Сыщик Вийт и его невероятные расследования - Эд Данилюк

Фирс притронулся к металлу.

– Горячо, – буркнул он. – И краска рассохлась, много трещин.

Он потянул на себе сорочку. Заметил множество людей, следивших за ними с палубы, повернулся к зрителям спиной, вытащил рубаху из брюк и стал отрывать от её низа прямо на себе полосы ткани.

Вийт сразу же подставил ему руки. Подождал несколько мгновений, но Фирс занимался одеждой, и детектив в нетерпении забрал у него один из лоскутов и сам обмотал свою ладонь. Потом принялся обвязывать другую.

– Как бы мы друг друга случайно не сбросили оттуда! – пробормотал, глянув вверх, Фирс. Он как раз отрывал от рубахи очередную полоску.

– Так держись на расстоянии! – ответил Вийт, заканчивая с обмоткой. – Я всё равно буду первым!

Он подскочил к трубе, обхватил её руками и ногами, наподобие лягушки, прижался всем телом, опёрся о заклёпки и двинулся вверх.

Сначала тепло, исходившее от пароходной трубы, было даже приятным, но постепенно жар стал всё более проникать через слои ткани. Он обжигал то кончики пальцев, то грудь, если прижиматься к металлу слишком долго, то колени, которые, хочешь не хочешь, должны были удерживать на весу всё тело.

Ощущение нарастало, и Вийт остановился. Оторвал от трубы руку и, остужая, помахал ею в воздухе. Слегка откинулся назад, чтобы охладить и рубаху. Он провисел в таком положении с десяток секунд, по-видимому, слишком долго, и ему обожгло кожу и на второй руке. Вийт, не выдержав, скользнул вниз. Его башмаки стукнули о сталь, и та отозвалась громким протяжным гулом. Детектив отскочил от трубы, заметался из стороны в сторону, обмахивая себя ладонями и дуя на пальцы.

– Нужно ещё материи! – выкрикнул он.

Фирс кивнул. Уже имевшегося у него запаса лоскутов не хватило бы, так что он снова взялся за полы рубахи.

Ветерок на высоте был сильнее. Он трепал волосы, но не приносил облегчения – жар от трубы оставался ощутимым и заставлял двигаться быстрее, то прижимаясь к горячему металлу, то, наоборот, повисая на некотором расстоянии от него, чтобы хоть немного остыть.

Внизу собралась изрядная толпа. Почти все пассажиры, что были в тот момент на палубе, подошли ближе и, приложив ладони козырьком ко лбу, следили за смельчаками.

– Издатель и граф куда-то подевались, – заметил Фирс, вглядываясь в людей.

Вийт, держась за трубу одной рукой, отклонился в сторону и стал обводить зрителей взглядом. Действительно, Илая Вениславовича и Петра-Михаила Сауловича нигде не было видно.

– Они что же, пошли куда-то? – пробормотал Вийт удивлённо, покачал головой и продолжил своё движение вверх. – Вместе? Они ведь только что впервые встретились!

Истопник только пожал плечами.

Вийт лез напротив слуги, с противоположной стороны трубы, и Фирс покладисто завис на месте, позволяя себя обогнать. Детектив, чтобы случайно его не столкнуть, стал с большим вниманием переставлять руки и ноги. Сначала его ладони обхватили трубу в пространстве между локтями и бёдрами Фирса, затем туда переместились колени дедуктивиста, которые уже в следующую секунду оказались над плечами слуги.

– Рад услужить, ваша милость! – ровным тоном отозвался Фирс, поняв, что слов благодарности он не дождётся.

Вийт только хмыкнул.

Всё с тем же неизменным выражением лица истопник возобновил движение по трубе, ритмичное, целеустремлённое, выверенное, будто механическое – не быстро, не медленно, неотвратимо.

Из-под рук и ног товарищей осыпалась растрескавшаяся краска.

– Что ты думаешь о краже? – спросил сверху Вийт.

Он слегка отодвинулся от трубы, чтобы остыть. При этом сыскной надзиратель то и дело отрывал от горячего металла то одну руку, то другую.

У слуги были те же сложности. И проделывал он то же самое. Иногда ещё и на пальцы дул.

– Кандидатов в преступники не так уж много, – ответил Фирс. – Собственно, только два конкретных человека, сговорившись, могли проделать этакий кульбит…

– Неужели? – Вийт снова пополз вверх. – Кстати, чем выше, тем жар меньше, дым успевает остыть, – заметил он. – А зачем вообще эта кража?..

– Думаю, это как-то связано с изданием романа… – начал говорить Фирс, но тут под рукой Ронислава Вакуловича внезапно целым пластом отошла треснувшая краска.

Тело дедуктивиста поехало вниз, пока медленно. Он судорожно попытался упереться башмаками о заклёпки, но подошвы были слишком толстыми, у него ничего не получилось. Ладони тоже лишь скользили.

Падение всё ускорялось. Сыскной надзиратель стремительно нёсся навстречу стальной крыше рубки.

Сыщик уже пролетел мимо Фирса, когда тот резко нагнулся и вцепился в рубаху хозяина.

Вийт рывком завис. Сорочка дорогого сукна затрещала, но выдержала.

Фирса чуть не сорвало с трубы, потянуло вниз, развернуло. Истопник, впрочем, удержался.

– Кто ж так красит! – в сердцах вскричал Вийт, болтаясь в воздухе и пытаясь снова достать до трубы.

Лоскуты ткани, которыми была обмотана ладонь Фирса, стали разворачиваться, но истопник ничего с этим поделать не мог. Он и так с большим трудом удерживал на весу Вийта.

Тот ухватился наконец за пароходную трубу. Прижался к ней. Повисел немного, убеждаясь, что держится плотно, и полез вверх.

Фирс с трудом разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в сорочку Вийта, и подхватил соскальзывавший с ладони лоскут полотна. Зажав зубами ткань, намотал обратно на руку.

Внизу, на палубе, произошло какое-то волнение, толпа раздалась, пропуская вперёд уверенного мужчину в белом мундире.

Тот что-то прокричал. На таком расстоянии было непонятно что.

Убедившись, что его слов нарушители не разбирают, мужчина отдал несколько резких команд матросам.

– Не иначе капитан! – развеселился Вийт. – Нас ждут страшные кары! Ты не знаешь, прогулка по доске всё ещё практикуется в этих водах?

Товарищи переглянулись и дружно закарабкались вверх.

– Эй вы! – раздался усиленный голос мужчины в белом. В руках у него появился рупор. – Немедленно спускайтесь!

Внизу матросы волокли длинную лестницу.

– Какие они усердные! – мрачно заметил Вийт.

– А могли ведь и пушку выкатить! – буркнул Фирс, энергично подтягиваясь.

До вершины трубы оставалось совсем немного – футов шесть.

Перед товарищами расстилалась волынская природа во всей своей красе – тягучая серая река, тихая и прохладная, заросшие вербами болотистые берега и небольшие заводи с травянистыми пляжиками.