Когда Боги улыбаются - Анна Велес

Егор тяжело вздохнул, посмотрел куда-то вдаль, на дальний берег Волхова.

— Чего хочет чаша? — напомнил он ведьме ее прежний вопрос. — Неужели мы не могли встретиться только ради защиты артефакта.

— Это не имело бы смысла, — чуть отстраненно ответила Елена, тоже развернувшись к Волхову. Она смотрела на серую гладь воды, туда, откуда недавно выходил бог. — Как мы сейчас с тобой рассчитали, все могло бы кончиться без жертв. Чаша и сама способна себя защитить. А вот вернуться к хозяину самостоятельно она не может.

— Просто расскажи мне: почему, — попросил настоятель. — Дай немного еще времени.

Елена кивнула. Егор все прекрасно знал. Наверное, еще задолго до ее приезда. Просто…разве можно так просто отказаться от того, что составляло цель твоей жизни?

— Ладно, я изложу тебе факты, вернее, напомню их, — она достала сигареты из кармана и закурила. — До твоего появления чаша не являлась монахам этой общины много лет. Где-то примерно с двадцатых годов двадцатого столетия. Согласись, в эти годы произошло достаточно потрясений, за эти годы здесь жило множество достойных людей, кто мог бы стать Хранителем. Но она появилась сейчас. Зачем? Наверное, потому что пришло ее время.

— Да, в последние годы все больше людей обращаются к древним богам, — мирно заметил настоятель тем тоном, каким когда-то наверняка читал лекции своим студентам.

— Самоопределение нации является сегодня частью политики государства, — с некоторой легкой иронией перефразировала его мысль Елена. — И это опасно. Всем свое время. И сейчас как раз религиозные войны были бы неуместны. А значит, чаше пора исчезнуть. Потому боги устраивают свою мелкую войну. Сказку. Про героя и врага. Помнишь? Мы с тобой говорили, что, по сути, Катерина, как враг, тоже была создана чашей.

— Артефакт или его хозяева устроили кровавую демонстрацию? — Егор недобро усмехнулся.

— Вроде того, — подтвердила ведьма. — И еще… Павел. Он, конечно, прошел испытание артефактом. Но ты же сам понимаешь, те, кто за ним стоят, готовы на многое, чтобы заполучить чашу. Наша вечная третья сила.

— И довольно могущественная, — согласился настоятель. — Конечно, ты права. Надо это сделать. Надо вернуть чашу богам… — он заставил себя улыбнуться. — Вот я хотя бы решился произнести это вслух.

— Для начала недурно, — Елена позволила себе усмехнуться в ответ и затушила сигарету об камень. — Знаешь, а ведь ты прав. Даже у Сергея была во всем этом своя роль. Важно то, что он сказал тебе этой ночью.

— О свободе? — Егор запустил руки в волосы, разворошил прическу, нервно вздохнул. — Я много лет мечтал об этом. До возвращения в монастырь. До появления Катерины в моей жизни. Представлял небольшой дом, семью, детей. Кабинет и библиотеку. Видел себя таким классическим чуть растерянным профессором. …Но потом… я все чаще стал видеть себя здесь. В общине. Здесь я чувствовал себя счастливым. Здесь мое дело и мой дом. Так зачем мне свобода?

— Егор! — впервые за весь разговор Хозяйка Бюро улыбнулась искренне и открыто. — Свобода — это умение быть счастливым в рамках своего дома, своей работы, своего мирка и даже своих обязанностей. Это я знаю отлично. Потому что там, дома, где моя мать, моя дочь, Бюро и друзья, я счастлива. И свободна. Да, чаша уйдет. Но останется монастырь, твои братья, твои обязанности. Что же до цели… Давай вернемся из сказки в реальность. Как ты прекрасно понимаешь, когда пропадет артефакт, тут же иссякнут и гранты, так регулярно текущие в вашу общину. А тут еще много надо доделать. Разве это не цель? Твоя дом, твоя вера, твои обязанности в общине. Этого разве мало для счастья?

И тут настоятель рассмеялся. Как по-настоящему счастливый и свободный человек.

— Этого более чем достаточно, — сказал он.

Егор шагнул к свертку, все еще стоящему на берегу, осторожно высвободил артефакт. Чуть подумав, он отнес его к воде. К самой кромке. И отступил назад.

Они стояли теперь рядом. Священник и ведьма. Не касаясь друг друга, но разделяя этот миг. Тихо шелестела вода, по небу плыли облака. Небольшая каменная чаша покоилась на песке…

Первый луч солнца нового дня вдруг вырвался из серой небесной дымки и будто специально целясь, упал на край чаши. И тут же ее охватило свечение. Оно росло, но не так агрессивно и ярко, как ночью, а нежно и как-то успокаивающе. И вот уже в небо от артефакта взметнулся столб света. Так часто показывают в мистических триллерах, когда якобы небеса являют нашему миру свое благословение.

Елена услышала, как Егор прерывисто вздохнул, почувствовала, что он поднял голову вверх, провожая взглядом этот столб света. Она знала, что сейчас он беззвучно молится, и его бог ему отвечает. Она же сама смотрела на воду. На то, как с каждой волной, Волхов все больше набегает на сушу. А там, где-то в глубине ворочается и стремится вверх что-то очень большое, древнее, усталое и мудрое.

На этот раз не было той жестокой мощи, от которой озноб проходил по спине, и подламывались колени. Не было подавления и приказа. Только одобрение. Только бескрайнее чувство ликования и очищения. Как в ту ночь, когда Елена взяла чашу в руки. Иной, скрытый свет рос, будто бы заливая ведьму изнутри. Он поглощал и дарил одновременно, он будто лечил душу. Нет, конечно, чувство вины никуда не исчезло и не померкло. Но боль утихла, будто сжалась внутри. Теперь с ней можно было бы жить дальше. Она напоминала о себе, давая то, что нес когда-то людям Волх — мудрость и понимание.

Ведьма поймала себя на том, что улыбается. Ее начал заполнять какой-то детский восторг, как будто сейчас на ее глазах произойдет чудо. Вот-вот, еще немного… Она с трудом сдержалась, чтоб не закричать от радости, раскинув руки в стороны, когда над водой на миг появился огромный гребень, на полнюанса цвета темнее самой воды Волхова, но все же различимый и значимый. В этот же момент чаша последний раз сверкнула в луче солнца и пропала, скрытая большой волной.

Они стояли на том же месте еще несколько минут, боясь шевельнуться. Боясь как-то нарушить тишину. Каждый из них переживал увиденное. Каждый заново привыкал жить после того, как боги улыбнулись им.

Но вот стало понятно, что все наконец-то закончилось. Елена