Черный список - Чандлер Бейкер

– Рада, что у всех нас появилась возможность собраться и говорить. – Слишком близко посаженные глаза не давали возможности назвать Козетт Шарп красивой. Арди не имела привычки разбирать внешность других женщин, особенно когда это не относилось к делу, но иногда, когда подворачивался удобный случай, все-таки не отказывала себе в этом.

– Зачем подавать на нас в суд? Какой смысл? – тихо спросила Грейс.

Встречный иск означал не только то, что «Трувив» не рассматривает вопрос о выплате компенсации за сексуальные домогательства, но и то, что на самом деле компания может от себя лично и от имени семьи Гарретта потребовать деньги от Грейс, Арди и Слоун. Сумма такого взыскания, если суд сочтет обоснованными встречные претензии «Трувив», рассчитывается на основе ценности потерянной жизни. А Эймс Гарретт, мягко выражаясь, стоил очень дорого…

Соответствующая компенсация могла включать стоимость его образования и обучения плюс зарплату, которую он мог заработать за свою карьеру (в том числе и за продвижения по карьерной лестнице), а потом еще и доходы от фондовых опционов и премий, боль и страдания родных, а также все, что «Трувив» может счесть разумным в качестве достойного возмещения за потерю перспективного генерального директора. Короче говоря, они могли затребовать миллионы долларов…

– В таких компаниях, как «Трувив», мы весьма серьезно относимся к заявлениям о сексуальных домогательствах. При этом никто не собирается идти на поводу у тех женщин, которые думают, что ложное заявление станет для них способом легкого заработка. Такие вещи создают плохие прецеденты для будущего.

Арди закатила рукава пиджака.

– Это не вы – составная часть компании, Козетт. «Трувив» – ваш клиент. Мы – неотъемлемая часть «Трувив» – Слоун, Грейс и я. И мы относимся ко всему очень серьезно. В данный момент возникает ощущение, что вы пытаетесь превратить дело в громкую статью в журнале – за своим авторством. – Арди ненавидела сторонних консультантов, которые навязывали себя клиентам, как будто являлись частью той же самой многочисленной, счастливой семьи. Хотя в реальности те же адвокаты выставляли своим клиентам баснословные счета за каждые шесть минут, которые потратили на отправку примитивных текстов по электронной почте. – Эймс выбросился с балкона восемнадцатого этажа, бросив, по сути, жену и двух детей, и вы предъявляете нам встречный иск за причинение смерти в результате противоправных действий?

Сидящая от нее слева круглолицая женщина – видимо, одна из полуночниц, которые исправно протирают кресла в своих кабинетах – подвинула Козетт блокнот с какой-то записью. Та мельком взглянула туда и кивнула.

– Видимо, да. Но эту версию мы как раз прорабатываем.

– Где ее только откопали, – тихо пробормотала Слоун, откинувшись назад. Слишком рано она начала обращаться к южным поговоркам своей бабушки…

– И, простите, но как вы планируете заявить о том, что три женщины довели до самоубийства взрослого мужчину? – В вопросе Грейс промелькнуло раздражение. Если кто-нибудь из них и был больше всего расстроен предательством Кэтрин, то уж точно Грейс. Она хранила молчание с того момента, как узнала, что Кэтрин будет выступать в качестве свидетеля от «Трувив».

Зачем она это сделала? Я ведь с ней поговорила. Она ответила, что все расскажет. Почему? Смятение. Недоверие.

Тогда почему? Арди могла понять, в чем причина. «Трувив» что-то пообещала Кэтрин. Та боялась. Она была поклонницей ясной погоды и выбрала себе команду-победительницу (в конце концов, Кэтрин была фанаткой «Ред сокс»). Или, может, здесь было что-то еще…

Арди следовало поговорить с ней раньше. Или, в противном случае, им не стоило вообще вовлекать Кэтрин. Но что сейчас рассуждать об этом…

