Война за веру - Марик Лернер

— О! — восклицаю, когда подтащили и поставили на колени парочку практически целых бандитов. — Медвежья Шкура собственной персоной. Это хорошо. Будет что предъявить твоему папаше.

Старший сын Слоноубийцы.

— Тебе все одно не жить, Фенек безродный, — скривившись, сказал тот, сплюнув выбитый зуб с кровью.

Как достали эти дурни. И главное, совершенно без причины. Я официально принят в семью и племя.

— Ты б лучше про выкуп чего сказал, а теперь уж точно в живых не оставлю. Отрежьте-ка ему язык болтливый. Только прижечь не забудьте, чтоб сразу кровью не истек.

Он забился в руках моих людей. Парень здоровый и имя получил не случайно, в одиночку взяв матерого самца. Против лома нет приема, а со связанными руками не очень подрыгаешься. Дали по башке и скрутили, деловито разводя костер.

— Ты? — глядя на следующего, спрашиваю.

Пока костерчик запалили и язык вырезали, притащили еще с пяток пленных. Эти выглядели похуже. Кто с ранами, кто прямо с древком от стрелы в плече. Возиться с ними никто не собирался.

— Воронье Перо, — быстро сказал тот, — из рода Джуба. Родичи заплатят, сколько скажешь.

— И чем вам не угодил, что целой толпой наехали убивать?

— А ты думал, можно заниматься поруганием наших богов и не заплатить? — взвился один из пленных. — И девку твою тоже прикончим.

Воронье Перо посмотрел с тоской на него. Он правильно понял.

— Я думаю, — говорю, дождавшись, пока болтуна утихомирят, попинав, — что слово «тоже» несколько неуместно. Я жив и здоров, а вот ты уже мертвец, хотя и болтаешь.

Кивать не потребовалось. Один из охранявших прекрасно понял намек. Голова слетела с плеч. Чистый удар. А юноша один из младших братьев Облачка. Я вечно их путаю, как не постыдно, но на морду будто из одного стручка горошины, хотя и разного возраста. Кряжистые спокойные крепыши, без ярости выполняющие работу. Даже такую. А вот Малха совсем иная. Дикая кошка. Гибкая, красивая и кровожадная.

— Влад, — сказал смутно знакомый седой мужчина в возрасте из наших, протягивая трубку. С Владимиром у всех затруднения. Язык плохо поворачивается. Против сокращения не возмущаюсь. — Странную вещь нашел у одного из убитых.

Я покрутил в руках. Линза спереди, вторая сзади. Изображение мутное. Ага, защелка. Раздвигается на четыре колена. Вот так, подумал. Если ты боишься, что следят, значит, не обязательно паранойя.

— Посмотри, — сунул Пирру.

— О, сиськи Танит! — сказал тот ошеломленно, явно забывшись. Мы Чистые и таких выражений не употребляем.

— Дай, — потребовала Малха, выдергивая у него из рук. — Раза в четыре ближе, — практично определила, — если судить по высоте дерева.

— Вот поэтому, — наставительно говорю, — нельзя было чужому меня изображать. Они ж лицо видели и обман бы сразу поняли.

Можно подумать, так уж мечтал лезть в рубку. С удовольствием доверил бы другому совершать подвиги, нисколько не страдая. Но нечто такое подозревал. Всегда лучше переоценить врага, чем отнестись с пренебрежением.

— И откуда? — задумчиво спросила, неохотно отдавая Тодору.

— Зверолюди, — и выразительно посмотрел на рыжего. Может, дойдет теперь, что подразумеваю, направляя искать странное. — Ты правильно сделал. — Это уже седому. — Это важно. Очень. Лично с меня дополнительная доля трофеев. Деньгами или имуществом, как пожелаешь.

Он расплылся в довольной улыбке.

В конце концов, за такую вещь можно взять золотом по весу, а стоит она заметно больше. Не продаются подзорные трубы. В первый раз слышу об их существовании. Видать, и у этих уродов редкость.

— Ну что, парни, — обращаюсь к пленным, — кому-то жить хочется? Обещаю, если правду расскажете — отпущу. А нет… Правую руку этому безъязыкому и левую ногу отрубить. Все равно бесполезен. Потом очередь за вами.

В Хетар мы вошли через западный квартал со стороны плавилен, а не по обычной дороге. Тодор повел сотню с двумя десятками туда, а я остальных в нужный район. Среди Джуба и Каэда многие работают с выплавкой железа и ушли с утра на работу. Ими и занимался Тодор, но и оставшихся хватало. Все было обговорено заранее и люди разбиты на десятки, где командиры четко знали, какой двор за ними и куда идти после подавления сопротивления. Противник не ждал нападения, причем такого массированного и одновременного. Ворота чаще всего не заперты, оружия под рукой в родном доме никто не держит. Мужчин резали на месте, женщин и детей сгоняли во двор и, оставив парочку человек в качестве охраны, шли дальше.

Над городом повис крик и вой. Единым махом взять все нужные здания не вышло б с таким количеством людей, и чем дальше шли, тем упорнее становилось сопротивление. Я не зря запретил брать добычу. Достаточно потерять ярость напора, и они сумеют объединиться. Тогда это серебро выйдет большой кровью. Очередной богатый дом оказался заперт наглухо, с крыши стреляли лучники, причем среди них были женщины и подростки. Их смела залпом из ружей личная десятка охраны. Одна девчонка-подросток упала прямо на заостренные колья забора и жутко кричала. Правда, недолго. Кровью истекла.

Кованые железные ворота вынесло зарядом взрывчатки. Мои люди прекрасно умели с ней обращаться, на тренировках проверяли заранее размер и куда ставить заряд. На это дело я не жалел динамита.

По приготовившимся дать отпор хозяевам грянул еще один залп, выкосив добрую треть готовых к драке. С такого расстояния промахнуться невозможно. А потом внутрь полезли остальные парни, разгоряченные боем и потерявшие нескольких товарищей. Меня отпихнули в сторону. Сейчас остановить их не удалось бы, даже пытайся.

— Месть! — орали, готовые лезть прямо на клинки. — За веру!

Дворик моментально наполнился звоном стали, криками боли, боевыми кличами. Судя по количеству, здесь собравшиеся вряд ли случайные люди. Ведь это и был тот самый дом, где убили наших товарищей и откуда пошли кончать меня. Переступая через трупы, мимоходом обнаружив тушу Слоноубийцы с расколотым черепом, так что опознать можно лишь по одежде и толщине, подхожу к закрытым дверям. Замечательная особенность города — наличие ничуть не похожих на другие узорчатых мощных дверей. В другое время полюбовался бы резьбой по дубу, как и кованой решеткой на воротах.

— Эй, Каменистая Земля, — кричу, — сдавайся. Хоть родные уцелеют.

— Да проклянет тебя Баал! — ответил тот. — Да сгниют твои внутренности, убийца!

— Ты первый начал, — равнодушно говорю и показываю жестом — пора.

Через минуту дверь вылетает с грохотом, а внутрь летит палочка динамита с коротким горящим фитилем. Гранат пока мало. Их сделать не так просто, как кажется. Нужен пустотелый и рифленый сосуд. Приходится обходиться имеющимся вплоть до запихивания взрывчатки в горшочки и набивания их галькой. Попадешь под такой, помрешь не хуже, чем от чугунного осколка.

Я метателям вбивал в головы долго и упорно: не надо лезть под удар. Сначала подрыв, затем вперед. Если обороняющиеся и остались живы, то от ударной волны они не в лучшем состоянии. Прежде убедиться на практике возможности не было. Не посылать же своих в помещение. А теперь любому видно — работает.