Банка для пауков - Виктор Галданов

Два старых вора-домушника Реваз Закариадзе (по кличке Рев) и Гемо Нианишвили (по кличке Гемо) проголодались к тому времени, когда вернулись в город из очередной операции. Всех-то и делов было, что съездить в Покров и поджечь дом у одного дурачка, который вовремя не понял необходимость поделиться своими доходами с одним их дружком. Вот так, махнули с приятелем за город на выходные, заработали по пятьсот зеленых, чем не заработок для отставного вора? Правда, по радио передавали, что в том пожаре погибли трое детей и старуха-мать… Так то судьба.

Получив гонорар в Балашихе, они на съезде с МКАД заехали в ресторан «Макдоналдс» и хорошо поужинали. Когда они шли к машине, мимо них прошел молодой парень.

Рев остановился и посмотрел на ресторан.

— Послушай, а ведь это Мамедали, нет?

Гемо кивнул.

— Точно, Мирзушкин племяник или внук. Короче, из этой шайки-лейки.

Они сели в свою машину и посмотрели друг на друга.

— Ну и что ты думаешь обо всем этом? — спросил Рев.

— Я не знаю, — Гемо вышел из машины и через стекла заглянул в ресторан. Вернувшись к машине, он сказал: — Он с блядью сидит за угловым столом. Короче, чего хочешь делать — давай делаем-да!

Рев ухмыльнулся.

— Старый пижон! А я так считаю, какого хрена они наших мочат? У нас что — мужчин нет? К тому же, Тенгиз — парень правильный, он нас без куска хлеба под старость лет не оставит.

Они достали из кобур пистолеты, сунули их за пояс и, прикрыв их пиджаками, направились к двери ресторана.

На самом деле Лариса не была дамой легкого поведения, как и Мамедали не был бандитом. Оба были студентами Плешки, и были как и многие студенты в этом возрасте влюблены друг в друга. Больше того Мирза-ага держал своего внучатого племянника в черном теле и не давал денег даже на приличный ресторан, поэтому ему со своей девушкой приходилось ходить в «Макдоналдс». Но обоим там очень нравилось, поскольку, во-первых, оба были всецело поглощены друг другом, а во-вторых, их молодые желудки были способны переварить любое количество гамбургеров и биг-маков.

Они как раз обсуждали животрепещущую тему куда свалить на следующие выходные, когда за спиной молодого человека выросли двое пожилых небритых мужиков. Пистолеты в их руках содрогнулись несколько раз, и кусок биг-мака вывалился изо рта Мамедали, а затем оттуда хлынула кровь, он захрипел и тяжело навалился на стол. Лариса в ужасе закричала и кричала секунду или две, пока еще дымящееся дуло пистолета Гамо не взглянуло ей в переносицу и еще раз не содрогнулось.

В наступившей затем тишине юноша упал на пол вместе со своим стулом. Девушка осталась полулежать на диванчике. Двое убийц неторопливо направились к двери. В конце зала закричала какая-то женщина, но никто не сдвинулся с места, пока Закариадзе и Нианишвили не сели в свою машину и не уехали.

Описания, данные свидетелями, не помогли опознать их. Единственное, что было ясно из описания, что оба убийцы были чересчур пожилыми, чтобы быть членами банды Тенгиза.

Ничего не случилось и на другой день. Из резиденции Мирза-аги снова поступил приказ: найти их. Казалось, что банда Тенгиза играла теперь на нервах, но Мирза-ага не изменил своей тактики. Это было первым признаком, что он стал слишком старым для того, чтобы руководить столь мощной империей.

На следующий день в общежитии университета имени Патриса Лумумбы молодой наркоторговец по кличке Фуфырь заметил Амирана и молодого парня, которого вообще-то звали Теймуразом, но все вокруг кликали Тимкой.

Фуфырь обрадовался своему счастью. Он на той неделе потерял много денег из-за облавы, да и менты его вычислили и устроили у него на квартире засаду. Поэтому он был вынужден жить в маленькой комнатушке в замызганной общаге для иностранных студентов и приторговывать полученной от них наркотой, отдавая им львиную долю, чтобы оплатить еду и жилье. Однако он был в курсе всех событий, которые происходили в городе.

Когда он из кухни увидел Амирана и Тимку, идущих по коридору общаги, первой его мыслью было позвонить кому-то из людей Мирзы. Награда за выдачу Тенгиза и любого из его людей была бы большим подспорьем в тех трудных обстоятельствах, в которых оказался Фуфырь

Но она была ничтожно малой суммой в сравнении с той, которую бы он получил, выследив всю команду Тенгиза.

Он знал, к кому они пришли, разумеется, к жившему на этом этаже парню из Нигерии по имени Мамбо, главе наркодилеров, в руках которого была сосредоточена вся иностранная наркоторговля. Фуфырь, правда, не догадывался, о чем шла речь в их беседе, но об этом было лучше и не догадываться и не вынюхивать, поскольку Мамбо и парни из его бригады, которых прозвали «тонтонами» (они ходили в шляпах и в черных очках) виртуозно владели длинными раскладными африканскими ножами.

Фуфырь проскользнул в холл стал поглядывать то в коридор, то в окно, наблюдая за стоянкой.

Тем временем за стеной Мамбо рассматривал в увеличительное стекло горку высыпанных перед ним таблеток.

— Не настояссе «икстази», — заявил он, отложив лупу.

— Самое настоящее! — воскликнул Тимка. — Обалденное качество! Ты только глотни, всю ночь прыгать будешь.

Мамбо покачал головой. И что-то сказал одному из своих «тонтонов», стоявшему рядом в черных очках и шляпе. Тот вышел. Мамбо продолжал сидеть и, иронически, поглядывая на таблетки, трясти головой.

— Пикчерз — но! Квалити — но! Колор — но!

— Ну его к чертям! — рявкнул Амран, решительным движением намереваясь сгрести таблетки вместе с бумажкой. — И без него найдем кому эту бормоту задвинуть… Безо всякого колору…

Но Мамбо выставил у него перед носом указательный палец. В комнату вошел «тонтон» с каким-то совершенно тощим и страшным негром. Взяв двумя пальцами таблетку, Мамбо приподнял ее. «Тонтон», схватив тощего, нагнул ему голову. Тот покорно высунул язык, проглотил таблетку, постоял с две-три секунды и вдруг начал танцевать.

Иронически поглядев на него, Мамбо благодушно сказал:

— Уан доллар пер уан таблетте.

— Твенти долларс пер таблетте! — возразил недавно отучившийся в английской школе и знавший языки Тимка.

Мамбо выхватил из-за пояса тесак и раскрыл его. Амиран столь же быстро достал пистолет Стечкина и приставил к его переносице.

— Но, но! — смущенно засмеялся тот. — Но скандаль! — Он достал из кармана коробочку и выкатил наружу сиреневую таблеточку с рисунком якорька. Затем он аккуратно разрезал обе таблетки, одну свою и одну, изготовленную на установке Тенгиза.

Его таблетка осталась половинкой, а таблетка Тенгиза рассыпалась.

— Но квалити! Ту долларс пер таблетте!