Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

оценена союзниками Соединенных Штатов по НАТО и союзниками Советского Союза по Варшавскому договору, а также в целом международным сообществом. Рейган лично отчитался перед союзниками по НАТО на встрече в Брюсселе по пути домой, а Горбачев аналогичным образом встретился с союзниками по Варшавскому договору в Праге. Большинство европейских лидеров, как западных, так и восточных, были довольны тем, что Рейган теперь, казалось, лично стремился к улучшению отношений между Востоком и Западом. А западные, по крайней мере, были рады, что Рейган так умело держался в отношениях с Горбачевым, и что Горбачев справился с этой задачей. Генеральный секретарь НАТО лорд Каррингтон подчеркнул, что "Женева - это не конец процесса, а, мы надеемся, начало нового и более конструктивного этапа".

Теперь внимание переключилось на то, что последует за этим новым и, как надеялись, более конструктивным этапом.

 

Постсаммитский штиль

 

По мере того, как бешеная дипломатическая активность и массовое внимание СМИ к встрече на высшем уровне угасали, угасал и импульс для развития американо-советских отношений. В некоторых, в основном второстепенных, областях двусторонних отношений были предприняты дальнейшие действия по выполнению согласованных вопросов. На рабочем уровне (заместитель помощника государственного секретаря и заместитель руководителя миссии при посольстве СССР в Вашингтоне) было урегулировано около тридцати случаев воссоединения разделенных семей. Продолжалось обсуждение огромного количества деталей, связанных с созданием консульств. Началась кропотливая работа по реализации общих положений соглашения о культурном обмене, подписанного в Женеве Шульцем и Шеварднадзе. Несмотря на то, что соглашение было предметом постоянных переговоров с августа 1984 года, большинство действий по его реализации все еще требовали проработки. Только сейчас началась работа по разработке совместной программы исследования рака, для которой еще не был заложен профессиональный фундамент.

5 декабря американские и советские академические представители (из Американского совета научных обществ и Академии наук СССР) подписали новое соглашение о научном обмене. Хотя оно не было связано непосредственно к соглашениям на высшем уровне, это соглашение соответствовало духу нового зарождающегося сотрудничества. 15 января 1986 года директор Информационного агентства США Чарльз З. Вик прибыл в Москву для переговоров с руководителем отдела культуры Петром Демичевым.

В ноябре, вскоре после саммита, было парафировано соглашение о гражданской авиации с намерением восстановить прямые линии между двумя странами авиакомпаниями Pan American и Аэрофлот. А 10 декабря было объявлено о создании прямого канала гражданского воздушного сообщения между Хабаровском и Анкориджем, Аляска, в рамках трехстороннего Северо-Тихоокеанского соглашения.

Торгово-экономический совет США и СССР собрался в Москве 9-11 декабря, причем американскую делегацию возглавлял министр торговли Малкольм Болдридж, впервые на таком уровне после Афганистана. Встреча прошла хорошо, Горбачев принял Болдриджа и произнес речь, призывающую к расширению советско-американской торговли. Но правительство США не предприняло никаких шагов для нормализации торговых отношений, ни по статусу НБН, ни по кредитам. Экспорт США в Советский Союз по-прежнему составлял лишь около 10 процентов советского импорта из несоциалистических стран, а экспорт Советского Союза в США составлял лишь 2 процента от его экспорта в несоциалистические страны - наравне с советским экспортом в Берег Слоновой Кости, как отметил Горбачев в своей речи. Единственным значительным событием в неправительственной деятельности стал синдицированный кредит четырех крупнейших американских (и одного канадского) банков, предоставивших СССР 400 миллионов долларов под низкие проценты - первый такой синдицированный кредит со времен Афганистана. В целом, некоторые шаги были предприняты, но, как правильно подчеркнул Горбачев, правительство США должно было сделать больше, чтобы экономические связи процветали.

Широкая огласка саммита у костра (как назвал его Рейган) и энтузиазм Рейгана по поводу встречи с Горбачевым и ее результатов помогли развеять конфронтационную атмосферу в американо-советских отношениях - атмосферу, которую Рейган так много сделал для создания своими призывами к "крестовому походу" против "империи зла". Но не все приветствовали эти перемены или были готовы принять их. 24 ноября в Нью-Йорке состоялась конференция антишмитских неоконсерваторов (включая Ирвинга Кристала, Ричарда Пайпса и Эллиота Абрамса, двое из которых были выходцами из первой администрации Рейгана). Называя себя Комитетом за свободный мир, они явно хотели сохранить крестоносное знамя, утверждая, что саммит не внес никаких фундаментальных изменений в американо-советские отношения, и явно стремясь оставить все как есть.146 Что еще более важно, в это же время официальный форум по культурным вопросам Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе завершил шестинедельную дискуссию гневным несогласием.

 

Сам президент Рейган в своей ежегодной речи в День прав человека (10 декабря) подверг критике Советский Союз по нескольким пунктам, особенно за войну в Афганистане. Но его речь была менее резкой и менее подробной, чем в прошлом. Однако он подтвердил, что "права человека будут продолжать оказывать глубокое влияние на отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом в целом".

Администрация Рейгана не увидела резкого изменения своей позиции, которое заметили большинство наблюдателей: одни приветствовали его, другие ворчали по этому поводу. Сам президент Рейган считал, что Советский Союз при Горбачеве одумался благодаря его политике силы и конфронтации. Советник по национальной безопасности Роберт Макфарлейн подчеркнул это в своей речи 9 декабря. То, что было достигнуто в Женеве в прошлом месяце, - сказал он, - было бы просто невозможно без прочного фундамента его внешней политики в целом, заложенного за последние пять лет. Сейчас перед нами открываются новые возможности не потому, что президент меняет свой подход, а как раз потому, что он его не меняет". Макфарлейн даже пытался увидеть в заявлении Горбачева о том, что мир стал более безопасным в результате саммита, "признание, которого не было у советского руководства всего год или два назад, что Запад не будет сбит с курса угрозами. Таков был урок Женевы".149 Помимо того, что это заявление выдавало чувство уязвимости, оно ясно указывало на то, что саммит не развеял все заблуждения, если это был тот "урок", который администрация Рейгана извлекла из Женевы.

В области контроля над вооружениями саммит не выявил никакого продвижения к согласию, разве что прояснил основу и силу расхождений в позициях по космическому оружию и стратегической обороне. Переговоры по СНВ должны были возобновиться в середине января 1986 года. Между тем, несколько первых шагов в целом в области контроля над вооружениями, казалось, отражали неясную перспективу.

В начале декабря США запустили спутник для испытаний ПСС, но 19 декабря Конгресс запретил дальнейшие испытания ПСС до тех пор, пока Советский Союз продолжает соблюдать односторонний мораторий.

Горбачев предложил, сначала в частном письме Рейгану 5 декабря, а через две недели публично, провести инспекцию ядерных полигонов на месте для подтверждения моратория на ядерные