Эволюция сексуального влечения. Стратегии поиска партнеров - Дэвид М. Басс

Однако такие адаптивные эмоции, как гнев и психологические страдания, помогают мужчинам и женщинам снижать издержки, порождаемые вмешательством в их сексуальные стратегии. В контексте отношений или брака эти эмоции порой ведут к их разрыву.

У человека процесс поиска партнера крайне редко происходит лишь раз в жизни. Разводы и повторные браки в США настолько обычны, что почти 50 % детей не живет с обоими своими генетическими родителями. Приемные семьи быстро становятся правилом, а не исключением. Вопреки мнению некоторых, этот феномен появился не сегодня и не вчера и не является результатом драматической потери семейных ценностей. Прекращение долговременных партнерских отношений в целом и разводы в частности существуют во всех культурах. Примерно 85 % американцев прошли хотя бы через один разрыв долговременных отношений[473]. В ботсванском племени кунг из 331 зарегистрированного брака 134 — около 40 %[474] — закончились разводами. В парагвайском племени аче мужчины и женщины до достижения 40 лет в среднем вступают в брак и разводятся более 11 раз[475].

Люди разрывают долговременные отношения по многим причинам. Например, один из партнеров начинает приносить другому новые или более значительные издержки или появляется возможность приобрести нового, лучшего партнера. Сохранение плохих отношений может быть очень затратным с точки зрения потерянных ресурсов, упущенных возможностей для поиска нового партнера, физического и эмоционального насилия, неадекватной заботы о детях и т. д. Все эти издержки мешают успешному решению важнейших адаптивных задач выживания и продолжения рода. Новые возможности для поиска партнера, более значительные ресурсы, более основательная забота о детях и более надежные союзники — вот некоторые преимущества, которые может получить тот, кто отказывается от продолжения неудачных отношений.

В первобытные времена партнеры нередко получали увечья и умирали, не достигнув преклонного возраста. Мужчины получали ранения или погибали в сражениях между враждующими племенами. Палеонтологические находки дают нам богатые свидетельства мужской агрессии. Археологи находят обломки копий и ножей в человеческих останках. Травмы черепа и грудной клетки чаще обнаруживаются на скелетах мужчин, подтверждая, что физическое противоборство было преимущественно мужским занятием. Весьма любопытен тот факт, что травмы в основном находятся на левой стороне черепов и грудных клеток, следовательно, большинство нападавших были правшами. Самая ранняя жертва убийства, известная из палеонтологической летописи, — это мужчина-неандерталец, который умер от удара в грудь, нанесенного правшой, примерно 50 000 лет назад[476]. Такие очень характерные травмы нельзя считать случайностью. Они показывают, что получение увечий и гибель от рук других людей были постоянной угрозой на протяжении эволюционной истории человека.

Традиционные племена в наши дни также не свободны от последствий мужской агрессии. Например, у аче ритуальные сражения на дубинках происходят только между мужчинами и часто приводят к увечьям и смерти[477]. Женщина, муж которой отправляется драться на дубинках, не может быть уверена в том, что он вернется невредимым. В племени яномамо мальчик не обретает статуса мужчины, пока не убьет другого мужчину. Мужчины-яномамо гордятся своими шрамами и даже подкрашивают их яркими красками, чтобы привлечь внимание[478]. Мужчины сражались в войнах на протяжении всей человеческой истории, подвергая себя страшному риску.

Насилие со стороны других мужчин было не единственной причиной гибели первобытного человека. Охота всегда считалась уделом мужчин, и они, преследуя крупную добычу — кабана, бизона или буйвола, — нередко получали серьезные травмы. По африканской саванне бродили львы, леопарды и тигры и грозили увечьями или смертью невнимательным, неумелым, неосторожным или неудачливым. Мужчина мог сорваться с обрыва или упасть с дерева. Поскольку в первобытных условиях муж с большой вероятностью умирал раньше жены или получал настолько серьезные увечья, что больше не мог охотиться и защищать ее, для женщины адаптивно выгодным было иметь альтернативных партнеров.

Древние женщины никогда не воевали и редко охотились. Собирательство, которым они занимались и которое давало от 60 до 80 % пищевых ресурсов семьи, было гораздо менее опасным делом[479]. Однако урон наносило деторождение. Древние женщины, лишенные достижений современной медицины, зачастую не могли пережить трудности и опасности, связанные с беременностью и родами. Мужчина, оставшийся один после смерти жены, должен был начинать поиски новой спутницы и процесс ухаживания с нуля, если только психологические адаптации не позволяли ему заранее предчувствовать подобный исход и заложить фундамент для замены партнерши. Так что как мужчинам, так и женщинам было выгодно, не дожидаясь смерти существующего партнера, начинать оценку возможных альтернатив.

Травмы, болезни и смерть партнера были не единственными опасностями, которые могли заставить древних людей смотреть в сторону. Муж мог потерять статус в группе, быть изгнанным, подчиниться более сильному сопернику, оказаться бесплодным, импотентом, плохим отцом или неудачливым охотником, начать дурно обращаться с женой, изменять ей и отдавать свои ресурсы другим женщинам. Жена могла плохо обеспечивать семью продуктами собирательства, неправильно распределять общие ресурсы, оказаться бесплодной или плохой матерью, отклонять сексуальные притязания мужа, обманывать его или забеременеть от другого мужчины. Представители обоих полов могли заразиться опасной болезнью или паразитами. Жизнь порой обходилась жестоко с партнером, который в момент выбора был полон сил и возможностей. Однажды выбранный спутник терял свою ценность, а альтернативы становились более привлекательными.

Уменьшение ценности партнера и его возможная смерть представляют всего лишь два обстоятельства, которые могли заставить человека обратить внимание на альтернативные варианты. Еще одно важное обстоятельство — повышение собственной желанности, открывающее спектр ранее недоступных возможностей. Так, мужчина мог значительно повысить свой статус, совершив смелый поступок, такой как добыча крупного зверя, победа в сражении или спасение чьего-либо ребенка от смерти. Резкое повышение статуса мужчины открывало перед ним новые возможности для привлечения более молодой партнерши или нескольких партнерш, для которых собственные партнеры теряли ценность на его фоне. Для мужчины, который смог укрепить и повысить свой статус, новые возможности начинали появляться повсюду, словно грибы. Так как партнерская ценность женщины в первую очередь зависела от ее репродуктивной способности, она обычно не могла повысить свою желанность в той же мере, как мужчина. Тем не менее у женщин были возможности повысить свою партнерскую ценность, добившись статуса или власти, проявив исключительную приспособляемость к трудным ситуациям или мудрость, или благодаря сыновьям, дочерям или иным родственникам, занявшим высокое положение в группе. Эти возможности изменения партнерской ценности существуют у нас и сегодня.