! – воскликнул Цольфо, выходя из дома с тяжелым свертком в руках. – Ты только представь себе, теперь мы живем в доме патриция!

Улыбнувшись, Контарини посмотрел на мальчишку, а потом вновь перевел взгляд на Бенедетту.

– Да. И там найдется местечко и для тебя. – Он прищелкнул языком, точно предвкушая аппетитнейшее лакомство.

Тем временем лодка, которую нанял Меркурио, с плеском причалила к берегу неподалеку от рыбного рынка.

Юноша ловко перепрыгнул на сушу и побежал прочь, даже не поблагодарив гондольера. За все это время он не произнес ни слова. Меркурио был в смятении. Бенедетта предала его. А Джудитта думала, что это он ее предал. Эти мысли неотступно кружили в его голове.

Уже подойдя к рыночной площади, он услышал барабанную дробь и увидел небольшую толпу, слушавшую слова герольда. Даже Исайя Сараваль вышел из своей лавки.

– Сегодня, двадцать девятого дня месяца марта года Божьего тысяча пятьсот шестнадцатого, провозглашается новый приказ. Все евреи отныне должны жить вместе в домах, что расположены в районе Гетто Нуово возле Сан-Джироламо. Чтобы не бродили они по городу ночами, повелевается воздвигнуть у моста со стороны Гетто Нуово, как и на противоположной стороне канала, двое ворот, по одной паре с каждой стороны моста. Утром, когда пробьет колокол Мараньона, ворота будут открывать, а ровно в полночь закрывать. Привратниками должны работать только христиане…

Меркурио слушал слова герольда. В голове юноши царил полный беспорядок. «Теперь я знаю, где найти тебя, Джудитта». – Эта мысль первой пришла в его голову. Но затем Меркурио понял, что теперь Джудитту ожидает незавидная судьба, известная ему как никому другому. Он сам жил так долгое время и прекрасно знал, что такое быть взаперти. Взаперти его держали в сиротском приюте. На кладбище его приковывали на ночь к лежанке. Взаперти он был в катакомбах, хотя Меркурио и убеждал себя в том, что это его дом и тут он свободен. Юноша знал, на что обречена Джудитта. И он сочувствовал ей. Ему было больно при мысли о судьбе возлюбленной.

Меркурио побежал обратно на пристань, бросил гондольеру монетку и приказал плыть к площади Сан-Марко. Неподалеку оттуда можно было увидеть множество галер, способных бороздить моря. Меркурио приказал гондольеру оплыть каждую из галер. Он сам еще не понимал, чего хочет. Юноша жадно втягивал носом запахи, любовался могучими судами, рассматривал верхушки мачт, представлял себе, как снасти погружаются в волны, как ветер надувает паруса. И только совсем запьянев от своих мечтаний, он приказал гондольеру плыть в Местре. Глядя, как играют на водной глади лучи заходящего солнца, Меркурио понял, почему ему так хотелось взглянуть на корабли.

– Я заберу тебя отсюда, Джудитта, – тихо сказал он.

– Что? – переспросил гондольер.

Меркурио не ответил. Он улыбался месяцу, начавшему свое восхождение на небосклон.

Прибежав к Анне домой, он разбудил уже уснувшую к тому времени женщину и сообщил ей:

– Я хочу быть свободным. Вот чего я хочу.

Анна дель Меркато протерла глаза, села на кровати и зажгла свечу.

– Повтори еще раз, только говори медленнее, а то моя старая головушка уже не поспевает за твоей молодой прытью.

– Хочу корабль, – объявил Меркурио. – Собственный корабль. Я буду ходить на нем по морям, уплыву в Новый Свет. И я хочу… – Он закрыл глаза. – Хочу отыскать место в мире, где все свободны, – выпалил юноша. – Место, где и Джудитта будет свободна.

Анна растроганно смотрела на него.

Ей казалось, что она чувствует восторг мальчика, словно ветер в лицо, свежий ветер с моря.

– Это цель? – широко распахнув глаза, спросил Меркурио. Сейчас он был похож на маленького ребенка.

– Иди сюда, обними меня.

Заключив юношу в объятия, она поняла, что боится потерять его.

– Это цель? – повторил Меркурио.

– Да, это прекрасная цель, мальчик мой…

Юноша обнял ее еще крепче.

– Ты поплывешь вместе со мной и Джудиттой? – спросил он.

И тогда она разрыдалась.

Венеция – Местре – Римини

– Закрывай!

Петли хрустнули, и створы высоких ворот с приглушенным стуком закрылись. Было слышно, как пронзительно скрипнули засовы, металл о металл.

– Закрыто! – крикнул кто-то.

– Закрыто! – ответил ему другой голос.

И стало тихо.

Вся еврейская община собралась на площади в Гетто Нуово. Никто не остался дома. Не было никакой договоренности, никто не звал людей на эту площадь, они просто собрались здесь. И у всех на лицах застыло одно и то же выражение – замешательство.

Впервые в жизни их заперли здесь. То была первая ночь в Гетто Нуово.

Когда ворота закрылись, над площадью воцарилась исполненная смятения тишина. Никто не знал, что его ждет. Все точно оцепенели. Люди смотрели на запертые снаружи ворота.

– Точно куры в курятнике, – хрипло выдохнула какая-то старушка. – Ужасно.

В тишине ее голос услышали все.

– Тебе другого сравнения на ум не приходит? – спросил стоявший рядом с ней мужчина.

И этот вопрос тоже все услышали.

– Точно клопы в жестянке. Точно тараканы в ночном горшке. Мне продолжать?