Девятая квартира в антресолях - Инга Кондратьева

– Нина, как не перебивать! – Лиза в ужасе слушала подругу. – Земли тебе в приданое, или ты в придачу к ним? Ты послушай сама, что ты говоришь! Разве к этому мы столько лет себя готовили?

– А к чему мы себя готовили, Лизонька? – Нина была убийственно спокойна. – Нас и готовили к тому, чтобы стать достойными женами своим мужчинам, вести дом, быть им опорой.

– Ты видела этого племянника хоть раз?

– Князь Амирани привез фотографию, – ответила Нина и надолго замолчала.

– Как хоть зовут твоего жениха? – Лиза начинала понимать, что все это всерьез.

– Князь Серго Кинулидзе.

– По-нашему «Сергей»? Серёжа?

– О! Вижу оживление на твоем лице. Ну, а что у тебя, подружка? Есть новости? Рассказывай.

***

Нине все-таки удалось в этот день увидеться с отцом Лизы, хотя от обеда девушки отказались.

– Простите, милая, дорогая Егоровна! – Нина благодарила искренне и очень просто и открыто. – За пироги, за чай, за заботу. У вас дома очень душевно и тепло. Но обедать мы все же не станем, а то к вечеру нам будет тяжело передвигаться. Мы сейчас уже поедем. Думаю, что в Институте нам не избежать еще одного чаепития! Вряд ли maman отпустит нас так, если, конечно, у нее не будет собственных неотложных дел.

Во дворе они столкнулись с приехавшим из города Полетаевым, тот поприветствовал княжну и узнал новости об ее скором отъезде.

– Поздравляю Вас, милая княжна, с такими изменениями в жизни!

Полетаев смотрел на эту хрупкую девочку и чувствовал не радость, а страх, потому что ближе к Лизе никого не было, а значит, нельзя было не думать о том моменте, о том дне, который когда-нибудь настанет и в их доме. Но не так же рано!

– Жаль, что сегодня Вы уходите так поспешно.

– Перед отъездом возникло столько дел! – Делилась с Полетаевыми заботами княжна. – Папа просил отпустить на день экипаж, мне нужно точно рассчитать время. Лиза, во сколько за нами приехать к Институту?

– Иваныч, не распрягай! – крикнул Андрей Григорьевич Кузьме. – Покатаешься еще? Без обеда? Без отдыха?

Егоровна, наблюдающая отъезд девочек с крыльца, тут же метнулась обратно в дом.

– Эх, барин! – через двор отвечал кучер, так как подъехали они в этот день на дальнюю дорожку, потому что перед самим флигелем стояла повозка Нины. – На том свете наотдыхаемся! Барышень покатать прикажете? С превеликим нашим удовольствием!

– Не только покатать, но и подождать сколь им надо будет, потом развезти по домам.

– Будет сделано в наилучшем виде!

Из дома выбежала няня и сунула Кузьме сверток с пирогами. Нина отпустила своего кучера совсем, и девушки поехали в город на Лизиной пролетке.

Как не похожа была эта поездка на ту ночную, майскую. Город преобразился, стал совершенно летним, пышным, кое-где – пыльным. Кремлевский холм зеленел теперь по левую руку, его бархатную поверхность прорезал зев фуникулера, Дмитровская башня упиралась в серое небо своим островерхим колпаком, трамваи грохотали по рельсам, было шумно и суетно. Миновав центр, пролетка свернула, и тут, в переулках, стало наконец тише и, казалось, прохладней. И вот показался Институт.

Поздоровавшись с привратником, предупрежденным об их визите, девушки прошли в холодный полумрак вестибюля. Тут же к ним кинулась, видимо, давно поджидавшая гостей фигурка и обняла Лизу за пояс, уткнувшись пушистой головой ей в подбородок.

– Леночка! Здравствуй, милый дружок! – Нина протянула ей ладошку для приветствия.

– Как я рада, что ты теперь совсем здорова! – Лиза рассматривала Леночку Оленину, которую они оставили в день выпускного бала в еще очень плачевном состоянии, и улыбалась ей. – А как ты догадалась, что мы сегодня приедем?

– А я тут п-ппосле обеда д-дддежурю! П-пп-ппр-ройдемте, я пп-ппп-ровожу вас к maman в к-ккк-аб-инет, – отвечала та, – она все эти дни ж-жж-ждет вас. А п-пп-потом п-пп-поищу сестру.

Лиза с Ниной переглянулись, но ничего не стали говорить вслух.

– Ну, рассказывай, как тут дела, как вы живете? – Нина решила вести себя как ни в чем не бывало, до тех пор хотя бы, пока они не переговорят со взрослыми – раз Леночку отпустили их встречать, то ничего худого от разговора ей не будет.

– С-ссс-скучно! – улыбнулась Лена. – П-ппп-очти все разъехались. Гулять нас водят р-р-едко. Но я зато много к-кккн-нижек п-ппп-рочитала уже!

– Про любовь, наверно, романы? – подколола ее Нина

– П-ппро п-пприроду больше, – ответила Леночка.

– Ну, понятно – вся в своих братьев! – воскликнула Лиза и тут же прикусила губу.

Но Лена совсем не напугалась, а, если и вспомнила о трагедии, то уже как о пережитом. Она только вздохнула и с печальной улыбкой подтвердила:

– А я ведь у Сени давно к-кк-ниги т-тт-таскала, если с к-кккартинками. Он ругал.

Тут они подошли к дверям кабинета начальницы и Лена постучалась. Она пропустила гостей внутрь в ответ на разрешение и спросила у Вершининой:

– Мне Лиду п-пппоискать, мадам?

– Да, Оленина, будьте любезны! И после скажите на кухне, чтобы чай сюда подавали, они предупреждены. Здравствуйте, милые мои выпускницы! – встала начальница из-за стола навстречу девушкам.

Лена убежала.

– Здравствуйте, мадам!

– Здравствуйте, Аделаида Аркадьевна! – девушки присели в привычном реверансе.

– Ну, полно, медам, давайте без церемоний. Хотя, не скрою, меня как наставника радует, что вложенные в вас усилия не пропали даром, и вы не позабыли все, едва только прикрыв дверь Института, – улыбаясь, лукавила Вершинина, явно ожидая возражений, они и последовали.

– Ну, что Вы, мадам! Забыть ни Вас, ни любого из наших преподавателей, невозможно!

Нина говорила дежурные, вроде бы, слова, а получалось искренне и от души. Она всегда отличалась не просто честностью, а иногда нарочитой правдивостью, и сейчас, в дни перед отъездом, прощаясь со всем привычным надолго, если не навсегда, глубокое душевное переживание придавало всем ее словам пронзительный отголосок. Вершинина почувствовала это, обрадовалась и растрогалась.

– А как забыть то, чему вы нас так долго учили? – вступила и Лиза. – Только выйдя отсюда, становятся понятными какие-то предметы, которые во время учебы казались лишними или не обязательными. Зачем, например, надо было каждой из нас читать отрывок перед всем классом? А теперь, готовясь говорить на людях, думаешь – как хорошо, что у меня уже есть опыт и я не трушу и не запинаюсь. – Лиза говорила, думая про предстоящие ей публичные лекции.

– Спасибо, Полетаева! Это как бальзам на душу учителя, то, что Вы сказали. Присаживайтесь, медам.

– Кстати, про запинки в речи, – Нина была озабочена состоянием сестры подруги, – с Леночкой это серьезно?