Прекрасная посланница - Нина Соротокина

— А Париж? Расскажи про Париж!

— Это неинтересно.

* * *

Увлеченные повествованием, мы потеряли агента Петрова. Пора рассказать о его мытарствах. Трудно наблюдать за объектом, если тот не пеший, а в карете. И никогда бы он не нашел усадьбы с условным названием «Клены», если бы не побывал здесь накануне. Какой леший туда его занес? Образ лешего принял Шамбер, за которым маленький агент следовал по пятам. Что понадобилось Шамберу в пустой усадьбе, он не знал. А тут сверкнула молнией мысль, как озарение, честное слово — да это же место их шпионского схода!

И тут все шары сразу в лунки упали. В этом пустом доме они и назначают свидания — и незнакомка из Данцига, и Шамбер, и враг отечества князь Козловский. За какую мзду продался этот иуда врагам нашим? Все за те же тридцать сребреников. Ах, блудодейство! И какова наглость! Врать их сиятельству, что потерял депешу по дороге! Не потерял, а сам отдал в руки хорошенькой незнакомке.

Петров ни на минуту не сомневался в своей догадке. Если человеку только своим умом удалось вычислить Шамбера и найти его логово, то он каждую свою версию находит непреложной. А тут факт налицо. Освещенное окошко легко найти. Вон они, голубки, лежат и целуются.

Теперь его мучил только один вопрос — сразу донести до ушей их сиятельства про измену Козловского или погодить? С одной стороны, ему нужна помощь. В одном лице сразу за всей шайкой не уследишь. Но с другой стороны — много людей, много бестолковости. Начнут слежку вести без должного усердия, собранные факты сопоставлять несообразно с их значимостью и угробят дело. И опять же, навар-то придется делить на всех!

И жил бы Миних себе припеваючи до осени, если б в одно пасмурное утро не явился на взмыленной лошади фельдъегерь с пакетом. Его срочно вызывали в столицу. Объявлена была и причина этой спешки — беглый король Станислав сыскался в Кенигсберге. Других подробностей по этому поводу в депеше не было. Миних был возмущен до глубины души. Он, фельдмаршал, должен был узнать эту новость первым, а умники из Петербурга даже не удосужились внятно описать суть дела! Варвара Елеонора велела закладывать карету.

Прежде чем Миних с супругой доскачет до Петербурга и явится во дворец, расскажем вкратце историю побега несчастного короля Станислава Лещинского.

Когда Станислав вступил под защиту Данцига, жители города поклялись, что отдадут жизнь, но не выдадут его русским. На патриотическом подъеме клятвы давать легко, а умирать никому не хочется. Пали последние форты под натиском врага, и стало ясно, что город не удержать. Тут король и объявил, что возвращает славным данцигцам их слово.

Теперь Станиславу самому надо было думать о собственной безопасности. Бежать — один путь, но как выйти из города, окруженного со всех сторон врагами? Предложения посыпались со всех сторон, и все они были в той или иной мере экзотическими. Одна из дам, Королина Чанская, пфальцграфиня Померанская, предложила королю одеться мужиком, сама она согласилась тоже облачиться в крестьянское платье и сыграть роль его жены. Решили женщин в это дело не мешать, но от маскарада не отказались.

Французский посланник маркиз Монти взял на себя роль режиссера. Король оставил свой дворец и переселился к нему в дом. Все дело велось в крайней секретности. О побеге короля знал только очень ограниченный круг лиц. Маркиз сам занялся гардеробом Лещинского. Ему достали рубаху грубого полотна, старый кафтан, видавшую виды крестьянскую шапку. Дело было только за сапогами. Кажется, такая малость, а она порядком попортила нервы французскому посланнику. Монти сам лично занялся поиском сапог: они должны были быть грубыми и поношенными, но поношенными не настолько, ведь их надо было предложить их величеству.

Непонятно, каким именно виделся маркизу искомый образец крестьянской обуви, только он вдруг увидел его на ногах одного из офицеров. Но не разувать же его! Монти подкупил денщика офицера и тот выкрал у хозяина его обувку. Но ужас — сапоги оказались малы. В конце концов, короля обули в старые сапоги камердинера маркиза.

Итак, король облачился в старые сапоги и, имея в кармане двести дукатов, вышел в ночь навстречу опасностям. На углу улицы его уже ждал генерал Штейнфлихт, которому выпала честь сопровождать короля. Естественно, генерал тоже был обряжен в крестьянина.

Комендант крепости (чином майор, национальностью швед), согласился содействовать побегу, он помог королю миновать караул. Все трое вышли из города в заранее условленном месте. У рва за крепостными стенами их ждали две лодки с сопровождающими. Эти люди играли роль шкиперов, поскольку знали, как добраться до прусского городка Мариенвердер.

Король сам сел на весла, верный Штейнфлихт помогал ему. Беглецы рассчитывали быть к утру на противоположном берегу Вислы. Но опасности и унижения на этом не кончились. Лодки отплыли от осажденного города всего на милю, когда провожатые заявили, что по каким-то, только им видимым приметам, дальше плыть опасно. Может быть, погода им не понравилась? На берегу стояла убогая хижина, и они предложили остановиться здесь на ночлег, а на заре плыть дальше.

В словах провожатых королю чудился явный подвох, но делать было нечего. Пришлось уступить. В хижине обретался не только хозяин, человек простой и грубый, но двое других людей, похожих на бродяг. Словом, общество было не только неподходящее, но и опасное.

Ночь король провел сидя на лавке, в нетерпеливом ожидании утра. Но на заре вновь возобновилась бомбардировка Данцига. Весь день король слушал гул обстрела и ждал — вот-вот, и его придут арестовывать. Но ничего, обошлось. Ночью они наконец сели в лодки и благополучно переплыли Вислу. Были еще приключения, но их не имеет смысла описывать.

Король жив, да здравствует король! И это развязывает всем руки. Игра продолжается!

Первый намек, объясняющий холодный прием государыней Миниха, был сделан камер-фрау императрицы Юшковой. Про камер-фрау не скажешь, что она приятельствовала с Варварой Елеонорой, но относилась она к супруге фельдмаршала с уважением и иногда заезжала в их дом на Васильевском попить кофейку и посудачить о жизни. Она и сказала, как бы между прочим, что фельдмаршал потому не обласкан государыней, что ее величество зело боится нового выступления Лещинского и во всем винит Миниха.

«И вообще, с этим побегом дело темное. А люди у нас знаете какие? Половину недослышат, половину не поймут, а потом болтают что кому на ум взбредет, словом, всякие нелепицы».

— Да что ж болтают то? Супруг мой уже ответил на все вопросы, касаемые этого побега. И был понят и прощен государыней. Сколько же можно воду в ступе толочь?

Юшкова на это ничего не ответила и очень ловко ушла от разговора на эту тему. Елеонора не стала рассказывать мужу об этом визите. Зачем волновать супруга понапрасну? Он и так плохо спит.

Но Миних вскоре сам узнал горькую правду, и сообщил ее ему не кто иной, как развеселый шут и скрипач по прозвищу Педрилло. Прежде чем продолжить наше повествование, я хочу рассказать о важной примете двора Анны Иоанновны — болтушках и балагурах, уродах и карлицах, трещотках и дураках, словом, о целом отряде странных людей, развлекавших императрицу. Именно они вызвали особое порицание и раздражение потомков.