Страна чудес - Зои Стейдж

Шоу мог догадываться о чем-то, что не хотел принимать. Но их дочка всегда была чувствительнее. В мозгу, подобно фейерверкам, мелькали мысли и воспоминания. Появление Шоу было последней попыткой повлиять на дочь. Хотя, если бы Она пришла в образе Тайко, было бы хуже. Но Орла знала: Ей нельзя доверять. И все же…

Какой особой связью, какой магией обладала Элеанор Куин?

Может быть, поэтому с переездом все встало на свои места; может быть, мы исполнили какую-то предначертанную судьбу, и место моей дочери…

Нет.

Потому что помимо этого она помнила страх Бин. Горький вопрос, когда девочка смотрела на снежные сугробы, завалившие их дом: «Мы умрем?»

Элеанор Куин не желала этого. Никогда. Она хотела дом на жилой улице и друзей, с которыми можно поиграть. Нормальную жизнь. Она хотела учиться играть на музыкальном инструменте, тихо, чтобы ее никто не критиковал.

Ожидание смерти дерева – не самые дальновидные меры, которые она могла предпринять, но сохранение жизни дочери было для нее превыше всего. Не дать ей умереть с голоду. Не позволить ей отдать себя духу.

Орле хотелось бы прямо сейчас побежать за помощью. Но если она оставит Элеанор Куин одну или даже просто отвернется, девочка сбежит в лес и согласится на Ее просьбу. И тогда погибнет последний сектор сердца Орлы. Моро-Беннеты исчезнут.

Через несколько дней семья брата Шоу будет дома. Может, они и не станут сразу волноваться, что до Беннетов не дозвониться, но наверняка приедут. Через неделю, две. До тех пор ей просто нужно сберечь Элеанор Куин – живой.

Элеанор Куин вошла в дом, даже не потрудившись стряхнуть снег с ботинок. Она бросила снегоступы у двери, поставила лук у стенки и бросилась на некрасивое клетчатое кресло. Орла закрыла за ними дверь.

– Зачем ты ее запираешь? – спросила Элеанор Куин.

Орла пожала плечами. Запирать дверь было бесполезной защитой, но желание не пускать Ее было сильным.

– Не злись.

– Я не злюсь. – Элеанор Куин стянула с себя свитер и бросила его на пол. – Я могу кое-то сделать, а ты этого не хочешь.

Орла пожалела, что ее матрас сейчас не на своем месте – наверху, в комнате. Ей хотелось вскарабкаться по лестнице, залезть в постель, натянуть одеяло на голову и проснуться только тогда, когда она будет уверена, что дерево и проклятая тварь внутри него мертвы. Но оттуда она не могла следить за дочкой.

– Как там в поговорке? «Отосплюсь на том свете»?

– Ты говоришь какую-то ерунду. – Орла видела фальшь в раздражении дочери, понимая, что Элеанор Куин вот-вот расплачется. Она присела на подлокотник клетчатого кресла и притянула девочку к себе.

– Ты меня душишь! – оттолкнула девочка руки Орлы.

– Я пытаюсь уберечь тебя.

– Уже слишком поздно, почему ты просто не дашь мне…

– Еще не поздно. Она умирает вместе с деревом. Когда дерево умрет, дух внутри него больше не будет представлять для нас угрозы. Но до этого, пока мы окончательно не ослабели, нам нужно попробовать свои силы в охоте.

Элеанор Куин бросила на нее осторожный взгляд:

– В смысле… убить животное?

– Мы не можем ждать, пока не останется буквально ничего съедобного. А там почти ничего не осталось.

От какой-то внезапной мысли мышцы на лице дочки дернулись.

– Мы не должны умереть. – Печальные слова, едва слышный шепот.

– Вот именно.

Правда заключалась в том, что Орла не представляла себя охотницей, которая снимает шкуру с животного, пока его теплая плоть парит на морозе. А еще не считала себя специалисткой по выживанию, которая изучает сложные лесные массивы вокруг дома. У них была вода, электричество, отопление. И если бы Орла смогла их прокормить…

– Я читала давным-давно, что иногда, когда ты умираешь, электрические цепи в теле сходят с ума, – сказала Орла. – Возможно, поэтому некоторые люди ненадолго умирают, но потом возвращаются и сообщают, что видели свет в конце тоннеля или какие-то видения. Я знаю, что ты чувствуешь связь с духом, с девушкой, но смерть – это естественный процесс. – Если только в тебя не выстрелили из ружья. – Я думаю, что мы видим нечто подобное. Она – это… последствие нарушения электрических цепей. Они зашкаливают. Мы пытались Ей помочь – ты же знаешь, пытались. Но мне кажется, что нам надо Ее отпустить. Пока ждем, мы должны поддерживать свое здоровье. Тебя это устраивает?

– Мама, я не хочу никого убивать. Не хочу стрелять в животное и не хочу, чтобы дух… Это жизнь, Мама. Я верю Ей – мы видели Ее фотографию. Она была девушкой, которая приехала сюда из города, как и я. У нас есть нечто общее, и ей со мной легче, чем с папой. Она не пыталась сделать ничего плохого – ты сама мне говорила, что тогда от туберкулеза не было лекарства. И что Ей оставалось делать?

Конечно, Орла не могла винить испуганную девушку за то, что та хотела жить, но то, что происходило сейчас, было… неестественно. Сверхъестественно.

Но она бы за что не призналась, что сочувствует этой девушке – это дало бы Элеанор Куин еще больше оснований ее жалеть.

– Она не была девушкой больше ста лет. Она знает о… вещах, далеко выходящих за рамки…

Но Элеанор Куин не обращала на нее внимания, на ее лице был написан восторг:

– Удивительно ощущать ее в себе, потому что теперь я все понимаю лучше. Она не злая. Она удивительное создание. Она… – Элеанор с трудом подыскивала слово. – Наверное… как тогда, когда мы проходили в школе греческих богов.

– Она не… – Но Орле нечего было возразить. Может, Бин и права. Но происходящее от этого лучше не становилось. Вместе с властью к ней пришел эгоизм. – Мы пробовали попрощаться и помочь Ей уйти в мир иной. Я предлагала Ей новый дом, Бин, ведь Она говорила, что хочет именно этого.

– Знаю. И знаю, что ты никогда не простишь ее из-за Тайко и папы. Но… мне от этого грустно. Я слышу Ее, чувствую Ее. Во мне как будто тоже что-то умирает, когда Она пытается мне все объяснить.

Орла провела рукой по волосам Элеанор Куин; кончики косичек напоминали шелковые кисточки для рисования. Зверь в клетке внутри нее хотел забросить своего последнего ребенка на спину и бежать так быстро, как только можно. Элеанор Куин была права, Орла никогда не простит Ей Тайко и Шоу, но главное сейчас – то, что они попали в ловушку. Иногда ощущение было настолько сильным, что Орла хватала ртом воздух. Она пыталась смириться с их тюрьмой, но ее всегда мучило непреодолимое желание сбежать.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, но Она пользуется твоей добротой. Мне не нравится, что Она мучает тебя, вы должны… отпустить друг друга. Ты должна попытаться. Строй стену в голове, в сердце, когда чувствуешь, что Она пытается войти. Вот как ты теперь будешь помогать Ей смириться: просто убедишь Ее, что ты – не решение. Сможешь?