Каждый способен на убийство. Теория убийств, которая стала классикой - Дэвид М. Басс

Питер: А как же тот парень, с которым ты выходила из кинотеатра? По-твоему, он никто?

Энн: В то время между нами ничего не было.

Питер: Почему ты не сказала мне раньше? Пришлось все выяснять самому. Я чувствовал себя идиотом. Это так унизительно. Ты должна была все рассказать, но нет! Вместо этого предпочла предать мое доверие и мою любовь.

Энн: Ты все неправильно понял. Я не встречалась с ним, когда мы расстались. Почему твои друзья следят за мной?

Питер: Ты угрожала пойти в полицию. Мне это не понравилось.

Энн: Я стараюсь не открывать окна, потому что ты можешь влезть в дом. Я тебя боюсь.

Питер: Как грубо. Если бы я хотел что-то сделать с тобой, то сделал бы уже давным-давно.

Энн: Тогда почему ты все время звонишь и угрожаешь?

Питер: Знаешь, мне жаль, что так произошло. Правда. Никогда не думал, что все закончится вот так. Я надеялся, мы сможем остаться друзьями, будем иногда встречаться, созваниваться… Я не хочу, чтобы между нами было какое-то напряжение.

Энн: Я не хотела причинить тебе боль. Прости, что заставила пройти через это. Ты рассказывал, что в прошлом женщины часто тебя обманывали. Мне было так стыдно. Но теперь мне страшно.

Питер: Меня бесит, что ты обсуждаешь меня с другими людьми. Лучше не впутывай в наши дела посторонних. На самом деле все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

Энн: О чем ты говоришь?

Питер: Помнишь, когда я позвонил тебе в марте? Я знаю, в ту ночь ты была с этим парнем. Что ты ему рассказала про меня?

Энн: Я не вдавалась в подробности. Не хочу, чтобы кто-то из моих знакомых пострадал. И скажи друзьям, чтобы они оставили меня в покое. Пожалуйста! Моя жизнь – это моя жизнь. Я хочу жить дальше! Прошу, перестань следить за мной. Это противозаконно. Ты преследуешь меня!

Питер: Ничего подобного.

Энн: Неужели? Ты постоянно за мной следишь.

Питер: Ни за кем я не слежу.

Энн: Ну конечно. Ты просто сидишь и ждешь, когда все уйдут.

Питер: Я пытаюсь преподать тебе урок.

Энн: Оставь меня в покое.

Питер: Боже, как же я скучаю по тебе… Мне так грустно, правда. Все время вспоминаю последние выходные, которые мы провели вместе. Жалко, что все так обернулось. В смысле я правда хотел, чтобы мы остались друзьями. Но после всей этой лжи, после того как я увидел тебя с другим… Иногда мне хочется кого-нибудь убить.

Энн: Ты должен отпустить меня. Ты все время твердишь: «Мои ребята следят за тобой. Я знаю, где ты была, я знаю, с кем ты, я знаю, во что ты одета». Ты говоришь: «Лучше не открывай окна». Это меня пугает. Я убеждаю себя, что дома я в безопасности, хотя в глубине души знаю, что это иллюзия. Там, где ты, я никогда не буду в безопасности.

Питер: Я понимаю. Если тебе кажется, что внутри меня кипит ненависть, прости, но так и есть. Меня много что бесит. Ты предала мою любовь, предала доверие, но я не отстану. Все, что у нас осталось, – это мы, просто и ясно. Мы заключили сделку. У тебя нет выхода. Тебе придется встретиться со мной.

Энн: Пожалуйста, просто дай мне спокойно жить своей жизнью. Я не собираюсь встречаться с тобой. Я не настолько глупа.

Питер: Мы могли бы поговорить. Ты же знаешь, у меня нет оружия. Хотя, конечно, это не проблема. Мои руки, кажется, еще ни разу меня не подводили. Мне жаль, если ты живешь в страхе. Но я могу замочить кого угодно. Никто меня не остановит. Я знаю, как тяжело оглядываться каждые пять минут – а вдруг я там? Все наше внимание приковано к тебе.

Энн: Прошу, оставь меня в покое! Еще секунда, и я скажу, чтобы ты шел сам знаешь куда.

Питер: А вот этого делать не стоит. Пожалуйста, не говори так. Боюсь, мне придется повысить ставки, чтобы ты воспринимала меня всерьез.

Внезапно назойливые телефонные звонки прекратились. Шли недели, но Питер больше не объявлялся. Постепенно Энн снова почувствовала себя в безопасности и наконец-то вырвалась из психологической тюрьмы, в которой жила последние четыре месяца. Прошел месяц. В тот роковой день Энн возвращалась домой из продуктового магазина с новым другом. Не успела она выйти из машины, как рядом остановился другой автомобиль. Это был Питер. Он достал пистолет, прицелился и застрелил обоих. Энн подала в полицию шесть жалоб на домогательства. Но они не спасли ей жизнь.

Вслушиваясь в голос Энн, проникнутый мучительным ужасом, и анализируя записанные разговоры, я был поражен диапазоном защитных тактик, которые она использовала. Я буквально чувствовал отчаяние, когда она умоляла Питера отпустить ее. Женщина старалась быть вежливой и осторожной, почти как мать. Она прибегала к грубостям в надежде оттолкнуть его и делала вид, что не боится угроз. Она давала волю гневу и угрожала сама. Иногда в голосе звучала паника; уговаривая его остановиться, она казалась слабой и испуганной, а ближе к концу – измученной и покорной. И тут меня осенило. Все это время я слушал голос женщины, которую убили в расцвете лет. Я слушал отчаянные мольбы той, которая теперь была мертва.

И снова чуть было не прекратил исследования. Я искал объяснение пугающим компонентам человеческого поведения семь лет и в конце концов просто не смог заставить себя отказаться от дальнейших поисков, хотя в тот момент мне очень этого хотелось. Но я не стал давать показания на стороне защиты. В настоящее время Питер отбывает пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения за хладнокровное убийство двух невинных людей, и я рад, что его больше нет рядом с нами.

Размышления над тысячами гомицидальных фантазий привели и к другим личностным изменениям. Я обнаружил, что искренне сочувствую всем, с кем несправедливо обошлись их начальники, кого уволили с работы, кого избивали соперники и унижали сверстники, над кем издевались любовники, кого предавали партнеры и бесцеремонно бросали возлюбленные. Я чувствовал их боль и психологическую муку. В глубине души я начал понимать, почему они задумывались об убийстве. Для них это был верный способ прекратить страдания.

Убийство дает нам рентгеновский снимок самого сердца человеческой природы. Оно обнажает то, чему люди