Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Дядюшка Дой встал и пошел ко мне. Заглянув в глаза, покачал головой и обнял сильными руками:

– Их было слишком много. И все произошло слишком быстро.

Я осел на пол.

Это настоящее. Это сегодняшний день. Это новый ад, где мне очень не хочется оставаться.

Обрывки…

Почерневшие клочки, со слабым хрустом крошащиеся в пальцах…

Побуревшие уголки страниц с полудюжиной слов, чей контекст более неизвестен.

Все, что осталось от двух томов Анналов. Тысяча часов работы. Четыре года нашей истории. Все это пропало навсегда…

Дядюшке Дою что-то нужно. А, хочет напоить меня каким-то целебным зельем нюень бао.

Обрывки…

Повсюду вокруг – обрывки моей работы, жизни моей, любви и боли, разметанные суровым временем… Тьма. И лишь черепки времени во тьме…

Ну, здоро́во! Добро пожаловать в город мертвых…

В помещении полно стражников.

Что происходит? Мысли смешались. У меня снова был припадок?

Дым. Кровь. Настоящее. Жестокое настоящее, изрыгающее боль, как дракон изрыгает огонь.

Я обнаружил присутствие Капитана. Покачивая головой, он вышел из соседней комнаты и с любопытством взглянул на дядюшку Доя.

Ворвался Корди Мэзер, и вид у него был – словно перед лицом самого наиужаснейшего ужаса за всю его долгую и безрадостную жизнь. Он направился прямо к Старику. Я разобрал лишь:

– …всюду мертвые.

Ответа Костоправа я тоже не расслышал.

– …за тобой?

Костоправ пожал плечами:

– Ты просто прогнал последних…

Вбежавший гвардеец что-то шепнул Мэзеру.

– Слушайте! – рявкнул тот. – Там еще остались живые! Всем соблюдать осторожность! – Они со Стариком подошли поближе ко мне. – Душилы заблудились в лабиринте. Чтобы всех разыскать, нужен Одноглазый.

– Ох-хо, когда же это кончится? – Судя по голосу, Капитан страшно устал.

Дядюшка Дой объявил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Они только приступили к расплате.

Его таглиосский был великолепен, учитывая, что еще вчера Дой не знал ни слова.

Из задней комнаты выбрела согбенная матушка Гота. Она, по обычаю женщин нюень бао, в момент катастрофы сварила нам чая. Наверняка это был худший день в ее жизни. Чего нельзя сказать о чае.

Капитан снова испытующе взглянул на дядюшку Доя и опустился возле меня на колени:

– Что здесь случилось, Мурген?

– Толком не знаю. Начало пропустил. Я заколол одного. Вон того. Но он успел швырнуть меня на стол. Я провалился в дыру во времени… Хотя не уверен. Очухался, а тут пожар.

Вокруг были разбросаны обуглившиеся страницы. Рука болела ужасно.

– И трупы. Что было и как, я не видел. В себя пришел совсем недавно.

Костоправ переглянулся с Мэзером и правой рукой резко указал на дядюшку Доя.

Корди Мэзер на отличном нюень бао попросил дядюшку рассказать, как было дело.

Поистине ночь тысячи сюрпризов!

– Это умелые обманники, – поведал дядюшка Дой. – Напали без предупреждения. Я проснулся лишь за миг до того, как двое набросились на меня.

Он объяснил, как избежал смерти, сломав чей-то хребет и чью-то шею. Содеянное он описывал цинично и даже критически. Себя винил в том, что, поддавшись гневу, пустился в погоню за обманниками, чье бегство оказалось уловкой. Тай Дэй, которого еще не успели унести, заслужил упрек тем, что поддался колебаниям, стоившим ему сломанной руки.

– Дешево заплатил за хороший урок, – заключил Костоправ.

Дядюшка Дой кивнул, пропуская мимо ушей сарказм Капитана. Сам-то он дорого заплатил за то, что позволил обмануть себя.

В моих комнатах обнаружили четырнадцать мертвецов, не считая погибших Анналов. Двенадцать обманников, моя жена и племянник. Шестеро были убиты Бледным Жезлом, трое – руками Тай Дэя. Двоих уложила матушка Гота, а одного заколол я.

Сжав мое плечо, что должно было означать умиротворяющий жест, дядюшка Дой сказал:

– Воин не губит женщин и детей. Это дело зверя. Когда звери убивают людей, люди вынуждены ловить их и уничтожать.

– Хорошо сказано, – кивнул Костоправ. – Но обманники никогда не называли себя воинами.

Дядюшкина речь не произвела на него впечатления.

Мэзер тоже не слишком растрогался:

– Такова их вера, старик. Таков их Путь. Они жрецы смерти. Ни пол, ни возраст тех, кого приносят в жертву, не значат ничего. Жертвы отправляются прямиком в рай, избегая нового оборота колеса жизни, как бы ни была отягощена их карма.

Лицо дядюшки Доя потемнело.

– Я знаю обычаи туга. Не говори больше о туга.

Он, судя по всему, не услышал ничего нового.

Корди зловеще улыбнулся:

– Должно быть, вы с Тай Дэем заняли почетные места в их списке наижеланнейших жертв. Обманник, расправившись с человеком, убившим много людей, приобретает высокое положение.

Я слушал болтовню Мэзера, но не воспринимал как нечто осмысленное:

– Вера туга не более безумна, чем любая другая.

Похоже, мои слова оскорбили всех, кто их услышал. Вот и хорошо.

Мэзер принялся орать на своих гвардейцев, не оправдавших доверия. Мое несчастье было лишь одним из многих, и число их продолжало расти.

Я тупо сказал:

– Мэзер, от таких нападений невозможно уберечься. Ведь эти люди – не солдаты. – Я швырнул обугленными бумажками, которые еще сжимал в руке, в ближайший труп. – Они пришли, чтобы в полночь устроить здесь свой рай. Возможно, не имели плана отступления. Капитан, – тут я понизил голос, – надо бы посмотреть, что с Копченым.

Костоправ нахмурился, словно я разом выдал все наши тайны, но спросил:

– Тебе что-нибудь нужно? Хочешь, кто-нибудь останется с тобой?

Он понимал, что значила для меня Сари.

– Это отсюда я начал проваливаться в прошлое, Капитан. И когда в башке творилось черт-те что, семья меня успокаивала. Ты вправду хочешь мне помочь? Поправь Тай Дэю руку. А потом займись своими делами.

Костоправ кивнул и сделал короткий жест, обычно означавший: «Вперед!» Сейчас этот жест говорил куда больше. Он обещал, что однажды утром Нарайян Сингх проснется и поймет, какой страшный ветер посеял. Во всем мире для него не найдется безопасного места.

Я поднялся и угрюмо направился в спальню. Позади застонал Тай Дэй – Костоправ уже занимался его рукой. И при этом раздавал приказы, требуя значительно усилить военные действия.