Тридцать эльфийских жизней - Юлия Цезарь

а сам он словно в нём растворялся. И хоть ясно, к чему это вело, Сектар всё равно был напуган. Почему он первый? Нет, он должен был быть последним, чтобы знать, попадут ли вместе с ним все!

— Началось. — завороженно смотря, сказал Гинтар.

— Сек! — увидев это, Валанди сразу кинулась к нему. Ее напугал этот свет, и хоть она понимала, что он означает, отпускать Сектара было боязно. А вдруг она не попадет с ним? Вдруг это их последняя встреча? — Я люблю тебя, Сек. Встретимся на той стороне.

— Обязательно, — полупрозрачная рука, которая коснулась ладони Валанди, всё-таки успела передать частичку своего тепла прежде, чем сам эльф исчез бесследно, словно его тут и не было, ни его, ни духа, ни запаха.

Остальные напряглись, и наступила тишина, которая пугала каждого. Они то и дело озорялись по сторонам, надеясь вновь увидеть этот свет, пусть не на себе, на ком-то другом, этот свет, но не что-то другое.

Кая тряслась в объятиях Гинтара, но не сразу почувствовала исходящее теперь тепло от него, а руки, что покоились на его теле, начали проникать внутрь, точнее из-за того, что Гинтар стал исчезать.

Большое счастье и страх было видеть, как Гинтар уходит в чудесное место вслед за братом. Он должен был радоваться, но он подумал точно так же, как и Сектар: он хотел убедиться, что все они попадут в то место прежде, чем он сам туда попадёт.

— Всё будет хорошо, — только и успел сказать быстро исчезающий эльф, чмокнув подругу в макушку и бросая обеспокоенный взгляд на Валанди и Закнеыла.

— Ладно, мы с Сектаром были женаты во многих жизнях, так что просто обязаны быть вместе и после, — проговорила Валанди, ожидая, кто будет следующим. Изо рта вырвался нервный смешок, когда ожидание затянулось, но вот ее тоже охватило белое свечение. Валанди радостно смотрела на свои исчезающие руки и успела только кивнуть Заку, но не прощаясь.

Когда она испарилась, как туманные, повисла тягучая тишина. Закнеыл повернулся к Кае, хотел с ней поговорить, но боялся нарушить молчание.

Остались только они, будто подтверждая их страхи — они не пойдут вслед за друзьями. Губа Каи дёрнулась, она хотела заплакать от страха, но вместо этого кинулась в объятия возлюбленного. Да, наговорила всякого, но она была на эмоциях, хотя и сейчас тоже.

Зажмурившись и думая лишь о нём, она зашептала тихие просьбы простить её за всё, будто они и правда вот-вот должны были расстаться навсегда без права на встречу. За грубости молила о прощении, за нехорошие слова и за страдания. Благодарила за любовь и те счастливые мгновенья во всех жизнях, что он ей дарил. Не позволяя вставить слово, хотела выговориться.

Но вот и она почувствовала тепло по всему телу. Сердце забилось от восторга — она идёт наверх со всеми, но страх не исчез. А куда попадёт Зак? Время, которое она прождёт на той стороне, дожидаясь его, будут казаться длиннее, чем все тридцать жизней!

Но когда Кая открыла глаза, увидела, как тело её охватило жаркое пламя.

А Зака в это время накрыло белое сияние, как троих предыдущих эльфов. Он с ужасом понял, что они всё-таки не попадут в одно место. Кая, его любимая Кая будет до скончания веков мучиться в адском пламени. Нет, он не хотел ее оставлять и из последних сил старался схватиться за возлюбленную.

— Нет, нет, я не хочу туда, где не будет тебя, — Зак все продолжал бормотать. — Я найду способ вытащить тебя, или сам приду.

— Не приходи, — дрожащим голосом, почти неслышно прошептала она, успевая схватить его за пряди волос и опустить лицо к себе. — Не страдай больше, слышишь? Живи там счастливо.

Наверное, где-то в душе она знала, что так и будет, оттого не срывалась на крики или бессмысленный лепет, но слезы продолжали течь, и даже жаркое пламя не успевало осушить лицо лунной эльфийки.

Когда казалось бы Закнеыл уже почти пропал, она в своей любимой манере, в последний раз, опустила его к своему лицу и поцеловала.

В последний раз.

Но вместо горького поцелуя оба они получили болезненный ожог от едкого огня, который будет напоминать об их последней встрече.

С глубокой любовью Кая взглянула на своего возлюбленного и, прошептав «Прошай», исчезла в пламени, переносясь в другое место.