Без боя не сдамся - Дина Рид

– Садитесь, пожалуйста.

Тётка с сомнением взглянула на Алёшу: «Не издевается ли?», но всё же плюхнулась на стул, видавший расцвет СССР. Сдаваться она не собиралась:

– Давай, объясняй. Я слушаю. Что там с недоразумением?

И Алёша отметил – она хотела с ним разговаривать, готова была выслушать, что бы он ей ни рассказал. Забавно. А может, хотела чего-то ещё? В карих глазках-пуговках над фальшиво румяными щеками появились масляные капли.

Алёша оперся бёдрами о кухонный стол и пояснил:

– Мы приехали на конкурс. Мы музыканты. Этим объясняется наш несколько неформальный вид и инструменты, которые вы, возможно, заметили.

– А мне-то что с того?

– Вам? Вам только оплата за квартиру, которую вы сдаёте посуточно.

– И по-твоему, я буду вас терпеть? Вот ещё! Меня надули!

– Увы, иначе комнату вы бы нам не сдали. Не буду обманывать, денег у нас немного – только то, что мы всё лето честно зарабатывали сами, чтобы сюда приехать. Да, вы можете нас выгнать и получить за те же сутки двойную стоимость. Если найдёте жильцов. А мы останемся на улице на три дня до начала конкурса. Это неприятно. Но вы можете проявить христианскую терпимость к молодым людям, которые наверняка не украдут у вас ничего, не сломают и в случае удачи на кастинге останутся и заплатят вам ещё, а в случае неудачи просто уедут.

– Христианская терпимость, – хмыкнула тётка. – Парень, откуда ты взялся?

– Из православного скита.

– Монах, что ли? – В глазах её разгорелось любопытство.

– Уже нет. Однако заповедям стараюсь следовать. И друзья мои тоже. Мы просто хорошие люди, которые вам не навредят.

– Ха! Попробуйте мне навредить!

– Мы не планировали. Нам это не нужно, – улыбнулся Алёша и наклонился за футболкой.

– Господи! Что у тебя на спине?! – ахнула тётка. – Секли тебя, что ли? Это в монастыре-то? Или где?

Алёша натянул футболку:

– Шрамы? Со скалы упал. Доктора собрали, как получилось.

– Боже мой, такой парнишка симпатичный! А на спине совсем кошмар! – растрогалась тётка. Алёша только пожал плечами:

– Я живой – это уже хорошо.

– А ты у них за главного, что ли? – спросила она.

– Нет у нас главного. Мы просто хотим хорошо спеть на конкурсе.

– А какой конкурс? – продолжала допрос хозяйка.

– «V-персона» на Первом канале. Сегодня кастинг. Послезавтра ещё один.

– Ой! А я смотрела в прошлом году. И в этом тоже будет?

– Да.

– А ты не врёшь мне? Правда поёшь?

– Пою.

– Ну-ка спой.

– Хорошо.

Алёша взглянул в окно, ему на нос упал солнечный луч. Песня напросилась сама собой. Алёша улыбнулся и, представив, что перед ним сидит не жуткая домовладелица, а красавица Маша, негромко пропел:

Пока он пел, из комнаты то и дело высовывались головы друзей, пялились на бесплатный концерт и тут же исчезали. Не обращая на них внимания, Алёша допел песню до конца и, взглянув на свою слушательницу, поразился: теперь она показалась ему ничуть не уродливой, а лишь задёрганной, уставшей женщиной – бьётся за копейку, как умеет, а ведь ей так хочется просто быть любимой!

Хозяйка смахнула слезу из уголка глаза неаккуратно наманикюренным пальцем и пробормотала:

– Ладно, оставайтесь. Если они такие же, как ты…

Не договорив, она встала и, переваливаясь с ноги на ногу, пошла ко входной двери. Уже в коридоре тётка будто опомнилась и погрозила пальцем:

– Только знай, Соловей: если что, из-под земли достану.

– Конечно. Спасибо вам за понимание!

– Эх, принц без коня, где мои семнадцать лет? Посадить бы тебя в кладовку, чтоб пел, когда на душе хреново… Или за деньги показывать. Да куда уж… – вздохнула тётка и, выходя, буркнула: – Я за тебя болеть буду, блондинчик. Выигрывай там. И эти твои тоже.

– Спасибо, мы постараемся. – Алёша с улыбкой закрыл за ней дверь.

Когда он вошёл в комнату, все уже были одеты, спальники свернуты, и на лицах друзей замер вопрос. Дарт не вытерпел:

– Ну чего?

Алёша выдержал мрачную паузу, наблюдая за реакцией вокруг, и вдруг победно заявил:

– Мы остаёмся!

Хоровое «Урааа!» сотрясло стены хрущёвки, проникая сквозь щели панелей к сладко дремлющим соседям. Друзья кинулись к Алёше:

– Круто! Ты гений! Зачетно-о! Праведник чёртов! Не Праведник, а демон-искуситель! Видел, как у тётки на тебя слюна потекла? Вау! Ха-а! А Лёха тётку соблазнил! Она к тебе на кухне приставала? Или ты к ней? А вы целовались или серенадой обошлись?

– Тихо вы, дурачьё! – рявкнул Алёша. – Я сказал, что вы приличные, а вы разорались! Короче, остаёмся под мою ответственность. Чтоб ни одна чашка не разбилась тут, поняли?

– Слушаемся, папочка! А на утреннюю молитву собираться будем?

– А зубы можно почистить?

– А пивка? Только пивка, отче! Ничего крепкого.

– Придурки, – засмеялся Алёша.

С кухни послышались птичий щебет и приятная музыка. Алёша поднял палец вверх:

– Это будильник. Кончайте хохмить. Пора собираться на кастинг.

Шаман хлопнул его по плечу:

– Мы пойдём, а ты оставайся.

– С чего бы?

– А ты свой кастинг уже отработал. На кухне. Только что.

* * *

Шутки шутками, но предварительное прослушивание Алёша прошёл с невероятной лёгкостью – будто взял талон в регистратуре поликлиники: отстоял шумную очередь, назвал фамилию, исполнил полкуплета перед унылой девушкой в очках и отправился восвояси, получив карт-бланш. Рок-группа, обзаведшаяся на скорую руку названием «СиДогс», тоже получила свой пропуск в светлый мир. По дороге обратно Дарт размахивал карточкой, как флагом, а Майк от перевозбуждения не разговаривал, а орал. Девчонки заскучали, чувствуя себя лишними на этом празднике жизни, впрочем, ненадолго – Лиса озаботилась, чем кормить победителей, а Кэт стала выдвигать идеи об имидже будущих рок-звёзд.

Несмотря на ажиотаж вокруг, Алёша ушёл в себя. Как самурай перед боем, он был сконцентрирован, повторяя ноты сотню, тысячу раз, ощупывая, как хирург, каждое слово текста. Даже во сне Алёша, вцепившись обеими руками в воображаемую холодную рукоять катаны, пел в туман над скалами: «I’m tired of being what you want me to be…»[17]