Озимый цвет - Александра Елисеева

Испытывая желание крепко по чему-нибудь ударить (а лучше по кому-нибудь в серой хламиде), я вернулась в комнату, где меня ждали сестры. Им было достаточно моего внешнего вида с горящими от ярости глазами и всклоченными, как у богини мщения, волосами, чтобы понять — я ничего не добилась.

Обреченно сев в кресло, я положила руки на подлокотники и начала отбивать по дереву какой-то мотив.

— Ари, прекрати. Звучит страшно.

Я вскинула голову:

— Что?

— Меня пугает этот похоронный мотив, — пояснила Сиена, и я с удивлением отдернула руки, только осознав, какую именно мелодию настучала пальцами. — Ничего страшного, что священник не отдал книги. В конце концов, Вемур скоро вернется и решит эту проблему. Уверена, Маррис еще пожалеет, что пошел против тебя.

— Я понимаю это, но все равно не могу успокоиться. Время уходит. Посмотри на Хейн. — Та подняла голову. — Разве ты не замечаешь, как часто ее глаза наливаются Тьмой? Раньше такого не было.

— Я понимаю, что ты делаешь все возможное, Ари, — тихо произнесла Хейн. — Но, возможно, такова моя судьба. Ты не думала об этом?

— Я не верю в судьбу! — подскочила я.

— Ари, тише, — успокаивающе произнесла Сиена и крепко меня обняла. — Мы все исправим. Обещаю. С Хейн все будет хорошо.

Я положила голову на ее плечо и уткнулась носом шею. Меня окутал обволакивающий аромат пачулей, дополненный нотками ванили, — родной запах, неизменно ассоциирующийся с домом и сестрой. Вдыхая его, я немного пришла в себя, хотя все еще чувствовала злость. Я ненавидела несправедливость, но она — второе название замка Нерстед.

— Чем здесь можно заняться, раз мы не можем даже выкрасть книги у Марриса? Неужели тут совсем нечего делать, кроме как вышивать? — сменив тон на наигранно-беззаботный, сказала Сиена.

— А почему бы… и не повышивать?

Прозвучало гораздо более злорадно, чем я собиралась произнести.

Встретившись со мной взглядом, сестра нахмурилась:

— Ари, ты меня пугаешь. Что ты задумала?

Меня разбудил даже не звук, а осознание того, что в комнате я не одна. Хотя по тяжелым шагам я сразу догадалась, что это не Эрин, появление кого-то в спальне не испугало. Я не почувствовала тревоги, а, наоборот, расслабилась и ощутила спокойствие. Неохотно подняв веки, я увидела Вемура.

Сердце часто забилось. Радость заколола руки иголочками, расползаясь теплыми искрами по телу.

— Князь!

— Здравствуй, Ари, — ответил он, вглядываясь в мое заспанное лицо.

Смутившись, я не сразу натянула одеяло повыше. С заминкой подумала о том, что его появление меня скомпрометирует, но решила, что это не важно. Только минутой позже я поняла, что ему как мужу вполне естественно здесь находиться, и никто не будет об этом злословить, портя мою и без того не самую лучшую репутацию.

Протерев глаза, я оглядела князя и сдержала порыв облегченно выдохнуть. Жив и здоров, хотя странно держит левую руку — видимо, там рана. И точно: на белой рубашке виднелась кровь, как я поняла, пропитавшая повязку под одеждой.

Такой человек, повидавший много сражений, явно не беспокоился о какой-то «царапине», но меня тревожило все, связанное с мужем. Пусть иногда наши мнения не сходились, он стал мне за время, проведенное в замке, каким-то… родным. Странно… Я и не думала, что буду так сильно волноваться о ком-то в своей жизни, кроме семьи. Несколько глупо, пожалуй… Но, наверное, я так и не свыклась с мыслью, что когда-нибудь покину дом, несмотря на присутствие в жизни двух женихов. Даже жизнь в замке воспринимала в глубине души как что-то временное.

Но сейчас мне впервые не хочется в Арманьелу. Пусть я все еще и не полюбила север как родной край, но меня уже не так тянет назад. Потому что здесь есть Вемур.

Это открытие неожиданно меня поразило.

— Должно быть, у тебя дома чудесная библиотека, — прервал размышления князь.

— Да, так и есть, — нахмурилась я, не понимая, к чему он клонит. — Но к чему вопрос?

— Ты прекрасно знакома с анатомией.

Я растерянно моргнула. Взгляд зацепился за вышивку, над которой я работала последние дни, вмещая в нее эмоции, бушевавшие в душе после встречи со священником. Я густо покраснела. Не думала, что это кто-то увидит, хотя я рассчитывала подарить ее с самым невинным видом его высокопреподобию, когда он покинет замок.

Я изобразила человека в серой хламиде с темными глазами, в котором легко угадывался Маррис. Он представал со вспоротым животом, внутри которого я уделила должное внимание всем органам, кроме сердца, так и не обнаруженного у служителя Треокого. Обнимаясь с омерзительной демоницей, Маррис с вышивки нападал на небесное создание, спустившееся на землю в виде светлоликой девушки. Внизу виднелась надпись на старом наречии: «Борец со злом».

— Ой! Не думала, что кто-то увидит.

— У тебя талант, — рассмеялся Вемур, отчего его грудь затряслась.

— Его высокопреподобие выкрал у меня книги, которые я взяла из библиотеки, — не могла не пожаловаться я.

Брови Вемура поползли наверх.

— Боюсь, что с рвением этого святоши вместо света и благодати в замке — атмосфера ненависти и вражды. Не волнуйся, я все решу. Следует написать его святейшеству, что священники уже идут на кражи, как последние лихачи. Надо сказать, что еще после введенных Маррисом перемен на кухне я сам заточил на него зуб, но не стал ничего менять, пытаясь тебя проверить.

— Проверить?!

— Насколько у тебя хватит терпения и сумеешь ли ты договориться с прислугой, заставив ее пойти против воли служителя Треокого.

— Хороша «проверка»!

— Не дуйся. Знаю, поступил по-мальчишески, но и ты не вела себя как небесное создание, постоянно со мной споря.

Он сел на край кровати и убрал волосы с моего лица.

— Я скучала, — тихо произнесла я, имея в виду вовсе не жажду прочитать отобранные книги. Я действительно тосковала. Именно по нему.

— Я тоже, огненная, — ответил он и мягко прикоснулся к моим губам. Я сдержала едва готовый вырваться стон.

Внутри все будто стянулось в тугой узел. Я пылала, когда он меня касался, плавилась, как металл в огне. Я обняла Вемура, притягивая его ближе. Мне словно чего-то недоставало, и этим чем-то был он.

Когда он оторвался от меня, я встретилась взглядом с его потемневшими глазами. Но в его взоре не ощущалось тьмы, как у Хейн, наоборот, его глаза казались теплыми, как южное море. Синий цвет совсем не выглядел холодным. Взгляд Вемура обжигал своей нежностью.

— Я волновалась.

Он приподнял бровь и ласково провел пальцами по щеке. На мгновение я закрыла глаза.