Разбитые острова - Марк Чаран Ньютон

На него обратил внимание один из патрульных – бородатый дядька со шрамами на лице, одетый в лохмотья. В правой руке он держал нож.

– Что это у вас тут? – Бринд кивнул на отряд из шести человек. – Ополчение, что ли?

– Ага, вроде, – буркнул мужик. – Тебе-то что?

– Да так, тоже вступить хочу.

– Мы тебе не военные, чужаки нам не нужны. Солдаты нас не любят. С ними все стало только хуже.

– Да ну? – отозвался Бринд. – Почему?

– Монстры, – пробурчал недовольный. – Они зовут монстров в наш город. Вот почему мы здесь.

– А, понятно. Это ты про лагерь на юге.

– Ага, точно. Видел чего-нибудь странное, путник?

– Да нет, ничего особенного. Бояться вроде бы нечего. А разве они нам не союзники?

– Это тебе солдаты лапши на уши навешали, да? Больше слушай!

– К чему им врать?

– Много вопросов задаешь… – проворчал оборванец.

– Ну, я же нездешний.

– Военные готовы заставить нас поверить во что угодно, лишь бы мы жили с уродами бок о бок и не жаловались. Застращать нас – вот их главная цель. А нам не нужны в нашем городе уроды, и точка.

– Но их тут пока вроде бы нет, – заметил Бринд. – Они же далеко, за городом.

– Что-то ты многовато знаешь, для нездешнего. – Мужик подозрительно поглядывал на Бринда. – Да, они пока не в городе, а почему? Потому что есть мы, люди, готовые остановить их с оружием в руках, если они попытаются войти.

– Наверное, горожане очень благодарны вам за… защиту, – сказал Бринд. – Сколько же монстров вы уже остановили?

Мужику, судя его кислой физиономии, вопрос не понравился.

– Какая разница? Главное, что мы есть, это их отпугивает. Пока мы ходим по улицам, они здесь носа не покажут. Да и семьям с ребятишками не так страшно.

Бринд кивнул и решил не приставать больше с расспросами. В конце концов, раз человек верит, что опасность существует, он будет поступать соответственно; никакие слова не смогут поколебать его веры.

– Что ж, удачи тебе, – произнес Бринд и повернул лошадь назад.

Когда он вернулся к своим, Бруг спросил:

– Что-то случилось?

– Да, – отвечал Бринд, – у нас плохо организована пропаганда. Люди считают, что монстры спят и видят, как бы захватить город и присвоить его со всем, что в нем есть. Меня это беспокоит.

– Но мы-то знаем, что все это ерунда, – возразил Микилл.

– Разумеется, ерунда, но меня волнует другое: почему они так сильно верят в эту ерунду.

Вернувшись в цитадель, Бринд немедленно вызвал к себе Джамур Эйр для совещания с глазу на глаз. Откладывать дальше было нельзя. Не прошло и получаса, как она уже явилась к нему, в зал, отделанный обсидианом. Эйр только что вернулась из госпиталя, на ее одежде тут и там виднелись следы крови.

– Извините, – сказала она, – я не успела переодеться.

– Не страшно, – отмахнулся Бринд. – Я повидал достаточно окровавленных тряпок на своем веку, парой капель меня не напугаешь. К тому же кровь на вашем платье – результат благих деяний.

– Вы видели мою сестру? – спросила Эйр. – Я сейчас много работаю, а когда прихожу в цитадель, то совсем ее не вижу. У кого ни спрошу о ней, все отделываются от меня казенными ответами, явно по вашему приказу.

Смущенно улыбнувшись, Бринд объяснил ей, что случилось с ее сестрой: как она повадилась выходить за ворота цитадели и о каннибальских наклонностях, которые у нее открылись. Не скрыл даже причину нового состояния Рики, поведанную ему Артемизией: неудачно проведенное слияние разумов. Эйр слушала молча, не выказывая ни удивления, ни испуга.

