Темные отражения. В лучах заката - Александра Бракен

Следующим утром почти с рассветом в составе оперативной группы я отправилась в бескрайнюю пустыню Невады.

Я плотно вжималась животом в канаву, не обращая внимания на тянущую боль в пояснице. Как может быть в пустыне настолько чертовски холодно? Впрочем, здесь не было ни деревьев, ни кустарников, чья густая листва после захода солнца могла бы сохранить тепло предыдущего дня. Безымянные горы возвышались у нас за спиной – одна чернее другой. Время от времени я оглядывалась, чтобы на них посмотреть. И по мере того, как проходил час за часом, в их изломанных формах начинал проявляться синий цвет. Здесь больше не на что было смотреть, если только на желтые, высохшие заросли низеньких, покрытых колючками кустарников.

– Что это было? – спросил Гэв. – Это гремучая змея? Я слышал, как что-то загремело?

– Это я пью из своей фляжки, дубина, – ответил Гонзо. – Слушай, парень. Ты что, оставил свои яйца в Калифорнии?

Я шикнула на них, а потом еще раз, когда какая-то девочка начала жаловаться, что хочет писать.

– Я же предупреждала тебя: не пей так много воды в дороге, – попеняла ей Сара. – Ты никогда меня не слушаешь.

– Прости, что у меня не такой мочевой пузырь, как у долбаного ленивца.

– Ты имеешь в виду верблюда, – поправила ее Сара.

– Я имела в виду ленивца, – настаивала та девочка. – Я где-то читала, что им нужно облегчаться только раз в неделю.

Я закатила глаза, моля небеса о терпении. Неужели Вайда именно так чувствовала себя изо дня в день.

– Статус? – Голос Коула раздался из передатчика, закрепленного у самого уха.

– Такой же, как и час назад, – сказала я, плотнее прижав наушник к уху. – Пока ничего, конец связи.

Мы доехали на двух внедорожниках до этого заброшенного участка на Шоссе 80, и нас высадили на обочине, а Люси и Майк вернулись обратно в Лодай. Мы с Коулом отметили на карте наиболее удачную точку с точки зрения расстояния до лагеря. Достаточно далеко от него, чтобы никто не заметил, как несколько машин сделали короткую остановку. Но единственным укрытием, где мы могли спрятаться, была канава, вытянувшаяся вдоль растрескавшегося асфальта. Мы скрючились, чтобы уместиться в ней, и ждали.

Прошло еще десять минут, и я расслышала отдаленный гул двигателя. Я поняла, что мне не показалось, когда и остальные начали извиваться, стараясь получше разглядеть, высунувшись за край канавы. Через несколько секунд стали заметны первые вспышки света – фары, которые становились все ярче и больше, рассекая темноту.

Я выглянула из канавы и увидела, как фонарик трижды мигнул. Олли дислоцировался в той стороне, чтобы рассмотреть эмблему на грузовике. Это был нужный.

Зак хлопнул меня по спине, восторженно ухмыльнувшись. Я почувствовала, будто меня включили в розетку, и уже вставая, ответила ему такой же улыбкой.

Я вышла на середину дороги, и когда фура вылетела мне навстречу, у меня лишь слегка дрогнули ладони. Когда свет фар ослепил меня, я подняла руки. Я не могла разглядеть водителя за лобовым стеклом, но заметила быстрое движение, когда он потянулся к гудку, чтобы посигналить. Я позволила невидимым конечностям своего сознания дотянуться до него, нащупывая его, растягиваясь, растягиваясь, растягиваясь – и соединяясь.

Грузовик остановился в метре от меня.

Слева от меня все пришло в движение, и наше несуществующее спецподразделение вылезло из канавы и подбежало к грузовику сзади. Ребята открыли дверцы и запрыгнули внутрь.

Я включила связь, бегом огибая грузовик, чтобы забраться в кабину с пассажирской стороны.

– Мы готовы прокатиться, прием.

– Превосходно. Приступайте ко второй фазе.

Водитель застыл за рулем, ожидая от меня команды. Я порылась в его воспоминаниях и отыскала одно, недельной давности, о том, как он ехал точно по этому маршруту. Я вытащила его на передний план его сознания и произнесла одно слово: «Езжай».

Сидя в кабине, я согнулась как можно ниже и натянула на лицо черную балаклаву. Иногда я выглядывала из-за приборной панели – убедиться, что мы по-прежнему едем в правильном направлении. Водитель грузовика врубил какой-то рэп, достаточно грохочущий и агрессивный, чтобы вывести меня из себя. Я протянула руку, чтобы выключить его и упустила момент, когда в поле зрения появилось серое, выцветшее на солнце двухэтажное здание, обнесенное трехметровым забором.

– Объект в поле зрения, – сказала я. – На задней площадке все в порядке?

– Чудненько, – ответил Зак. – Ожидаемое время прибытия?

– Две минуты.

Когда мы повернули и съехали с шоссе на грязную грунтовую дорогу, я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Двое солдат СПП, стоявших у ворот, открыли их, и наш водитель, толстый, бородатый мужчина в рубашке с короткими рукавами, с невозмутимым видом развернул грузовик и проехал через них задним ходом. Над разгрузочной площадкой, располагавшейся рядом с главным зданием, был тоже натянут брезент. В ожидании груза там уже стояли ручные тележки. На одной из них сидели и курили двое в форме СПП. Как только к ним подъехала машина, они отбросили сигареты и встали. Остальные заперли ворота и поспешили обратно. Я сделала последний глубокий вдох.

– Приступаем – приготовьтесь действовать, – скомандовала я. – Двое из СПП подошли к вашей двери, еще двое подходят за ними.

– Быстро и тихо, – напомнил нам Коул. – Отсчет десяти минут начинается сейчас.

Пятый СППшник подошел к кабине со стороны водителя и крикнул:

– Утро доброе, Фрэнк!

Я внедрила в сознание Фрэнка картинку, как опускает стекло со своей стороны, и перегнулась через него. Глаза солдата ширились от удивления, но мой ствол уже был направлен прямо ему в лицо. Это был молодой мужчина, может, не старше Кейт. Когда он увидел меня, улыбка слетела с его лица. Он в панике отшатнулся и потянулся к винтовке.

– Какого чер…

– Держи руки так, чтобы я видела! – Я не могла контролировать одновременно и Фрэнка, и солдата, но Гонзо и Олли избавили меня от этой необходимости. Один огрел его по затылку прикладом его собственной винтовки, а другой уложил лицом в грязь, заткнул ему рот кляпом и связал стяжками. СППшника оттащили за грузовик, где уже лежали еще четыре обмякших тела.

Я знала, что некоторые дети не понимали, зачем мы повторяли одно и то же и так много раз, но я думаю, теперь, когда мы были здесь, они сами увидели ответ: мы двигались быстро и слаженно. Польза тренировочных учений в том, что они закаляют нервы, и подобные действия начинаются казаться тебе чем-то рутинным, все равно что встать утром и принять душ. Казалось, это сработало: и когда мы подходили к двери, которую СПП оставили открытой, и тихо входили внутрь здания, группа казалась мне сплоченной как монолит. Мы и выглядели достаточно угрожающе – одетые во все черное и с закрытыми лицами.