Тьма императора - Анна Шнайдер

— Не знаю. — Потому что он подозревал заговор не среди аристократии. Среди нетитулованных магов.

От удивления София даже рот раскрыла. — Но… — Вот-вот, — император понимающе кивнул. — Это совершенно невероятно звучит, да? Как нетитулованные могут планировать заговоры, если у них нет родовой магии, а на троне должен сидеть именно Альго? Кроме того, в настоящее время, решая проблемы титулованности, я кажусь идеальным правителем для не-аристократии. Но, во-первых, тогда практически никто не знал, что я собираюсь разработать закон о передаче титулов. А эти маги желали не того же самого, что мой брат Аарон, а обратного — то есть, отмены социального неравенства. Во-вторых, они пытались понять, как можно посадить на трон не Альго. Или как можно управлять одним из наследников. О, у них было несколько теорий, одна другой лучше. Хорошо, что они не успели воплотить в жизнь ни одну из этих идей — Гектор подсуетился. А когда закончил мне все это рассказывать, вдруг заявил: «Вы, ваше величество, меня можете за подобные речи под трибунал отдать, но я все-таки скажу. Заговоры эти в ближайшие годы начнут расти в геометрической прогрессии. И у нетитулованных, и у титулованных. Проблема не то, что назрела — она уже давно гниет, а теперь еще и вонять начинает».

Арен опять замолчал, и София его поторопила, осторожно спросив:

— Вы… разозлились? — Нет. Я сказал, что собираюсь решить эту проблему, но на это нужно время. И ты знаешь — он удивился. Посмотрел на меня так задумчиво и спросил, как же я собираюсь эту проблему решать. Я ответил, что хотел бы отменить титулы. Он обдал меня скептицизмом и поинтересовался: «И как вы себе это представляете?» Звучало, конечно, утопично, да и сейчас так звучит. И я честно сказал: «Будет сложно. Но иначе меня ждет гражданская война». У Гектора такие эмоции в тот момент были, что я понял — он не ожидал услышать подобное. Он, как и многие талантливые нетитулованные маги, считал, что ситуация никогда не изменится. Как думаешь, что он сказал? Это было абсолютно неприлично, но очень искренне и по-настоящему.

София задумалась. Что мог сказать Дайд?.. — м-м-м… Он назвал вас сумасшедшим? Император засмеялся. — Нет. Сумасшедшим он стал называть меня позже. А тогда он просто выпалил: «Да вас же убьют». Я сказал: «Вероятно», и услышал в ответ: «Поменяйте главного дознавателя Альганны. Этот аристократический старый — извини, София, — пердун терпеть не может нетитулованных».

София улыбнулась, краснея и прикладывая ладони к горячим от смущения щекам. Было очень неловко. Но безумно интересно.

— Посмотрел я на него, подумал и спросил — а не хотите ли сами стать главным дознавателем Альганны? — продолжал император, по-прежнему довольно улыбаясь. — Гектор, конечно, очень удивился. Но согласился. Потом оказалось, что это спонтанное решение было одним из лучших за мою жизнь — Дайд не только отличный дознаватель, но и очень преданный человек. Он мне это много раз доказывал. Ладно, — император неожиданно встал с пуфа, и София тоже сразу поднялась, — я пойду, Софи. Уже поздно. Спасибо тебе за беседу.

Она смотрела на него, испытывая сильное желание сказать «Не уходите». Нет, не для того, чтобы делать тут что-то неприличное. Просто было так замечательно с ним разговаривать. И это ведь настолько редко случается!

Но — стыдно. Демоны, как же стыдно! — Любопытно, — произнес император, внимательно глядя на Софию, — я никак не могу понять, что ты чувствуешь. — И не надо понимать, — пробормотала она, опуская голову. — Кто же препарирует чувства?

— Эмпаты. Особенно когда дар только начинает развиваться. Поначалу просто глохнешь от этой какофонии, она с ума сводит. Потом привыкаешь. — Бедная Агата… — Она справится. Посмотри на меня, Софи. Девушка осторожно подняла глаза.

Сразу вновь захотелось их опустить. Император стоял слишком близко, и смотрел слишком нежно и внимательно. Ну вот зачем, зачем он это делает? — Эмпатов очень сложно обмануть, — заговорил его величество медленно, и София поразилась до глубины души. Сложно?!

— Вы хотели сказать — невозможно? — Нет. Если бы я хотел сказать это, я бы это и сказал. Очень сложно, Софи. Но не невозможно. Хочешь, научу? Кажется, в прошлый раз она поразилась не до глубины души. А вот сейчас — да!

— Научите?! — Научу. Если хочешь. Она прищурилась, глядя на императора с подозрением. Губы его дрогнули. — Вы меня обманываете. — Нет, — он все-таки улыбнулся. — Не обманываю. Я могу научить, но… не просто так, Софи. Я рассказываю тебе, как обмануть эмпата, а ты… хм… — Он словно задумался. — Ты…

— может, мне научить вас рисовать? — спросила она с безнадежностью, и император засмеялся, качая головой. — Боюсь, это напрасное занятие. Хотя моя мать хорошо рисовала, именно ее дар передался Агате и Алексу. Что же касается платы за информацию… мне будет достаточно, если ты завтра перенесешься со мной через камин в одно место. На пару часов, не больше. Обещаю, что верну тебя в целости и сохранности, Софи.

София чувствовала ужасное смятение. С одной стороны, согласиться очень хотелось — как обмануть эмпата, она действительно не знала, — а с другой… куда он собирается ее переносить? И главное — зачем? — Я не трону тебя, — сказал император со спокойной уверенностью. — Ну, кроме момента переноса.

— Откуда я знаю, правду вы говорите или нет? — Это очень нагло, Софи, — он вновь улыбнулся. — Говорить такое императору. — Вы вчера сами сказали, что часто лжете. — Сейчас не лгу.

Она вздохнула… и все-таки не выдержала. — Хорошо. Вы рассказываете про эмпатию, а я… переношусь с вами. — Прекрасно, — он удовлетворенно кивнул. — Тогда доброй ночи. До завтра. — И, уже дойдя до камина, обернулся и добавил, улыбнувшись так лукаво, что София почувствовала себя обведенной вокруг пальца: — Кстати, переноситься надо после полуночи. Без десяти двенадцать я за тобой зайду.

— Ваше величество!.. — возмутилась она, но это возмущение повисло в воздухе — император уже шагнул в огонь.

Арен давно не ложился спать с таким хорошим настроением. Жаль, что он не сделал этого раньше. И сама София с ее милой невинностью и чистотой, и ее эмоции — все было прекрасно. Рядом с ней можно было хоть немного отдохнуть, расслабиться, погреться в этом искреннем свете… Защитник, как же ему этого не хватало!

Арен улыбнулся, вспомнив славный румянец на щеках, удивление в серых глазах, лучики-морщинки от улыбок, россыпь маленьких веснушек на коже. Интересно… они у нее только на лице, или на теле тоже? О, это было бы замечательно.

Неделя. Да, император полагал, что ему понадобится всего лишь неделя на то, чтобы уговорить Софию. Хотя «уговорить» — немного неправильное слово.

Разговаривать бесполезно. Надо действовать. И через неделю София будет уверена, что это решение — и ее решение тоже. Утром Арен, как и обещал, зашел к Виктории. Жена спала, укутавшись в одеяло так, что снаружи виднелась только светлая макушка. Будить ее не хотелось — гораздо больше, чем бодрствующих, император любил спящих людей. Они почти не испытывали эмоций. А если и испытывали — во время сновидений, — то эмоции эти были приглушенными, словно доходили до него через неплотный щит.