Сплетая рассвет - Элизабет Лим

«ОСТАНЬСЯ, Майя. Разве ты не хочешь навсегда воссоединиться с семьей? ОСТАНЬСЯ С НАМИ».

Я размахивала кинжалом во все стороны, и какое-то время это помогало сдерживать призраков. Но их было слишком много. Я не могла отбиться от всех.

В порыве отчаяния я начала копаться в карманах, пытаясь найти хоть что-нибудь, что спасет меня. Пальцы искололись о булавки, но я не прекращала поиски. Сначала карманы плаща, потом туники – я уже думала сдаться, как вдруг пальцы задели орех. Тот, в котором хранился солнечный свет.

Во мне пробудилась надежда, затем храбрость.

Я оторвала кусок рукава и спешно завязала его, используя в качестве повязки на глаза. Затем закрыла их и открыла скорлупу. Даже доли секунды должно было быть достаточно.

Башню озарил солнечный свет, и призраки закричали. Ковер поднялся. Я схватилась за потрепанную ткань и высунулась над краем, наблюдая, как Забытые острова исчезают один за другим, подобно гаснущим свечкам, пока наконец озеро Падуань не исчезло из виду.

Мы летели вплоть до следующего рассвета, а затем приземлились на поляну рядом с лошадьми. Небо приобрело смутный серый оттенок, набухая от грядущего дождя. Но сквозь трещины в облаках просачивались лучи восходящего солнца, и я купалась в его водянистом свете.

Я понятия не имела, куда мы прилетели, но мне было плевать. Пока я вдали от того проклятого острова, меня все устраивает. Даже солнце, чья окаемка становилась все темнее и краснее с каждым часом, не смогло пробудить во мне тревогу. Уж лучше я познаю гнев императора Ханюцзиня, чем существ Лапзура.

Эдан превратился в человека и распластался на земле.

Его веки с трепетом открылись, и он мгновенно сел.

– Ты…

– В порядке, – быстро соврала я.

Это не так. Увиденное на острове все еще терзало мое сердце – мама, Финлей и Сэндо, живые… Я ненавидела демона за то, что он исказил мои драгоценные воспоминания о них и разбередил рану, которую я так долго пыталась залатать.

Тоненький голосок внутри меня настаивал, чтобы я рассказала Эдану о встрече с демоном: я все еще чувствовала его когти на своей шее. Да, он прикасался ко мне. Но ничего страшного не произошло. Я одолела его – тот жуткий вой по-прежнему отдавался эхом у меня в ушах, зрелище опаленных костей отпечаталось в памяти.

– В порядке, – повторила я. Затем посмотрела на Эдана и уткнулась головой в свое любимое местечко у него на плече. У меня накопилось столько вопросов, но слова отказывались срываться с уст. Вместо них я сказала: – Ты был прав. Это испытание оказалось самым сложным из трех.

– У всех оно проходит по-разному, – медленно ответил он. – Что ты видела?

Я коснулась лба – пальцы зудели от жара, все тело покалывало. Но говорить об этом Эдану не хотелось: он сделал бы из мухи слона, так что я промолчала. Без сомнений, всему виной была усталость.

– Финлея и Сэндо. И маму. Живых. Мы были счастливы вместе. Отец тоже был счастливым и по-прежнему шил. – Я подавилась от наплыва эмоций, в горле возник комок. – Я не хотела уходить. И чуть не забыла… все.

Эдан намотал на палец выбившуюся прядку моих волос и заправил ее за ухо.

– Даже меня? – тихо спросил он, но с намеком на озорство.

– Даже тебя.

Он прижался ко мне лбом.

– Тогда мне придется глубже проникнуть в твою жизнь, Майя Тамарин.

Это вызвало у меня улыбку.

– Полагаю, что так.

Эдан поднял голову и обвел пальцем мои губы.

– Ну вот, моя свирепая мастерица вернулась.

– Даже не назовешь меня «ситарой»?

– Мне казалось, что тебе не нравится это прозвище.

– Я свыклась с ним, – призналась я.

Губы Эдана сложились в тонкую линию; он явно собирался в чем-то признаться.

– Знаешь, я ведь не имел в виду «ягненка». Ты всегда была слишком сильной и храброй для подобной клички.

– Но…

– На староаландийском это действительно значит «ягненок». Но на нельронатском, моем родном языке, это значит… «блистательная».

– Блистательная, – прошептала я. Это слово запело в моем сердце. – И ты назвал меня так даже несмотря на то, что мы только познакомились?

– На тот момент я комментировал твое мастерство, – подразнил Эдан. – А теперь – то, какой я тебя вижу. – Из его тона исчезли игривые нотки. – Все время в Лапзуре я боялся, что так никогда и не смогу тебе об этом сказать. Боялся, что потеряю тебя.

Мне хотелось крепко его обнять и сказать, что он никогда меня не потеряет. Но затем я вспомнила прикосновения демона, и меня охватила внезапная опустошенность.

Ничего об этом не ведая, Эдан опустил теплую руку на мое плечо.

– Магия островов сильна, но ты хорошо справилась. Использовать солнечный свет против призраков было гениальной идеей. Если бы не ты, мы все еще были бы там. – Он погладил мою щеку. – А теперь у тебя есть кровь звезд.

К моему облегчению, Эдан не просил показать ее. Просто поцеловал меня в нос и ушел, чтобы проверить лошадей. Когда он отвернулся, я достала пузырек демона из кармана. Его переливчатое содержимое сверкало на моей ладони, цвета выглядели такими насыщенными, будто я держала горстку бриллиантов под радугой. Но когда я брала пузырек за крышку, а не за стекло, все блекло и становилось темным, как сланец. Жидкость с легкостью можно было спутать с чернилами, не узнав драгоценную кровь звезд, дарующую огромную силу.

Я сжала кулак вокруг пузырька, от яркости его света мои пальцы засветились.

Самое трудное осталось позади. Когда мы прибудем в Осенний дворец, мне придется использовать детей Аманы, чтобы сшить три платья: задача, которая некогда сводила меня с ума, но не теперь. Теперь я не могла дождаться, когда смогу соткать магию солнца, луны и звезд, сшить из них три великолепных наряда, достойных богов, и наконец покончить с этим заданием.

Эдан вернулся с лошадьми, и ко мне подбежала Опал. Я пошла ей навстречу, чтобы обнять. Она уткнулась в меня мордой, но ее внимание больше привлекали полевые цветы, щекочущие мне голени. Когда Опал наклонилась, чтобы пожевать траву, я ласково погладила ее шею. До чего приятно было вернуться в мир живых.

Я достала флягу и сделала щедрый глоток.

– Тут очень жарко.

– Да не особо. – Эдан нахмурился.

Я резко выдохнула. Тело все еще покалывало. Теперь это чувство усилилось, поднимаясь к тому месту на шее, которого коснулся демон. Кожа пылала, да так сильно, что было трудно дышать. В животе свернулся клубком страх.

– Что-то мне нехорошо. Меня будто… лихорадит.

Эдан коснулся моего лба и взял меня за руки. Мои костяшки побелели.