Смертельная игра - Фрэнк Толлис

Она поднималась по лестнице, под ее ногами скрипели ступеньки, позвякивали чайные чашки. Смущенный тем, что без разрешения рассматривал ее комнату, Либерман вернулся к столу.

Мисс Лидгейт появилась в дверях, и Либерман сразу встал, чтобы ей помочь. Но она отказалась от помощи, сказав, что он гость и что она сама обо всем позаботится.

Разливая чай, мисс Лидгейт оживленно говорила о своих планах. Она спросила, где можно купить прочный книжный шкаф, и рассуждала о возможности внести большой лабораторный стол вверх по лестнице, не повредив перила. И наконец она высказала надежду на то, что фрау Рубенштайн не будет возражать, если она поменяет газовые краны, чтобы заправить горелку Бунзена.

Как обычно в манерах Амелии Лидгейт присутствовала определенная английская сдержанность. Но к концу вечера ее строгость, идеально прямая спина, четкая речь и безупречные манеры стали казаться Либерману не столько холодностью, сколько воплощением уникального обаяния.

Либерман заметил на столе несколько книг без названий. На корешках ничего не было, а пожелтевшая бумага была вся в коричневых пятнах.

— А это…

Не успел он закончить вопрос, как мисс Лидгейт подтвердила его догадки.

— Да, это дневники моего деда. По крайней мере, некоторые из них. Посмотрите, если хотите.

Либерман почувствовал себя польщенным. Он показал на чашки с чаем.

— Так, наверное, нельзя, я…

— Доктор Либерман, эти дневники пережили два пожара, разлив Темзы и провалялись заброшенными в сарае с крысами почти тридцать лет. Уверяю вас, что если вы капнете на них чаем, то ничего страшного не случится. Я думаю, что они переживут, даже если вы нечаянно опрокинете на них всю чашку.

Либерман улыбнулся и взял в руки первый том. Изначально он, вероятно, имел переплет из черной кожи, которая с тех пор выцвела, потрескалась и потерлась. Несмотря на уверенность мисс Лидгейт в том, что дневники перенесут все, Либерман чувствовал, что должен обращаться с ними с чрезвычайной осторожностью. Открыв первый том, он почувствовал легкий запах — это было странное сочетание духов и плесени, как будто со временем бумага приобрела свой собственный приятный аромат. Первая страница оказалась пуста, а на второй большими готическими буквами было выведено имя автора «Бухбиндер».

Все остальные страницы были густо покрыты текстом; иногда попадались очень четкие выполненные пером иллюстрации. В основном, на них изображались предметные стекла микроскопа. Создавалось общее впечатление тонкого ума и огромного внимания к деталям.

— В этом томе, — сказала Амелия Лидгейт, — комментарии моего деда по экспериментам с переливанием крови, проводимым Королевским обществом. Также он содержит описания его собственных исследований природы крови. Это шестой том дневника моего деда, но я думаю, его можно назвать просто «Книга о крови».

Либерман задал молодой гувернантке несколько вопросов о цели экспериментов с переливанием крови: например, какие болезни предполагалось лечить с помощью этого метода?

— Ученых интересует, в основном, терапия сознания, а не лечение тела, — ответила мисс Лидгейт.

— Как интересно!

Мисс Лидгейт заколебалась, сомневаясь, продолжать ей или нет.

— Пожалуйста, продолжайте, — сказал Либерман, закрывая дневник.

— Они считали, что существует взаимосвязь между кровью и характером. Конечно, эта идея была высказана еще в классический период. Следовательно, предполагали они, смена крови может излечить безумие.

— И они проверяли эту гипотезу?

— Да, мой дед подробно описывает условия и способ проведения самого первого эксперимента. Подопытным был душевнобольной по имени Кога. С помощью аппарата, состоящего из множества труб и трубочек, и врача из Королевского Общества удалось перелить около десяти унций овечьей крови в тело этого несчастного.

— Овечьей?

Либерман чуть было не рассмеялся, но вовремя сдержался. Выражение лица Амелии Лидгейт было совершенно серьезным.

— Да. Овец выращивают в том числе и потому, что они послушные и робкие от природы. Наверное, эти ученые надеялись, что это сделает буйного сумасшедшего Когу спокойным.

— Эксперимент прошел успешно?

— Да. Безумие Коги прошло, и потом о нем отзывались как о разумном и спокойном человеке. Еще он получил в качестве вознаграждения одну гинею. Хотите еще чашечку чая, герр доктор?

— Нет, спасибо, — ответил Либерман. — Это так необыкновенно. Интересно, почему у Коги не наблюдалось никаких побочных эффектов?

— Возможно, переливание прошло не настолько успешно, как думали ученые. Может быть, количество овечьей крови оказалось слишком мало, чтобы принести серьезный вред.

— В таком случае эффект был, скорее, психологический.

— Верно.

— Они продолжали свои эксперименты?

— Да, как с животными, так и с людьми. Но мой дед пишет, что потом они их прекратили, потому что участились смертные случаи.

— Меня это не удивляет.

— Тем не менее, доктор Либерман, их опыты заканчивались успешно так же часто, как и у других врачей того времени. Переливание крови до сих пор считается очень опасным, и на него отваживаются только самые смелые, некоторые даже говорят — безрассудные врачи. Количество погибших и спасенных после этой процедуры примерно одинаково. Многие годы специалисты размышляют об этой непредсказуемости результатов, в качестве объяснения было предложено много теорий. Но большинство из этих теорий касаются отличий между типами крови и степени их совместимости. В прошлом огромным препятствием для этого являлась трудность определения типа. Как классифицировать различные типы крови? Великий хирург Теодор Биллрот задавал этот вопрос здесь, в Вене, около двадцати лет назад. — Мисс Лидгейт сделала паузу и отхлебнула чаю. — Мой дед открыл, что клетки крови, взятой у разных людей, либо легко смешиваются, либо слипаются, образуя своего рода комки. Он сделал вывод, что это сгущение крови — или его отсутствие — и было причиной неудач или успеха предыдущих экспериментов по переливанию крови. — Молодая женщина протянула руку, взяла «Книгу о крови» и сразу открыла ее на нужной странице. — Вот несколько рисунков того, что он наблюдал в микроскоп.

Она показала дневник Либерману. Сначала это было похоже на картинки из астрономии — зарисовки планет на орбите в разное время. Но каждая такая «вселенная» на самом деле была скоплением кровяных клеток разной степени густоты.

— Конечно, доктор Ландштайнер в своих исследованиях далеко продвинулся по сравнению с моим дедом, — продолжала Амелия Лидгейт. — Он обнаружил, что слипание клеток зависит от наличия на поверхности кровяных клеток двух антигенов, А и В… — Она вдруг замолчала, слегка покраснела и закрыла книгу. — Простите меня, доктор Либерман, вы, конечно, знакомы с публикациями доктора Ландштайнера.

— Нет, совсем нет. Пожалуйста, продолжайте.