Сплетая рассвет - Элизабет Лим

– Не думай, что у тебя есть то, чего я хочу, Эдан, – продолжил Бандур. – Ты знал, чего тебе будет стоить выпить кровь звезд. Ты отдал свою свободу, и она уже никогда не вернется. Тебе нечего мне предложить, пока ты верен клятве. Если только… – Демон спрятал когти. – Сомневаюсь, что ты стольким пожертвуешь ради обычной девчонки.

– Она не какая-то там девчонка! – сплюнул Эдан. – Я люблю ее.

– Но она свободна, а ты дал обет.

Эдан прикрыл меня руками.

– Даже если так, от меня тебе больше пользы.

– Ты так думаешь? – насмехался Бандур. Его пустые глаза впились в меня. – Я чувствую в ней магию. Она еще слабая, но, как ты и сказал, это не обычная девчонка.

– Скажи, что ты хочешь в обмен на ее свободу, и я это сделаю – и плевать на клятву.

– Ты знаешь, чего я хочу, чародей, – грубо произнес демон. – Я устал быть стражем. Ты займешь мое место.

«Нет!» – хотелось мне закричать.

Но Эдан медленно кивнул.

– Дай мне год, чтобы я мог вернуть Майю в сохранности во дворец и убедиться, что мир в Аланди под правлением императора Ханюцзиня восстановлен…

– У тебя есть время до алого солнца, Эдан, – перебил Бандур. – Отвези девчонку домой, а затем возвращайся на острова Лапзура до заката. Если попытаешься сбежать от этого долга, последствия будут ужасными. Я приду за ней и разорву ее на части, разбрасывая останки по озеру Падуань, чтобы она вечно жила в таком состоянии. Она никогда не покинет остров.

– Я понимаю, – ответил Эдан, не дрогнув. – Значит, до алого солнца. Я даю тебе слово чести и печати лорда-чародея.

– Хорошо, – просипел Бандур. Не знала, что демоны могут ликовать. Его когти пронзили дерево позади меня. То увяло, кора посерела, листья стали коричневыми и превратились в пыль. – Ты согласен. Мы закончили.

– Мы закончили, – повторил Эдан.

Бандур взял амулет и исчез наряду со своей армией призраков. Лес снова заворошился от признаков жизни, и, не считая трупов людей Вашира, все выглядело так, будто его никогда не касалась тень демона.

Моя лихорадка прошла, но я дрожала, качаясь взад-вперед и прижимая руки к груди.

– Что ты наделал? – прошептала я.

– Ничего такого, к чему я не был бы готов, – ответил Эдан. – Пойдем.

Я схватила его рукав и показала на царапины.

– Эдан, ты ранен.

– Позже с этим разберемся. Сперва я хочу убраться из этого проклятого места.

Я молча кивнула. Мы забрали лошадей и сундуки и направились к Осеннему дворцу. Мое сердце тяжелело с каждой минутой, поскольку Эдан отказывался со мной говорить. Вновь пошел дождь, его черные волосы намокли. Глаза выглядели нормально – голубыми, как море. Но он так крепко держал поводья, что костяшки его пальцев побелели.

– Бандур… был твоим учителем, верно? – наконец спросила я. – Тем, который стал демоном.

Поначалу я думала, что он меня не услышал, но спустя какое-то время раздался ответ:

– Да.

Я наклонилась и коснулась его руки. От переизбытка эмоций в горле возник комок, и я сглотнула.

– Как он…

– Демоны бывают многих видов, Майя. Одни ими рождаются, других проклинают. Не все прежде были людьми, чародеями или даже животными. Но стражи, как Бандур, одни из сильнейших демонов и всегда чародеи, нарушившие клятву. Бандур убил человека, которому обязан был служить – того, кому принадлежал его амулет. В качестве наказания его приговорили вечно сторожить Забытые острова. Или же пока кто-то не займет его место.

– И теперь ты станешь следующим стражем острова, – прошептала я.

К моему ужасу, он грустно рассмеялся.

– Не беспокойся, ситара. – Эдан так нежно поцеловал меня в щеку, что я почти не ощутила его касания. – Я лучше выберу эту судьбу, чем позволю Бандуру завладеть твоей душой.

Часть меня была просто уничтожена. Живот скрутило и сжало, больше я не могла терпеть этих чувств. Я приструнила Опал и обняла Эдана за шею.

– Дурак! – воскликнула я. Затем взяла его лицо в ладони и прижалась лбом. – Пообещай мне, что мы придумаем, как с этим бороться. Пообещай, что не превратишься в демона… как Бандур.

Эдан ласково меня отодвинул.

– Я люблю тебя, Майя. Моя жизнь была долгой, так что позволь мне сделать что-то хорошее для тебя. Ты станешь лучшей портнихой в Аланди и встретишь счастливчика, за которого выйдешь замуж…

– Нет.

– Будь благоразумной. – Он сжал мои руки. – Я не могу обеспечить тебя будущим. Ты меня забудешь. Я могу это организовать.

Я обиженно выдернула руки из его хватки.

– Не смей!

Мою грудь сотряс всхлип. Эдан крепко обнял меня и поцеловал в щеку и в шею.

– Не прикасайся ко мне, – процедила я, вырываясь из его хватки. Мне был необходим воздух. Было необходимо побыть вдали от Эдана. – А как же все твои обещания?

Я не могла произнести эти слова вслух – о лавочке, которую мы вместе откроем у океана, о ежедневном пробуждении под звуки смеха Эдана, о шитье под ноты его флейты, о книгах, выстроенных рядом с моими станками и пяльцами, о том, как мы состаримся вместе. Во рту пересохло, от потери мечты, на которую я наконец осмелилась надеяться, сдавило горло.

Мне было больно, и я злилась – на себя, на Эдана, на леди Сарнай, на императора Ханюцзиня. Хотелось запустить руку в сундук и искромсать платья на кусочки. Это они во всем виноваты – не отправься я в это путешествие, ничего бы не произошло.

Теперь Эдан был обречен стать демоном.

Из-за меня.

Когда сгустились сумерки, Эдан в виде ястреба пару раз пытался сесть мне на плечо, но я отмахивалась от него, пока он не улетал, и не оглядывалась, чтобы посмотреть, куда он направился.

Подавила очередной всхлип. Тело болело, глаза покраснели от рыданий. Я так устала. От набега, от Бандура, от близости к звездам.

И от того, что знала, что потеряю любимого человека.

Когда мы вышли из каньона, то на протяжении многих дней не видели никаких признаков цивилизации, пока наконец не наткнулись на монастырь. Втиснутый между двумя высокими ивами, он был с вогнутой, как лодка, крышей и латунным колоколом, звонящим во внутреннем дворике с колоннами у входа.

Я не знала, надеяться ли мне на теплую пищу и кровать или же волноваться из-за того, что нам придется находиться в компании других людей. Мы с Эданом ехали в тишине, и он держался на почтительном расстоянии. Всякий раз, когда я кидала на него взгляд, его руки были сложены на коленях, двигаясь лишь для того, чтобы убрать с глаз непослушные темные кудри. Мне хотелось, чтобы он хотя бы насвистывал или напевал, но Эдан не рисковал. Даже его тень не касалась моей.