– Значит, – спокойно подытожила она, – шансов вернуть ее в прежнее состояние нет?

– Похоже, что так, к сожалению. Она теперь такая, какая есть. Прошу меня простить, Эйр, но мне показалось, будто это известие вас не слишком… взволновало.

Тяжело вздохнув, она встала и подошла к окну. Снаружи уже давно стемнело, так что сквозь стекло почти ничего не было видно.

– За последнее время я повидала столько ужасных вещей, что все вместе они, наверное, притупили мое восприятие. К тому же у меня давно такое чувство, будто я потеряла сестру, хотя она жива. Что нам теперь делать, как вы полагаете?

– Не знаю, – признался Бринд. – У меня была мысль показать ее культистам, – может, они чем-нибудь помогут. Но ясно одно: даже если Рику удастся вывести из этого состояния, она не может больше считаться главой новой империи.

Эйр взглянула на Бринда так, словно знала, о чем он ее попросит.

– Значит, нам понадобится другой Джамур…

– Это обязательно должен быть кто-то из моей семьи? – спросила она.

– Для всех будет проще, если во главе империи станет известный человек. – Бринд встал с ней рядом и устремил свой взгляд в одном направлении с ней. – Его роль может быть чисто символической.

– Я не правитель, Бринд, – прошептала Эйр. – Править и помогать людям – не одно и то же. В госпитале я действительно помогаю. А когда я была правительницей – тогда, совсем недолго, в Виллджамуре, – меня не покидало чувство, будто я только и делаю, что обслуживаю интересы богатых. Мне это совсем не нужно.

– Я понимаю.

– Кроме того, – продолжала Эйр, – вы так хорошо зарекомендовали себя, управляя и городом, и армией. Почему бы вам не взять на себя роль полновластного правителя?

Бринд глухо рассмеялся:

– Я? Ну что вы. Нам нужен Джамур – люди пойдут за ним, как привыкли идти всегда, а еще в представителе династии они, как я полагаю, увидят залог стабильности.

– Вам не нужен Джамур, у вас есть вы и армия. Люди любят сильных властителей, к тому же со времен обороны Виллирена о вас хорошо думают в народе.

Это была правда, и Бринд это знал. Искушение было велико. Он отдавал себе отчет в том, что и эта операция ему по силам, мысль о полновластном лидерстве уже начинала импонировать ему.

– А что, если меня убьют в следующем бою? Как я могу давать империи и ее людям какие бы то ни было обещания, когда мне вскоре предстоит шагнуть в самое сердце вражеской тьмы? Что проку империи от лидера, которого могут в любую минуту изрубить на куски?

– Не говорите так, – перебила его Эйр.

– Но это не исключено. Я должен учитывать любой возможный исход. К тому же я знаю, что люди не могут по-настоящему уважать меня из-за того, какой я.

– В каком смысле?

– Моя кожа, Эйр. Я не раз видел устремленный на меня недоверчивый взгляд, сидя с кем-то за столом переговоров. Люди не пойдут за тем, кого они считают не вполне нормальным. И если сейчас мои приказы исполняются беспрекословно, то лишь потому, что на моей стороне лучшие воины, которых когда-либо видела империя. Нет, эти люди – банкиры и землевладельцы – уважают и испытывают доверие только к голубой крови. Присутствие у руля кого-то из Джамуров будет означать в их глазах соблюдение статус-кво. То есть они смогут чувствовать себя спокойно. Вы ведь никогда и не подозревали, на что шел ваш отец ради сохранения и преумножения богатства богатых, правда? Вы никогда не видели, как он подтасовывал события и факты, лишь люди оставались там, где они есть, а деньги по-прежнему текли в Виллджамур. Богачи владеют всем, что вы только в состоянии представить, им принадлежат все ресурсы, и вдруг к власти прихожу я. Что они подумают: караул, это диктатура? Начнут прятать от меня свои богатства, боясь, как бы я не прислал своих солдат обобрать их до нитки.