– На самом деле, – Козетт чеканила каждое слово, – нам следует поблагодарить за это Арди и Слоун. – Слоун покосилась на Арди. Та выпрямила спину. – Мы узнали о жалобе, которую Арди составила по поводу хулиганства в отношении дочери Слоун в школе. Так вот, по сути, жалоба составлена очень грамотно. – Козетт передала через стол три экземпляра другого документа. Всем бросился в глаза фирменный бланк «Трувив», а на третьей странице – подпись Адрианы Гловер. Конечно, это дело рук Слоун. Не Арди. Но они, должно быть, узнали об этом от… Только от Кэтрин. Ее сердце замерло, когда она мысленно потянула за невидимую ниточку. – Дела Ребекки Седвик, Конрада Роя и Джеффри Джонсона. И все связаны с инцидентами, когда люди несут гражданскую и уголовную ответственность за доведение пострадавших до самоубийства в результате систематического преследования.

– Да ладно, Козетт, – усмехнулась Слоун. – Разве можно проводить такие параллели?

Выпускать пар на Кэтрин… Сейчас это казалось таким мелочным. А Кэтрин была, в общем-то, в достаточной мере дистанцирована от их ближайшего окружения, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. Арди не хотела выглядеть слишком стервозной. А теперь, покраснев, вспомнила, что у нее ничего не получилось…

– Фигуранты в вашей жалобе были главным образом подростками. Едва ли они осознавали серьезность своих поступков; они только-только начинали понимать последствия. Но вы?..

Арди почувствовала, как закипает.

– Мы не преследовали Эймса. – Она произнесла это отнюдь не тихим голосом, но все, кто сидел за столом, вынуждены были наклониться поближе, чтобы расслышать.

Козетт подняла брови.

– «Список плохих парней», в который Слоун внесла имя Эймса Гарретта, – на наш взгляд, одна из форм такого преследования. По состоянию на сегодняшний день, он передан через социальные медиа более трех тысяч раз. Учитывая необоснованный характер указанной электронной таблицы, едва ли она служит иной цели, кроме как публично опозорить включенных в список мужчин. – Всем своим видом Козетт явно хотела подчеркнуть, что как представитель одной из самых престижных юридических фирм она выбрала совершенно корректный тон. «Трувив», видимо, инвестировала сюда порядочные средства. Козетт и ее команде хорошо заплатили. Они явились сюда не с целью сбора фактов. Они уже делали выводы, они готовы были предъявить обвинение. Арди, Слоун и Грейс попали в беду…

– Но на этом параллели не заканчиваются, – продолжала Козетт тоном риелтора, который демонстрирует дорогому клиенту впечатляющий список роскошных особняков. – Если помните, в деле Седвик запугивание началось, когда девочка начала встречаться с бывшим бойфрендом хулиганки.

– Мы не в школе, Козетт, – спокойно сказала Слоун.

– Но разве у нас произошло не нечто подобное, Слоун? Разве вы не расстроились, когда подумали, что Эймс, с которым у вас когда-то был роман, проявил интерес к женщине моложе вас, – к Кэтрин?

Арди показалось, как будто она очутилась в альтернативной вселенной. Может быть, у нее и была возможность повернуть дело по-другому и высказаться, но она ее упустила. Ей ни за что не хотелось бы получить вот такой итог, но теперь она его получила.

– А как там ваша дочь, Слоун? Думаю, нам всем очень жаль, что мы оказались в таких обстоятельствах. – Козетт бросила сочувственный взгляд на членов своей команды, и Арди увидела, как Грейс стукнула Слоун по бедру, чтобы успокоить ее. – Однако, боюсь, мы не можем проигнорировать вышеупомянутый факт. И не отметить, что просьба о том, чтобы Арди выступила в качестве вашего юридического представителя, является существенным нарушением внутренней политики компании. Я попросила, чтобы «Трувив» не выносила этот вопрос на обсуждение, пока не решены текущие проблемы, но уверена: вы понимаете, что вопрос очень серьезный. Хочу заметить, что нарушение, которое почти наверняка приводит к увольнению, и согласие компании не принимать незамедлительных мер – чрезвычайно щедрый шаг при сложившихся обстоятельствах. – Слоун, сжав губы, молча сверлила взглядом Козетт, а та, закончив тираду, заморгала – видимо, ожидая, что ее поблагодарят за детальное разъяснение. – Ну вот. Хорошо. Давайте теперь запишем наши показания…