Аномалы. Тайная книга - Андрей Левицкий

Но засекут, как только он выйдет наружу.

Надо попасть в центр здания, то есть в коридор с комнатами аномалов. Или «контакт», который упоминал начмед, означает, что их увели куда-то в другое место?

Стас с трудом вытащил из сумки церебратор, положил на колени. Тяжелая все-таки штуковина. «Максимальная амплитуда флуктуации — одна условная грависила. Нажать клавишу включения, подождать около семи секунд, направить в нужном направлении, вдавить гашетку на рукояти, подождать около двух секунд. Отдача отсутствует. Регулятор мощности слева под жидкокристаллическим экраном…» Припомнив объяснения Корпорации, высказанные через отростка на Красной площади, он вдавил нужную клавишу. Внутри железного короба на торце трубы загудело. Мигнули диоды, замерцали датчики. Стас нашел взглядом тот, что показывал размер амплитуды гравифлуктуации, выкрутил верньер до предела влево, и на датчике возникли цифры: 0,10.

Это, что ли, означает «ноль целых, одна десятая „грависилы“»? То есть минимальная мощность? Стас осторожно заглянул в трубу. Из глубины ее выступал мутно-прозрачный стержень, его венчали длинные лепестки, бледно-желто-розовые, будто отлитые из загустевшего меда. Немного вогнутые, с покатыми концами. Между ними дрожал едва уловимый крошечный сизый смерч, в котором поблескивали синие искры. Словно легчайшее искажение пространства.

Стас взялся за верньер, подкрутил — и лепестки немного разъехались. Покосился на датчик — тот показывал 0,25. Еще покрутил — лепестки разошлись сильнее, почти до предела, едва не упершись в стенки трубы. Смерч между ними стал явственнее, искры теперь вспыхивали чаще, и в то же время он по-прежнему будто не существовал в реальном пространстве. Что будет, если сунуть туда палец?

Делать этого Стас не стал. На датчике было 0,98. Больше, стало быть, мы не можем, это предел церебратора такой модели…

Ну, ладно. Он понял, что намеренно тянет время, и перекинул через голову широкий ремень. Расправил на плече, церебратор переложил на сиденье рядом, и оружие вдавилось в бедро. Раструб трубы ушел под «торпеду», угол короба уперся в потолок.

Когда Стас выйдет, камеры его засекут. Он же не ниндзя какой, к тому же с этой бандурой на плече… Единственный шанс — охранник отвернется от монитора. Или у него глаз замылился. В общем, надо побыстрее к той двери рядом с окном, если заперта, то вскрыть ее отмычкой и нырнуть внутрь. Потом вторая дверь, а что ждет за ней — неизвестно.

Он еще раз быстро осмотрел датчики на устройстве. Вот этот зеленый столбик с параллельными рисками показывает мощность. Каждый «выстрел» будет его уменьшать, пока столбик не съежится до последней риски, после которой энергии останется на одну, максимум две слабосильных гравифлуктуации.

Снова подкрутив верньер, Стас уменьшил цифры до 0,10, глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

9.49. Распахнув дверцу, он выбрался наружу и побежал к двери.

3 марта, 10 часов вечера

Жрец первым вошел в небольшое помещение с голыми бетонными стенами. Отсюда вели две герметичные двери, справа — обычной формы, а впереди — треугольная, металлическая, выгнутая наружу, словно сегмент большого шара.

Волны болезненной, темной дрожи наполняли комнату. Те же самые, что иногда ощущались и наверху, в камерах, только здесь они усилились. Мозг будто мелко трясся в черепе, наполняя его треском и гулом. Сзади что-то едва слышно прошептала Тьма, а Шут крякнул и хлопнул себя ладонью по лбу.

Жрец незаметно оглядел других аномалов. Амазонка, как всегда, держалась молодцом — спокойная, уверенная, единственное, что выдает ее чувства, — сжимает одной рукой крестик. Последние события усилили ее религиозность. С другой стороны, верность тоже усилилась, теперь она в прямом смысле была готова ради Артура на все. В доме на холме, когда дед Савва ударил подковой, — бросилась сразу, не раздумывая, долбанула старого психа своим даром, у того чуть сердце не встало.

Лес рубишь — щепки летят. За последнее время Жрец вполне проникся смыслом этой пословицы. И щепками для него были обычные люди. «Простые», как он называл их.

Знал бы отец, кем я стал, где я сейчас нахожусь, чего вскоре добьюсь.

Тьма казалась печальной и вялой. Жрец, экспериментируя с ее даром, постарался на время притупить реакции, чтобы она была покорной. Хорошо, что ее дар принципиально отличается от других — участок мозга, ответственный за него, надо искусственно стимулировать, а иначе способность себя не проявляет. Тьма не умеет ее контролировать. И Сущность, как подозревал Жрец, на ее дар не повлияет.

А вот Шут нервничает и храбрится, крутит головой, кусает губы. В нужный момент может подвести. Он вроде послушный, привык, что Жрец думает за него и говорит, что делать, к тому же до сих пор влюблен в Фею — то есть по-своему влюблен, без глубокого чувства, скорее чисто плотски, попросту говоря — очень хочет переспать с ней. Жрец пообещал отдать ему Фею после окончания всего, так что, можно надеяться, и Шут не подведет в опасной ситуации.

А что такая ситуация возникнет, Жрец не сомневался. Либо Воин даст о себе знать, хоть его и усыпили, как заверил Иван Титор, либо сами касовцы, когда поймут, что он собрался сделать…

Отец, ты скоро узнаешь, на что способен твой сын. А может, и не узнаешь, может, ты не очень далеко, и волна накроет тебя тоже… Что же, тогда с тобой произойдет то же, что и со всеми.

Шум шагов, дыхание за спиной — это в помещение заходили управленцы и оперативники КАСа.

— Жрец — лицом к треугольной двери! — скомандовал Титор. — Остальные — к стене между дверями, руки сцепить за спинами. Шут, ты оглох? Пальцами левой руки сожми запястье правой… Вот так.

— Это называется Тамбур, — негромко обратилась Дина к Наблюдателю. — Всего здесь три помещения: Детская, Смотровая и Тамбур. Мы пройдем сюда… — По ее знаку Василий раскрыл дверь справа.

Жрец скосил глаза. В проеме открылось длинное помещение с креслами, как в дорогом кинотеатре, и большим окном. Кресла стояли в два ряда, а под окном из стены выступал пульт. Больше всего это напоминало комнату, где свидетели преступления разглядывают всяких бандитов вместе с «подставными» через стекло с односторонней прозрачностью. Только в полицейских участках кресла, конечно, попроще.

— Располагайтесь, где вам удобнее, — добавила Дина.

— Жрец, готов? — окликнул сзади Титор.

Тот как раз думал, что надо будет сменить псевдоним. Превратить его в титул. Король — слишком напыщенно, как и Повелитель, и Владыка. Может, Хозяин? Нет, тоже не очень, а Господин — смешно… Вождь. Да — Вождь. Он кивнул сам себе, и Титор счел это ответом на свой вопрос.

— Хорошо, сейчас дверной сегмент откроется. Входишь. Он закроется. Амазонка, Шут, Тьма — остаетесь здесь. Начинаем! Дина — опускай сегмент.

Жрец знал, что других оставят в Тамбуре, не могли касовцы допустить в Детскую сразу всех, ведь Паша Скворода рассказывал ему, что случилось в прошлый раз, когда сюда привели двух «старых» аномалов. Знал — но все равно разыграл недовольство. Повернул голову и сказал ледяным голосом: