"Тигр" охотится ночью - Виктория Дьякова

– А мне вот Кэтти пишет, – подключился к разговору Скрыпник, – что дома, в Штатах, все болтают сейчас, что эта война никому не нужна. Так что никто о нас и не вспомнит, а героями и тем более не назовет, не надейтесь. И все-таки я почему-то думаю, что мы делаем нужное дело. Насрать мне на политическую ситуацию. Что, наши парни зазря здесь погибли? Думаю, что нет. А вы как считаете, мэм? – взглянул он на Наталью.

– Так же, как и вы, Дейв, – с улыбкой кивнула она ему, оторвавшись на мгновение от сортировки коробок с лекарствами. – Истина непременно когда-нибудь выявится, и все сразу встанет на свои места. Рано или поздно мир обязательно узнает, как ВК заставляли мирных соотечественников воевать, как запугивали их, как наручниками к пулеметам приковывали, как расправлялись с ними за непослушание. И тогда эта война предстанет совсем в другом свете. Поэтому сейчас самое главное для нас – вернуться домой живыми. Чтобы дождаться торжества истины… Стивен, морфин у нас еще есть?

– Да, мэм, две упаковки.

– А шприцы с антибиотиком?

– Тоже есть, мэм.

– А такое время точно наступит, мэм? – спросил Скрыпник.

– Можете не сомневаться, Дейв. Ведь если этого не произойдет, тогда, значит, Бога нет. Но мы-то ведь с вами знаем, что Он есть, верно? Следовательно, рано или поздно все сложится так, как я вам и сказала. Я верю в это. Честно.

– А я ведь тоже из России, мэм.

– Я догадалась, Дейв, – снова улыбнулась Наталья. – По фамилии. И по вашим прыжкам из окопа. Удали нашей, русской, в вас очень много, Дейв. В глаза бросается.

– Правда, мэм? – просиял рядовой. – Вы знаете, мэм, давным-давно, еще до революции, мой дед поехал на Аляску добывать пушнину, да так там и осел. А потом Аляска отошла к Америке, и дед стал американцем, – засмеялся он. – Между прочим, Бога потом всю жизнь благодарил за это. Считал, что ему очень повезло. Так что если выживу, мэм, я, наверное, обязательно съезжу в Россию. Посмотрю хоть, где детство и юность деда прошли. Может, и дом его в Екатеринбурге до сих пор сохранился, – мечтательно произнес Скрыпник. – А вы о таком городе слышали, мэм?

– Я даже была в нем однажды, Дейв.

– А сами вы откуда?

– Из прежней столицы. Из Санкт-Петербурга.

– Мэм же княгиня бывшая, ты что, не знал? – толкнул товарища в бок Джонс.

– Нет, не знал, – слегка обескураженно признался тот.

По всему периметру вновь вдарили вражеские винтовки, застрекотали пулеметы.

– Огонь! Огонь! – закричал Том. – Бей узкоглазых!

– Сэр, к нам летят «фантомы»! – К майору, задыхаясь от бега, подскочил Уайли, передал радиотрубку.

– «Фантомы»?! – в один голос воскликнули Джонс и Скрыпник. И, переглянувшись, радостно заулыбались.

– Наконец-то эти бездельники проснулись, попили кофе и принялись за работу. Сейчас нам полегчает.

– Ага, если только не врежут по нашим же макушкам. Они это умеют. У них скорость такая, что и не заметят, как своих же разбомбят.

– Говорит подполковник Смит, – услышал Том в трубке голос командира «фантомов». – Тигр-1, скоро будем у вас. Укройте своих людей. Вдарим так, что азиаты испекутся.

– Спасибо, Билл! Мы вас заждались!

– Держитесь, Том. К вам на подмогу идут еще полк морской пехоты и десять танков «Шеридан». К вечеру будут.

– Приятная новость, Билл.

– Том, а эта девчонка, док, рядом? Как она? Ее мама очень волнуется.

– С Нэт все в порядке, успокойте мадам Мари. – Том повернулся к Наталье, жестом подозвал к себе. Шепнул: – Билл Смит на связи. Говорит, мама за тебя сильно переживает. – Улыбнулся. Впервые за минувшие двое суток. – Поговоришь с ним?

Наталья схватила трубку, вцепилась в нее, как ребенок в любимую игрушку.

– Билл! Это я, Нэт! Билл, скажите маме, что я жива и невредима. И что я ее очень люблю. И Джилл тоже!

– Непременно передам, мэм. Скоро увидимся.

Рация отключилась. Наталья нехотя вернула трубку Уайли.

– К нам идут морпехи и десять танков, Нэт! – Том крепко притиснул ее к себе, она почувствовала его дыхание на своей щеке. – Они сменят нас ближе к вечеру. А сейчас Билл поджарит узкоглазых так, что мало им не покажется. Мы выстояли, Нэт! Ты смелая девочка, я горжусь тобой! – Наталья прижалась лбом к его плечу, стараясь не расплакаться. – Дядюшке Хо здесь не пройти, Нэт. Теперь я в этом уверен.

– А я с самого начала знала, что так и будет. И рада, что все это время мы были вместе, Том… – Подкативший к горлу комок заставил ее замолчать.

– Мы всегда будем вместе, Нэт. До тех пор, пока ты не скажешь мне, как Эллис, что я тебе надоел, чтобы я пошел вон и больше никогда не попадался тебе на глаза.

Справившись с нервным спазмом в горле, Наталья смахнула слезу со щеки, взглянула на Тома влажными глазами, испещренными красноватыми прожилками от дыма и гари, и тихо сказала:

– Я не такая решительная женщина, как Эллис. Поэтому никогда не скажу тебе таких слов, Том. Разве что ты сам мне их когда-нибудь скажешь.

– Это хорошо, Нэт, что ты у меня нерешительная женщина. А я никогда тебе так не скажу. – Он поцеловал ее в губы. – Никогда.

Маренн вошла в кабинет. Джилл сидела в кресле напротив стола, опустив голову. Длинная черная сигарета, зажатая между тонкими пальцами с коротко остриженными ногтями, слабо дымилась.

– Ты помнишь, Джилл, я рассказывала тебе о вьетнамце Нгуен-Хо, которого спасла Натали? Так вот сегодня он неплохо перенес и вторую операцию. И вообще явно идет на поправку.

Маренн подошла к столу. Джилл подняла голову, длинные ресницы нервно подрагивали.

– А вот с его родственниками, к сожалению, немного хуже. – Маренн внимательно посмотрела на дочь. – Жена, француженка, погибла. Нашли только его дочку. Она находится в лагере под Ханоем. Здесь его называют лагерем для перемещенных лиц, но на самом деле он представляет собой самый что ни на есть настоящий концентрационный лагерь. Со всеми вытекающими. Придется потрудиться, чтобы вытащить девчушку оттуда… Что случилось, Джилл? – Она подсела к дочери, заглянула ей в глаза. – Ты явно чем-то расстроена.

– Я не расстроена, мама. – Джилл откинулась на спинку кресла. – Просто постоянно думаю об этой войне, об этой стране, о ее жителях… Кругом – сплошной обман. А сегодня меня возили на допрос.

– Кто возил?

– Генерал Дэвидсон конечно же. Не волнуйся, мама, я была при нем в качестве переводчика. Просто оказалась на какое-то время практически наедине с допрашиваемым вьетнамцем, и впечатления остались не очень приятные. Мягко говоря.

– Выговорись, дорогая. И тебе станет легче.

Джилл взяла руку матери, прижала ее к своей щеке.