Диана. Жизнь, любовь, судьба - Сара Брэдфорд

Первыми забеспокоились газеты и благотворительные организации – они имели наибольшую выгоду от публичного имиджа Дианы. Их чувства выразил один из журналистов в своем риторическом вопросе: «А не сами ли мы убили гусыню, которая несла нам золотые яйца?» Таблоиды недолго искали виновника своих несчастий. «ЧАРЛЬЗ ВЫНУДИЛ ДИАНУ УЙТИ: ГРУСТНАЯ ПРИНЦЕССА ПРЕКРАЩАЕТ УЧАСТВОВАТЬ В ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ», – гласил заголовок Sun. Журналист писал о кампании, которая настойчиво принижала роль Дианы, об изощренной пропагандистской машине Чарльза, которой удалось добиться успеха. Но, как это всегда бывало в жизни Дианы, мотивы ее драматического поступка были далеко не так однозначны.

Решение прекратить общественную жизнь было продиктовано множеством причин. Одна из них заключалась в том, что ей действительно было нужно «время и пространство» для себя самой. После расставания с Чарльзом она все делала одна, стараясь справляться с общественными обязанностями, столь необходимыми для имиджа. Она пыталась понравиться публике, вела медиавоину с мужем и пыталась манипулировать своей публичной репутацией. В беспощадном свете софитов она тревожилась о том, сохранят ли ей верность близкие, не откроют ли они темные тайны ее жизни. Постепенно Диана превращалась в параноика. Легко винить ее в стремлении к саморекламе. Решение превратить свой отказ от общественной деятельности в драму повергло в ужас и ее помощников, и Букингемский дворец. Начались растерянные попытки ослабить эффект от этого выступления.

Диана, несомненно, подвергалась сильнейшему давлению. После расставания с Чарльзом она чувствовала себя одинокой, брошенной, несчастной, неуверенной в будущем. «Думаю, у нее всегда была эта проблема, – говорит дочь одной из ближайших подруг Дианы. – Она хотела быть принцессой Уэльской, женой Чарльза и при этом вести нормальную семейную жизнь. Ничего этого она не получила. Она не была больше женой Чарльза… Она хотела быть любимой, постоянно искала одобрения – постоянно, не отвлекаясь ни на минуту. Я думаю, она чувствовала себя преданной – собственной матерью, мужем. Женщине в таком положении очень тяжело, а Диана еще подвергалась колоссальному давлению: за каждым ее шагом следили тысячи глаз, и так было каждый день. Я бы этого не выдержала»[384].

В стремлении к личной свободе Диана совершила ошибку, которая имела самые фатальные последствия: она отказалась от права на полицейскую охрану. Хотя она и почувствовала себя на какое-то время свободной, но тут же стала мишенью для папарацци, которые становились все более и более бесцеремонными. Через несколько месяцев, в мае 1994 года, Диана отправилась с друзьями в Малагу. Уже в аэропорту она оказалась абсолютно беззащитной. В течение всего времени отдыха ее беспрерывно преследовали фотографы. Одному из них удалось сфотографировать Диану, «загорающую топлес», хотя на самом деле она всего лишь опустила бретельки. Владелец журнала Hola! Эдуардо Хунко вовремя узнал о снимках и купил их, чтобы предотвратить публикацию. В Лондоне фотографы запечатлели, как Диана в панике пробирается между припаркованными машинами у дома своего психотерапевта Сьюзи Орбах. Ее поджидали везде, где она могла появиться, – таковы последствия отказа от телохранителей, и со временем ситуация лишь ухудшалась.

Но у подобного опрометчивого решения были личные причины. Когда у близкой подруги Дианы спросили, почему она так поступила, та ответила: «В тот момент ей казалось, что она сможет вести нормальную жизнь с кем-то еще… Так она думала в то время»[385]. Этим «кем-то еще» был Оливер Хор. В 1993 году возобновились «анонимные» телефонные звонки, которые не могли не раздражать Диану Хор. Шофер Оливера рассказывал журналистам, что жена его хозяина становится все более подозрительной. Примерно в то же время, когда принцесса объявила о прекращении общественной деятельности, Диана Хор вышвырнула мужа, и тот поселился в квартире друзей в Пимлико. Неудивительно, что Диана начала мечтать о «нормальной жизни». Эльза Баукер, с которой ее познакомил Хор, сообщила биографу Дианы, что та хотела выйти замуж за Хора и поселиться с ним в Италии. Хор говорил Эльзе Баукер, что «в Диане есть внутренний свет, и ему это очень нравится».

По словам Эльзы, «Хор много сделал для нее. Он вселил в нее уверенность, но этого было недостаточно. Диана была великолепным, сердечным человеком, но в то же время страшной собственницей. Если она кого-то любила, то этот человек должен был бросить ради нее всех, включая детей. Собственнические замашки пугали мужчин. С ней всё превращалось в драму»[386]. Биограф Дианы Салли Беделл Смит заверяла: Оливер Хор почувствовал на себе всю силу собственнического инстинкта Дианы, когда пришлось вернуться домой, чтобы посидеть с больной дочерью, поскольку его жене нужно было срочно уехать. Диана отказывалась верить, что он не придумал это, чтобы помириться с женой. Когда он вез ее домой, она выпрыгнула из машины в пробке на Слоун-сквер и исчезла. Хор был настолько обеспокоен, что даже не поехал к дочери. Он три часа колесил по всему Лондону, разыскивая Диану. В конце концов он нашел ее всю в слезах в Кенсингтонском саду, неподалеку от дворца[387].

В январе 1994 года, после двухмесячной разлуки с семьей, Хор вернулся к жене. Диана рассталась с иллюзией, что он бросит жену и детей. «Он был очень хорошим отцом и хорошим человеком, – вспоминает общий друг. – Он всегда говорил, что никогда не уйдет из семьи»[388]. И все же отношения между Оливером и Дианой продолжались, и журналисты не могли этого не заметить. В декабре 1993 года их заметили в его машине, где они просидели целый час. Диана положила голову на плечо Хора. Они завтракали вместе в семь утра в Харбор-клубе в Челси, где Диана занималась. В марте 1994 года фотограф снял, как они возвращаются в Кенсингтонский дворец после обеда с друзьями. Интерес журналистов пока оставался довольно благожелательным, а не злобным. Репортеры писали о том, как Диана со слезами изливает душу верному другу[389].

После возвращения Хора к жене безмолвные звонки в его дом продолжились. Диана Хор еще в октябре пожаловалась в полицию, и на домашнем телефоне установили специальное оборудование, позволявшее отслеживать звонки. За шесть дней полиция зафиксировала десяток безмолвных звонков из Кенсингтонского дворца и с мобильного телефона Дианы[390]. По совету полиции Хор предупредил Диану о слежке, звонки прекратились, а потом начались снова – на сей раз из телефонов-автоматов, установленных в Кенсингтоне и Ноттингхилле. Скотланд-Ярд предупредил руководителя департамента охраны королевской семьи и дипломатического корпуса. На Диану могли подать в суд. Прекратились звонки, но не отношения Дианы с Оливером Хором.