Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— Да ты с ума сошла? — Жики показалось, что она ослышалась. — Что за чушь! Рыков — мертв!

— Жики, он жив! Это он мне звонил и называл «querida»! Это он украл Тони! Это он подложил бомбу в мою машину!

— Что ты несешь, боже мой, — Жики устало пустилась в кресло. Она еще не пришла в себя после новостей, вываленных на нее Десмондом. Провались он пропадом, не Десмондом, а Джошем. А теперь вот приходится выслушивать подобную чушь.

— Жики, послушай меня! — Анна бросилась к ногам старой тангеры и схватила ее за руки. — Пожалуйста, прими всерьез, то, что я говорю. Рыков жив. Видимо, Саша тебя обманул, сказав, что он застрелился. Теперь нет сомнений, что именно Рыков убил Сашу — просто убрал, как свидетеля. А может, еще и отомстить хотел за то, что произошло в Серебряном бору.

Жики покачала головой, собираясь с мыслями. В любом случае, с Анной надо поговорить, Джош прав, нельзя ее держать в неведении. Но, видимо, открыть ей придется гораздо больше, чем изначально планировалось.

— Сядь, детка, — Жики похлопала Анну по плечу. — Сядь, и я кое-что расскажу тебе.

— Значит, Саша обманул и тебя? И ты не знала, что Рыков жив?

— Знала, — уронила Жики. — Знала с самого начала. Этот монстр выжил удивительным образом…

Ноябрь 2012 года, где-то в Подмосковье

…— Он спит, мадам, — Саша предложил Жики кресло, которое он притащил заранее в ожидании визита командора. Жики опустилась в него, тяжко вздохнув, так как разговор, который ей предстоял, не предвещал ничего хорошего — человек на больничной кровати должен был уже лежать в могиле — а он вот, живой, и что с ним теперь делать — непонятно.

— И зачем мне эта головная боль? — пробормотала тангера, словно про себя, но Саша ее услышал.

— Мы можем упечь его в психушку, мадам. Пусть сгниет там.

Жики в задумчивости покосилась на него: — Он сбежал из тюрьмы, неужели вы думаете, мсье Гаврилоф, что больничные стены его удержат?

— Куда он пойдет? — пожал он плечами. — Ему некуда идти. Женщина, которую он любит…

— Ах да, эта женщина, — вздохнула Жики. — Такие женщины приносят одно горе мужчинам. Они несчастны сами и делают несчастными всех вокруг. Бедная Катрин…

Ей не понравилось молчание Александра, и она внимательно всмотрелась в его лицо — совершенно, однако, непроницаемое: — Мне показалось, или ваши симпатии на стороне этого человека? — чуть усмехнулась она.

— От вас трудно что-то скрыть, — Александр и бровью не повел. — Правда, мое отношение с трудом можно назвать симпатией — скорее сочувствие.

— Сочувствие… — повторила за ним Жики. — О да… Сложный случай. И Анна вот тоже…Странно себя ведет — как будто простила его.

— То есть как? — удивился Александр. — Анна не знает, что он остался в живых?

— Разумеется, нет! — отрезала Жики. — Никто не знает — кроме вас… А еще l’équipe de sau vetage[265].

— Это проверенные и надежные люди, — твердо заявил Саша. — Кроме того, они и не в курсе, кого вытащили с того света.

— Что, он был так плох?

— Мягко сказано. Лицо разворочено. Проникающее ранение в брюшную полость. Да еще, пока ехали в больницу, у него остановилось сердце. Славка ему два ребра сломал, пока откачивал. А что, не надо было?

— Какая теперь разница! — Жики сделала неопределенный жест. — Не поймите меня превратно, я вас ни в чем не виню — вы действовали сообразно обстоятельствам.

— Именно так, мадам, — раздался голос. — Ваш солдат ничуть не виноват в том, что чудовище не издохло.

Жики встала и подошла поближе к кровати — с забинтованного лица на нее близоруко щурились светло-голубые глаза.

Она молча его рассматривала — диве с трудом верилось, что этот израненный человек — тот самый блестящий молодой мужчина, которого она знала как спецагента ФБР Джоша Нантвича, которого она с радостью принимала в доме, и которому доверяла дорогого ей человека. Как же она ошибалась и какой опасности подвергала Анну!

— Вашему самообладанию можно позавидовать, — сухо произнесла дива.

— Вы мне льстите, мадам. Это не самообладание, вовсе нет.

— Тогда что же?

— Мне просто плевать, что со мной будет.

— Прямо таки плевать? — удивилась Жики. — Вы не можете не понимать, что ничего хорошего вас не ждет.

— Я всего лишь промахнулся, — прохрипел раненый. — Рука дрогнула. Если ваш человек, — он показал глазами в сторону Саши, — если ваш человек даст мне пистолет, вы избавитесь от меня в течение минуты.

— Вот как? — Жики подняла брови. — Вы надеетесь так легко отделаться? С какой стати? Ваши грехи придется долго искупать.

— О чем вы, мадам? — в голосе его слышалась горечь. — Не думаю, что мои грехи можно искупить — разве только смертью. И лучше вам дать мне эту возможность.

— Не вам решать, — заносчиво откликнулась тангера. — Насколько я знаю, ваша смерть нежелательна для некоторых людей.

— О ком вы говорите? — его светлые глаза — единственное, что жило на лице — зажглись гневом. — Возможно ли быть настолько немилосердной, мадам?

— Немилосердной? — удивилась Жики. — О чем это вы?

— О Катрин. Вы ж о ней говорите? И он тоже… пытался меня убедить в чем-то подобном…

Жики вопросительно взглянула на Сашу, а тот пожал плечами: — Не имею ни малейшего понятия, о чем он говорит.

— Не имеешь? — возмутилась Жики. — Я еще с тобой разберусь! А вы, jeune homme[266], не обольщайтесь! Эта женщина не имеет ни малейшего отношения к тому, о чем я с вами хочу поговорить.

— Тогда о чем?

— Прежде всего, вы забудете даже ее имя, — твердо произнесла тангера. — И никогда, слышите, никогда не напомните ей о своем существовании. Vous êtes mort[267]. Никто не знает, что вы живы, и не должен узнать! Ваша судьба отныне в моих руках.

— Зачем я вам, мадам?

— Вы больше не будете задавать вопросов, — отрезала Жики, — а только ответите на один мой. А иначе…

— А иначе вы меня убьете, — с иронией в голосе резюмировал Рыков. — Сделайте одолжение.

— Не рассчитывайте, — не без злорадства заявила старая дама. — Если вы не подчинитесь мне, я сдам вас властям. И вы станете их головной болью.

— Я все еще в России? — спросил он.

— Конечно.

Он закрыл глаза. И правда, какая разница, каким властям его сдадут — в любом случае его ожидает пожизненный срок, а в России, плюс к нему, специальный бонус — измывательства со стороны сокамерников.