Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений - Бретт Стинбарджер

Будут ли торговые центры будущего комплектоваться интегрированными консолями для измерения пульса, электропроводности кожи, напряжения мышц и температуры тела? Будут ли трейдеры заниматься своим ремеслом, надевая на запястье браслеты для измерения пульса и артериального давления, как это делают профессиональные спортсмены? С учетом того что трейдинг – это спорт, требующий максимального напряжения, можно ожидать появления все более сложных инструментов для трейдера и также более сложного программного обеспечения и аппаратных средств для торговли. Погоня за прибылью может ускорить ваши самые высокие эволюционные устремления так, как не могла предвидеть даже Айн Рэнд.

Хотя в нас есть нечто большее, чем мы привыкли считать, было бы ошибкой заключить, что человеческая натура бесконечно пластична. Я искренне сомневаюсь, что любой человек мог бы чувствовать себя уверенным и успешным, если бы все, что он перепробовал, заканчивалось неудачей. Череда злоупотреблений и пренебрежений не может вдруг уступить место чувству радости и удовлетворения. Новый опыт нельзя соткать из ничего. В конечном счете в упражнениях по самосовершенствованию мы активируем те стороны наших личностей, которые, являясь скрытыми от взора, тем не менее в некоторой форме уже существуют. Используем нашу приведенную ранее метафору: чтобы решить проблему, психотерапевт находит слабые сигналы на шкале настройки сознания и систематически увеличивает их громкость. Возможно, мы не столько создаем новые частоты, сколько начинаем лучше принимать слабые сигналы, ждущие, чтобы мы их услышали.

В этой главе мы рассмотрим, как трейдеры могут улучшить прием радиоприемников своего ума, делая громче слабые, но ценные сигналы. Вместо того чтобы погрязнуть в программировании на любой данной частоте, мы можем воспользоваться рукой, которая крутит ручку и меняет станции. Поразительно, сколько нового можно увидеть и почувствовать, оказавшись на новой отсечке шкалы настройки. Воистину наши знания являются функцией состояния нашего ума и тела.

Мы опаздывали. Каждое утро я провожаю жену на работу и собираю наших детей – Девон и Макрэя – в школу. И разумеется, кажется, будто каждое утро нечто тайно пытается задержать нас. Девон не может найти ленту для волос; Макрэй теряет что-то важное, что хочет взять в школу. Все это время я умоляю, упрашиваю их и рву на себе волосы. Но так или иначе мы успеваем вовремя.

В тот день, однако, мы действительно опаздывали. Я подгонял детей, напоминая им через регулярные интервалы, что они должны закончить завтрак, расчесать волосы, надеть обувь и удостовериться, что домашняя работа уложена в рюкзаки. Покормив кошек и собрав свой ланч, я посмотрел на часы. У нас оставалось всего несколько минут. Встревоженный, я издал свой обычный рев: «Вперед!». Девон и Макрэй скатились по лестнице и покорно начали надевать пальто и башмаки, защищая себя от еще одного холодного слякотного сиракузского утра. Я сделал то же самое, протянув руку в шкаф за дождевиком.

Его там не было.

Я просмотрел ряд пальто, висевших в левой половине шкафа. Дождевика нет. Очень странно; я всегда убирал его туда. Открыл правую сторону шкафа. Дождевика нет. Времени совсем не осталось. Я начал всерьез заводиться. Дети должны были попасть в школу, да и меня ждала утром важная встреча. Хуже того, мои ключи от машины были в кармане дождевика. Нет дождевика – нет автомобиля.

Теперь, уже быстрее, я вернулся к левой половине шкафа и пробежал глазами пиджаки и пальто. Проверяя их по одному, мой взгляд цепко перемещался по содержимому шкафа. Никаких следов дождевика. Девон и Макрэй, казалось, почувствовали мою нарастающую истерию. Они необычно притихли, воздерживаясь от нормального для них утреннего препирательства.

Я взглянул на часы. Мы опаздывали.

На миг меня охватило смятение. Я почувствовал, как окаменели мышцы лба, в голове закружились мысли и стала нарастать паника. Как будто у меня в голове кричал чей-то голос: «Этого не может быть! Дождевик должен быть здесь». Я смутно осознавал, что моя реакция была чрезмерной. На каком-то уровне знал, что мир не рухнет из-за нашего опоздания на несколько минут. Но это не имело значения: мое тело решило, что ситуация была чрезвычайной.

И тут я остановился.

Прежде это случалось всего несколько раз: внезапно, нередко в самом разгаре чрезвычайной ситуации, я становлюсь пугающе и неестественно спокойным. Фиксирую взгляд, замедляю дыхание, и бурлящие воды внезапно успокаиваются. Это происходит совсем не постепенно; скорее как щелчок выключателем. Происходит автоматически. И это жутковато. Когда я останавливаюсь, то чувствую, что я – это не я.

Не помню, чтобы у меня было ощущение такой остановки в детстве или молодости. Оно стало появляться лишь после моих экспериментов с музыкой Филипа Гласса и измененными состояниями. Кажется, я нашел относительно новое место на своей шкале настройки.

Это был не первый раз, когда я так себя почувствовал. Несколько месяцев назад мы с Марджи отправились в короткий отпуск в Нью-Йорк. Как раз пересекли городскую границу Сиракуз, направляясь на юг по 81-й федеральной трассе, когда заметили, что едущий перед нами автомобиль стал смещаться вправо. Было очень раннее утро, и первым делом я подумал, что водитель заснул за рулем.

Именно это и случилось. Когда автомобиль коснулся обочины, водитель, должно быть, проснулся и понял, что происходит. Он резко повернул машину влево, импульсивно пытаясь избежать съезда с дороги. Это было неправильно. Заднюю часть автомобиля понесло вперед, и он вошел в занос. Водитель попытался погасить его, крутанув руль направо, но было слишком поздно. Автомобиль дико закрутился посреди шоссе. Никаких других машин я не видел.

Странно было наблюдать, как автомобиль, кренясь, выходит из-под контроля. Походило на кино, и я не чувствовал себя причастным к разворачивающимся событиям. Эта сцена впечаталась мне в память, что очень необычно, поскольку я редко думаю образами. Я не испытывал тревоги или озабоченности. Просто слегка притормозил, сохраняя достаточную дистанцию, чтобы не стать участником грядущей аварии.

Автомобиль, продолжая вращение против часовой стрелки, слетел с шоссе и закувыркался по пологому склону вдоль разделительной полосы. Наконец остановился, мягко опустившись на бок.

После того как мы съехали с дороги, я повернулся к Марджи. Она казалась обеспокоенной, но молчала. Я слышал приглушенные голоса из опрокинувшегося автомобиля. Положив руки на руль и сделав глубокий вдох, остановился.

Неестественно спокойным голосом – голосом, который вообще не был похож на мой, – я объяснил Марджи, что она должна оставаться в автомобиле и ждать помощи. А я схожу на место аварии.

Я не чувствовал ничего: ни страха, ни волнения, ни выброса адреналина. Ничего.