Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой

Семенов подал листок Добрынину. Министр обороны водрузил очки на мясистый нос и ознакомился с содержанием. Двое суток войны окончательно внушили ему мысль, что его министерский портфель, без всякого сомнения, должен принадлежать военному человеку. Президент еще при его назначении на этот пост требовал от него быть представителем политического руководства страны в военной среде. Но сейчас военные, вполне объяснимо, вышли на первый план, а его функции свелись к обеспечивающим. Фактически он стал курьером, курсирующим между подземными помещениями президентского бункера и командным пунктом Генштаба.

Непонятная суета затянутых в камуфляж офицеров пункта оперативного управления его угнетала, заставляя чувствовать себя лишним. Кругом царило большее, чем обычно, оживление, причина которого министру пока оставалась непонятной.

– Американцы начали бомбить наши войска, наносящие контрудар. – Министр вернул листок начальнику Генштаба. – Мы несем потери. Я не совсем понимаю причин вашего приподнятого настроения.

– А я поясню, – сказал Семенов. – Они не просто нанесли удар. Они использовали для этого серьезный наряд сил своей авиации. Сейчас масса американских самолетов еще в воздухе, но потом их придется сажать, дозаправлять, перевооружать, снова поднимать в воздух. Придется выстраивать конвейер для нанесения непрерывного поражения нашим войскам. На это нужны время и средства. А через, – он посмотрел на часы, – пятнадцать минут еще один удар нанесут белорусы, вот сюда, в направлении на Замбрув.

– Далековато… – оценил министр.

– Семьдесят километров. Белорусские части хорошо подготовлены. Их задача – перерезать трассу Варшава – Белосток. Для Коалиции это может быть фатальным.

– Что-то слишком просто. По-моему, на это у белорусов нет сил.

– Нет. Но создать угрозу они способны, и американцам придется реагировать. Ломать свой авиаконвейер и выстраивать его заново для отражения новой угрозы. Мы пока идем на шаг впереди, заставляем их реагировать на свои действия. Поверьте, это дорогого стоит.

– Это и есть тот сюрприз, который вы намерены преподнести американцам? – после паузы осведомился министр. – Теперь я могу сообщить о нем президенту?

– Это первая его фаза. Мы рассчитываем перегрузить командование Коалиции, заставить его принимать незапланированные решения в условиях тайм-аута. Через несколько часов мы сами нанесем массированный авиационный удар по передовым американским частям в районе Паневежиса. Если все пройдет штатно, американцы просто не успеют его парировать. И тогда…

Начальник Генерального штаба Российской Федерации генерал армии Семенов, имевший репутацию жесткого и грубого человека, неожиданно улыбнулся улыбкой кота, увидевшего перед собой полное блюдце сметаны.

За этой улыбкой стояла многолетняя напряженная работа по анализу слабых сторон американской армии, которую он начал едва ли не в качестве хобби еще очень давно. Мало кто может поверить, что, несмотря на свою силу, американская армия является доктринально отсталой. Теория операций делит последние на общевойсковые, воздушные, морские, комбинированные и специальные. Американская военная мысль, получив в свое распоряжение «меч-кладенец» преобладающей воздушной мощи, пошла по тупиковому пути, сосредоточившись на воздушных и специальных операциях и прекратив разрабатывать общевойсковые.

«Первый звоночек» прозвенел еще при вторжении в Ирак, о чем свидетельствовало множество фактов, понятных только профессионалам, но для обывателя заслоненных быстрой оккупацией этой страны. Однако американское военное руководство выводов не сделало и попыталось решить проблему в лоб, простым совершенствованием технологий управления в погоне за химерой «цифровой армии» и «сетевой войны».

Как это водится, технократическое решение содержало зачатки собственной гибели. Великолепно подходя для военного конфликта с ограниченной интенсивностью, сетевая система управления несла в себе опасность саморазрушения при образовании локальной перегрузки. Последовательные удары по узлам сети, которыми в данном случае выступали подразделения вражеской армии, могли вызвать резонанс, когда обрыв одного канала связи вызывал лавинообразное повышение нагрузки на оставшиеся. Возникала положительная обратная связь, необратимо разрушающая систему.

Единственным методом противодействия будет локализация подобного опасного очага. Но подразделениям, которые окажутся внутри этого своеобразного «цифрового окружения», может помочь разве что чудо. Дело было за малым – обеспечить эту локальную перегрузку.

