Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал

Я вновь переворачиваюсь на спину, и вдруг чувствую движение в комнате.

– Норин? – зову я, приподнявшись на локтях.

Прищуриваюсь в темноту. Напротив кровати кто-то стоит. Черный, едва заметный силуэт. Спина прямая. Руки бледные, худые. Висят по обе стороны тела. В горле встает ком. Я гляжу на тень, а она глядит на меня. Никакая это не Норин. И не тетя Мэри.

– Кто вы? – Я вжимаюсь в кровать, а тень скользит над полом вперед, и лунный свет падает на сероватое лицо, скрытое черной вуалью. Ветер колышет подол старого платья.

Меня пробирает дрожь, и я натягиваю одеяло.

– Кто вы?

Ужас парализует меня. Черные глаза гостьи изучают меня из-за вуали. Это не мама. Это кто-то чужой. От этого призрака исходит волна жгучей ненависти, которая тянется ко мне, к моему лицу, душит меня, словно имеет материальное воплощение. Я вдруг думаю, что не тени от ветвей деревьев обвивают мою шею, а тень от костлявых пальцев смыкается вокруг моего горла.

Давлюсь собственным дыханием, тянусь к светильнику, и тень тут же исчезает. Передо мной никого нет.

Черт возьми. Я, наконец, могу шевелиться. Прохожусь холодными пальцами по лицу, убираю назад волосы. Кто это был? Что ей нужно? Почему она приходила?

Вздыхаю, опустив плечи. Это, наверное, миллионный по счету вопрос, ответ на который я никогда не получу. Мне полагается бонус? Да, смешно, – без тени улыбки думаю я и падаю ничком на кровать. Какой холод исходил от этого призрака. С какой бы целью ни приходила эта женщина, хорошими назвать ее намерения у меня язык не поворачивается. А вдруг призраки способны мне навредить?

Нужно поговорить с Ноа Мортом.

Выключаю лампу и, укрывшись одеялом, крепко зажмуриваюсь. Ветер тихо постукивает ветками по стеклу. В воздухе появляется незнакомый тяжелый запах, и пока я размышляю, откуда он мог взяться, кровать подо мной прогибается.

Застываю.

Матрас скрипит, опускается ниже. Что это? Я боюсь пошевелиться. Становится так тихо, что я слышу чужое дыхание. Совсем рядом. Хриплое и протяжное, словно рокот грома или рычание животного. Стиснув зубы, я приказываю себе открыть глаза. Давай. Ты не имеешь права бояться, ты должна быть смелой, решительной. Но я не могу. Не могу!

Страх уйдет, если посмотреть ему в глаза. Страх уйдет. Страх уйдет.

К моей руке прикасаются ледяные пальцы. Прикасаются! Призраки не могут, они…

Я резко распахиваю глаза и вижу черные лохмотья на плечах женщины. У нее серая мертвая кожа. Она сидит боком, смотрит вдаль, а вуаль развевается, словно ее колышет ветер. Костлявые пальцы не отпускают мою ладонь.

– Что вы делаете? Кто вы? – Женщина не отвечает. – Я помогу вам, только…

– Скоро.

– Что?

Ее хриплый голос заставляет меня сжаться от ужаса.

– Смерть. Много смертей. Скоро.

– О чем вы говорите. Кто вы?

Призрак медленно поднимает руки и стягивает с лица вуаль.

Я не зажмуриваюсь, а с ужасом гляжу на гнилое лицо мертвой женщины. Та со скрипом поворачивает шею, и ее изумрудные, не тронутые временем и смертью глаза горят тревогой.

– Ты.

Она злится. Ее лицо покрыто надрывами и черными пятнами, она приближается ко мне, и только сейчас до меня доходит, что за запах витает в комнате: запах гнилого тела, запах смерти.

– Ты убьешь их всех. Скоро.

– Кто вы? О чем вы говорите? – Она нависает надо мной, а я вжимаюсь в постель и внезапно понимаю, что мне знакомы черты ее лица! Не может быть. Где я ее видела? Кого она мне напоминает?

О боже. Прозрачные, магические, завораживающие глаза. Я видела ее на фото! На том фото, что висит в коридоре, среди целого калейдоскопа черно-белых снимков.

– Рамона? – мой голос срывается. – Рамона Монфор?

Женщина кидается ко мне, костлявые пальцы сжимают мои запястья.

– Скоро! Не дай этому случиться! – она почти кричит, а затем поднимается в воздух, сверкая безумным, пронзительным взглядом! Мне не вырваться. Я кричу что есть мочи.

– Отпустите, отпустите меня!

– Не дай этому случиться!

Могильное дыхание призрака чуть не лишает меня сознания, куски гнилой плоти валятся на меня, и я извиваюсь, и колочу ногами по постели. Пусть она уйдет! Пусть она исчезнет! Я кричу, а ее руки все сильнее сжимают мои!

Неожиданно в комнате загорается свет. В ту же секунду призрак, будто птица, взмывает к потолку и испаряется, превратившись в едкий черный дым.

– Ари! – ко мне подбегает Мэри-Линетт, но я стремительно вскакиваю с кровати. – Ты как, что с тобой? Посмотри на меня, эй, пожалуйста, ты в порядке, все хорошо. – Тетя гладит меня по голове. – Я здесь, я с тобой.

– Сколько можно! – взрываюсь я, глядя на тетю с обидой и страхом. – Я так устала! Почему? Почему я?

– Ари…

– Я больше так не могу. Мне страшно.

– Дорогая, как бы я хотела, чтобы все было иначе. Правда.

– Но иначе не будет. – Я потираю пальцами горячий лоб. Мне трудно дышать. Еле держусь, чтобы не свалиться в обморок. – Так нельзя, я так больше не хочу. Хватит.

– Тебе просто приснился страшный сон.

– Это не сон! Это реальность! – всплеснув руками, кричу я. – Призрак в моей комнате. Призрак Рамоны Монфор. Вот что это было.

– Призрак, но я…

– …не видела, потому что только я могу их видеть. Мэри, она прикоснулась ко мне, а я ничего не могла поделать. Она держала меня за руки. Как? Каким образом?

– Ты уверена, что…

– Что здесь происходит? – Неожиданно в спальне появляется Норин. Она растерянно хмурит брови, кутаясь в длинный халат. – Ари, чего ты… все хорошо?

– Нет.

– Что случилось?

– Она ведь предсказывала будущее. Да? – Я гляжу на тетушек. – Рамона могла… могла видеть будущее, она сказала, что я их всех убью. Скоро. Почему она так сказала?

– Ариадна, тебе приснилось и… – тихо начинает Норин, но я смотрю на нее таким диким взглядом, что она запинается и отходит назад. – О чем ты говоришь?

– Рамона Монфор приходила ко мне, чтобы сказать, что скоро кто-то умрет. Она была здесь. В этой комнате. На том месте, где ты стоишь! – Я стою, судорожно вцепившись в край футболки. По стеклу барабанят ветки, а я смотрю на них и дрожу от ужаса. В воздухе витает запах гнили. Я все еще чувствую его.

– Дорогая, тебе нужно отдохнуть, – шепчет Мэри-Линетт, – мы останемся с тобой.

– Завтра я поеду к отцу.

В комнате повисает тишина. Тетушки удивленно смотрят на меня, а я гляжу в окно – на ночную Астерию.

– Хорошо, – кивает Норин и подходит ближе. – Если в этом есть необходимость, мы не будем против. Я позвоню Джейсону.