Императрица - С. Дж. Кинкейд

– Гладдик, – позвала я.

Он тупо смотрел на стол. Двумя сиденьями дальше какой-то мужчина заляпал кровью свою одежду, прежде чем упасть лицом в еду. Напротив торчала женская нога – ее обладательница опрокинулась на стуле.

– Гладдик. – Я взяла его за плечо и потрясла.

Ничего. Я занесла руку, чтобы дать ему легкую пощечину, но передумала. И тут он заговорил.

– Немезида.

Его голос был спокойным. До жути спокойным.

– Что, Гладдик?

– Это… это все на самом деле?

Он уже видел подобное на Люмине. Я вдруг поняла, в чем дело, и обвела взглядом тот ужас, свидетелем которому бедняга недавно стал. Он был на Люмине – и вот увидел это снова. Наверное, Гладдику снились кошмары. А теперь он узрел их наяву.

– На самом деле, – ответила я.

Эти слова привели в чувство и мой разум тоже. Я наконец-то стряхнула с себя ступор и посмотрела вокруг ясными глазами. По-настоящему увидела все, что натворил Тайрус. Окон здесь не было, так что я не могла лицезреть злокачественное пространство, что ныне пожирало шестизвездную систему, но я его чувствовала. Оно действовало мне на нервы, эта гноящаяся рана на теле мира, которую Тайрус мечтал уничтожить. Которую сам только что создал. Он все спланировал заранее, подготовил к моему появлению, точно зная цену. Наверное, потребовалось немало времени, забот и усилий. Он понимал, какое разрушение причинит, и все равно это сделал без малейшего сожаления.

«Это уже не Тайрус».

Я знала это в глубине души, чувствовала сердцем. Горло словно сдавила ужасная рука, но я не могла закрыть глаза на правду. Как жестоко было подарить мне надежду, когда он объявил, что по-прежнему меня любит, там, в капсуле. Когда рассказал, что освободился от веналокса – и не соврал. Он и правда освобо дился.

Но слишком поздно. Его уже не спасти.

Я сжала кулаки. Я знала, что должна сделать.

– У меня есть план, – сказала я Гладдику. – Я помогу тебе сбежать.

Он с трудом поднял на меня мутные глаза.

– Правда?

– У меня есть координаты. Я свяжу тебя с кем-нибудь, кто сможет взять тебя на корабль. Ты сбежишь. Но мне нужно кое-что взамен. Сможешь раздобыть? Мне нужен термит.

Он лишь смотрел на меня.

Я порылась в карманах покойника, нашла листок бумаги и написала частоту Нивени. Гладдик тупо уставился на координаты.

– Свяжись с этим кораблем. Убирайся отсюда. Но сперва найди мне термит.

– Я не знаю, что это.

– Субстанция, которая может уничтожить машину. – Большего я сама не знала. – Пожалуйста. Это важнее, чем ты думаешь. Спроси кого-нибудь. У тебя должны были остаться деньги. Заплати кому-нибудь. Мне нечего больше предложить, но сама я не справлюсь…

– Прошу. Я не… Немезида, прямо сейчас я… я не могу этого сделать. Не могу.

– Раз в жизни, – рявкнула я на него, – хотя бы раз не будь жалким нытиком, Гладдик! Это важно!

Придушенный звук. Разрази меня сверхновая, он собрался плакать.

Какой бесполезный! Я отскочила от него, готовая разорвать на клочки, что подвернется под руку. Даже оскорбления Гладдика не принесли облегчения. Я просто осмотрелась и представила, каково это, расти чувствительным человеком среди грандов. Отец бросил сына ради власти, зная, что того скорее всего казнят. Затем император убил Атона-старшего и принялся терроризировать Гладдика. Поймал беднягу в ловушку, заставил принимать веналокс. А теперь ему пришлось второй раз наблюдать, как «Растворяющий туман» убивает всех вокруг. Я родилась с каменным сердцем и изо всех сил пыталась смягчиться, хоть немного… Но Гладдик был податливым, добрым и слабым, а его швырнули в мир, больше предназначенный для таких, как я.

Я потерла ладонями глаза. В такие моменты я сожалела, что научилась сопереживать людям. Это такой груз.

– Прости, – сказала я Гладдику.

Затем подошла к нему и сделала то, чего так старалась избежать. Обняла его в попытке утешить.

Он напрягся, а потом начал трястись.

– Тише, тише, – голос был слишком напряженным, чтобы верно передать интонацию, но я постаралась. Гладдик обмяк в моих объятиях.

Я отстранилась, а он все смотрел на меня – потерянно, умоляюще. Гладдик мне не поможет. Это будет моя задача. Я покинула его, ломая голову над загадочной субстанцией. Термит. Я уничтожу этот скипетр и вырву уродливую власть из рук, которым больше не доверяла.

Тайрус навеки потеряет контроль над этим местом. Придет в ярость из-за предательства, но истинным предательством было бы отойти в сторону.

В глубине души я точно знала одно. Тайрус, который попросил меня стать его женой тогда, на «Александрии», юноша, что вместе со мной стоял в библиотеке и любовался небом… пришел бы в ужас, если бы увидел будущее и то, куда оно ведет.

Он скорее бы умер, чем стал тираном.

Поэтому я его остановлю.

Слухи об ужасной попытке сенатора фон Пасуса устроить переворот разлетелись быстро – на этот раз его действия получили огласку. А уже на следующий день Тайрус организовал великолепный спектакль, чтобы продемонстрировать единение нации перед лицом разрушения, которое Пасус нанес шестизвездной системе Домитрианов.

Еще император запустил миф, будто Интердикт жив. Те, кто стал частью нового порядка, поспешно нацепили свои лучшие одежды и явились в бальную залу – с видом на извивающееся белое тело злокачественного пространства. Я в замешательстве доверила себя хлопотам Шезара.

Я не могла думать об увеселениях. Не теперь. Не с той задачей, которую поставила перед собой и которую пока не имела средств выполнить: найти термит, уничтожить скипетр и спасти Тайруса от себя самого. Император встретил меня в ложе; при нулевой гравитации его шевелюра казалась гуще, чем прежде. Он усадил меня на мое место, затем занял свое.

– Мы с тобой появимся отсюда. Фустиан обозначит, что вчера произошло, – тихо сказал Тайрус, – и я произнесу речь, чтобы направить слухи в нужное русло и всех успокоить. Тебе надо просто стоять рядом со мной как новой императрице. На этом наша роль закончится.

И хорошо. Я не могла представить, как делаю что-то еще.

– Я намереваюсь очень ясно дать всем понять, как с этого дня пойдут дела, – прибавил он. – Пусть заранее поймут, чего ждать.

Раздались аплодисменты. Я посмотрела вниз и увидела Фустиниана, что вылетел в убранстве Интердикта… и с весьма похожим на Ортаниона лицом. Я застыла от такого кощунства. Внешность священника подправили, чтобы он выдал себя за умершего. Того, чьими достоинствами Фустиану никогда не обладать. Сверкающее одеяние развевалось вокруг него и выглядело неестественно в ярком отблеске злокачественного пространства. Тайрус рядом со мной на миг прикрыл глаза… и стекла иллюминаторов стали матовыми, чтобы Фустиан мог сиять звездным светом, как и предполагалось.