Взгляд Семенова снова стал тяжелым.

– Мы дотащили бригады до Паневежиса. Вот этими вот руками. – Он показал министру ладони. – Двести пятьдесят километров. Нам пришлось заново учиться оперировать полноценными соединениями, а не батальонными и полковыми тактическими группами, как в Чечне и Грузии. Мы дотащили, сохранив их от американских воздушных ударов. Мы не давали себя бомбить как следует, не давали противнику вести разведку. Я надеюсь, что сейчас на картах в Модлине наши войска выглядят размазанными тонким слоем по всей Прибалтике. А на самом деле мы имеем сейчас к востоку и северо-востоку от Паневежиса мощный ударный кулак. Рукавицын должен в полной мере использовать результаты воздушного удара и опрокинуть противника с ходу. Другого шанса у нас не будет. Мы не можем останавливаться. Только вперед!

– Получается, американцы нас проворонили? – спросил министр. – Не слишком ли мы полагаемся на удачу?

– Не знаю, что вам ответить, – пожал плечами генерал. – Слышали, наверное, что американцы слабы в ближнем бою и панически боятся потерь?

Министр кивнул.

– Так вот: это ерунда. Байка. Их страшат не потери, их страшат незапланированные потери. Они долго упрекали нас в шаблонности действий, но не догадались посмотреть в зеркало. – Семенов оживился, бледное лицо порозовело. – Американцы, с одной стороны, могут позволить себе невиданную роскошь: вызов артиллерийской или авиационной поддержки в интересах конкретного взвода. А с другой – они слишком долго воевали против «папуасов» и забыли, что это значит – столкнуться с сопоставимой военной силой. Они привыкли побеждать до первого выстрела, еще на этапе сосредоточения сил, но легко теряются, столкнувшись с сюрпризами. И если им на позиции не доставили биотуалетов, то на их состояние оказывает пагубное влияние не их отсутствие, а тот факт, что что-то пошло не по плану. Понятно?

– Доходчиво, – признал министр. – Хотя и неожиданно… Туалеты… Но ведь у нас тоже есть проблемы?

– Тоже есть, – сказал начальник Генштаба. – Но о них в другой раз. Извини, но в ближайшие сутки я буду очень занят.

По первоначальному плану пентагоновских стратегов, позиции бригады «Блэкджек» 1-й кавалерийской дивизии располагались к юго-востоку от Паневежиса. Основные силы бригады должны были, используя для быстрых маневров участок автострады Е-272, концентрироваться на угрожаемых направлениях и создавать «огневые мешки» для групп подходящих с северо-востока русских, вынуждая их подставляться под удары авиации. Действия русских десантников в южной и центральной Литве привели к тому, что до намеченных позиций бригада добралась с почти суточным опозданием и обнаружила, что в Паневежисе творится то же самое, что двое суток назад в Алитусе и сутки назад в Каунасе, – городские бои с упорным, хотя и малочисленным противником. Правда, в отличие от Алитуса, откуда русские отступили самостоятельно, и Каунаса, откуда их успешно выбивали, опираясь на превосходство в огневых средствах, здесь все складывалось куда хуже: город фактически превратился в полигон, по которому шныряли группы американских, литовских и русских солдат, норовя навести на противника удары своей артиллерии. Контрбатарейная борьба оказалась не особенно успешной, в основном из-за по-прежнему не работающей GPS. «Стальные драконы» – артиллерийский дивизион соседней бригады «Серый волк» – потеряли семь из восьми «Паладинов» одной из своих батарей от огня русских дальнобойных РСЗО при попытке подавить позиции русской артиллерии к северу от города. Авиационной поддержки не было – Гровз слышал по радио, как все запросы на нее отклоняются под предлогом того, что авиация нужнее на юго-западе, где польско-британско-американские части взламывали прочную подготовленную оборону русской группировки «Кило» в анклаве. Свои вертолеты в воздухе тоже почти не появлялись. Командование дивизии не обольщалось возможностью глубокой операции их силами над насыщенными средствами войсковой ПВО русскими позициями и держало бригаду воздушной кавалерии «Варриор» в резерве, на тот случай, если напор русских не сможет быть удержан и основным силам придется отступить обратно к Каунасу.