Ардагаст и братство тьмы - Дмитрий Баринов

Сагдев и его дружинники вздрогнули: не Симург ли это в новом обличье? Златопёрый исполин опустился рядом со священным костром. Еле устояв на ногах от поднятого его крыльями вихря, воины приветственно воздели руки. Або вскарабкался по крылу на спину солнечной птицы. Та хитро скосила глаз на царевича: мол, не про тебя такая честь. Над притихшим отрядом разнёсся голос шамана:

— Сииртя и сарматы, воины Солнца! Я, Або-шаман, вижу: сильные враги поднялись на царя росов — Бык Севера, Мать Подземного Льда. Я лечу биться с ними. А вы к Мысу Идолов идите: Паридэ-Хабт вас оттуда не ждёт, думает — вы все в море сгинули. Туда пешком добираться долго — я для вас волшебный путь открою, быстро дойдёте.

Минлей, снова подняв горячий вихрь, взлетел и понёсся на юго-восток. С той же стороны от святилища возникла в воздухе сияющая арка с трепещущими над ней языками пламени. Сагдев поднял меч:

— Вперёд, воины Солнца! Светлые боги с нами!

Широким шагом, с гордо поднятой головой, он первый вошёл под огненную арку. Сарматы и сииртя дружно двинулись за ним. Все видели: вождь отчаянно храбр, силён и красив. За таким можно идти и на край света. Кругом расстилалась всё та же безлюдная тундра, но скалы, холмы, замерзшие болота проносились мимо так, словно воины не шли пешком, а неслись на конях или самых быстрых собачьих упряжках. Снег под ногами переливался самоцветами, и эта сияющая дорожка не давала сбиться с волшебного пути. А впереди летел, удаляясь к горизонту, но не пропадая из виду, Минлей, и вслед за ним нёсся тёплый ветер, указывая Путь Солнца.

Чёрный Бык действительно не знал, что стало с отрядом Сагдева. С запада не доходили никакие чары — значит, Або сгинул. А вот с севера всё сильнее накатывались волны чародейства, разрушая колдовскую паутину чёрных шаманов. Проклятая старуха Аюни! Сидела у своей щели, никуда не лезла, и вдруг... Выжидала или только теперь кто-то надоумил? Нужно было сразу разорить её бабье капище и посвятить его Матери Подземного Льда. Ничего, это исправить не поздно...

На север с Мыса Идолов полетел большой тёмно-бурый орёл. То был Тайбари, сииртянский чёрный шаман, издавна соперничавший с Аюни и Сэвсэром. Борьба мировых сил мало тревожила его. Он думал об одном: избавиться от соперников до того, как Чёрный Бык и остальные пришельцы уберутся кто на юг, кто за Урал. И тогда всю долгую северную зиму, среди холода и тьмы полярной ночи хозяином земли сииртя будет он, Тайбари. Лишь бы только прибрать к рукам источники волшебной силы, таящиеся в святилищах острова.

Он уже ясно видел духовным зрением: в расщелине священной скалы шаманят целых три ведьмы. Но не пристало мужчине отступать перед бабами. Не им одним известны чары, дошедшие из времён зверобогов.

Древнее заклятие разнеслось над снежной пустыней. В нескольких местах сразу треснула и расселась мёрзлая земля, и восстали из неё могучие, заросшие шерстью звери с двумя рогами на носу. Один, другой... Вот уже пятеро их бегут, взметая снег, и земля тундры гудит под их копытами. Орёл-Тайбари опустился впереди них, и сам оборотился таким же чёрным двурогим зверем, и понёсся по заснеженной равнине. Чёрному шаману не дано оборотиться сильным и добрым земляным быком. Но для него достаточно соединить ум человека с силой и яростью носорога.

О приближении воскресших зверей Сигвульф уведал по их топоту. Выйдя из пещеры, он разглядел с горы бегущее по тундре стадо носорогов и сразу узнал их. Восемь лет назад Ардагаст и его лучшие дружинники-русальцы в Дебрянских лесах одолели вышедших из преисподней зверобогов, и среди них — двух носорогов. Увидев, что стадо поворачивает к проходу между скальными грядами, германец небрежно бросил волхвиням: «Колдуйте спокойно, женщины, а мы проучим скотину, чтобы в святое место не лезла» — и махнул рукой дружинникам.

Шестеро воинов — против шести разъярённых тварей, готовых смести всё на своём пути. Сигвульф послал двух дружинников на северную гряду, двух — на южную, сам же стал посреди прохода вместе с ещё одним воином — спокойным, могучего сложения пермяком. В руках у всех были сарматские копья с длинными наконечниками, на скаку пробивавшими железные доспехи. Справятся ли они с носорожьей кожей? Вишвамитру бы сюда, он на таких тварей охотился ещё в Индии...

Пронёсшаяся пурга сильно замела проход, и носороги бежали медленно, увязая по грудь в снегу. Всё ближе чёрные лохматые туши, грозно выставленные рога, всё громче злобное, яростное хрюканье. Взвихренный снег тучей летел перед ними, словно степная пыль перед стадом туров. Куда против таких выстоять орлице, оленихе и львице... Но пусть эти свиньи-переростки сначала одолеют мужчин — не колдунов, а воинов!

С криком «Один!» Сигвульф, отскочив в последний миг в сторону, всадил копьё в грудь зверю. От индийца гот знал: разъярённый носорог не может на бегу ни остановиться, ни свернуть. Железный наконечник, пробив толстую кожу и глыбы мышц, достал до сердца. Ноги могучего зверя подломились, и он рухнул, заливая кровью снег. Отскочил и ударил носорога копьём и пермяк. Но перед ним оказался не зверь, а шаман в зверином обличье. Носорог-Тайбари с неожиданным проворством отклонился сам, и копьё лишь скользнуло по волосатой коже. В следующее мгновение в грудь пермяка вонзился рог, потом тяжёлые ноги вбили воина в снег, круша его кости.

В это же время остальные четыре дружинника с копьями в руках разом устремились вниз со скалистых склонов, и в проходе закипел бой. Лишь одному из воинов удалось первым ударом поразить насмерть носорога. Остальные только ранили или раздразнили мохнатых чудовищ, и те, вместо того чтобы бежать к пещере, стали гоняться за росами, которые, ловко уходя от бросавшихся на них носорогов, пытались достать зверей кто мечом, кто уцелевшим копьём.

Носорог-оборотень, покончив с пермяком, обрушился на Сигвульфа, не успевшего извлечь копьё из туши убитого зверя. Почти прижатый к скале, великан-германец обеими руками ухватился за рог и стал гнуть голову чудовища к земле. Стальные мускулы человека напряглись до предела. Ни ему не удавалось сломать шею зверя, ни тому — раздавить воина о скалу.

— Один! Один, дикий охотник, помоги мне! — хрипел Сигвульф.

Орлица-Милана готова была лететь на помощь мужу, но Лютица зарычала:

— Куда, дурёха? Только клюв о кожу носорожью сломаешь! Чары держать надо втроём, слышишь?

— Твоего Вышату зверь сейчас не давит!

— У него враг страшнее! Не спасём Ардагаста с дружиной — всё пропадёт. Держи чары, Миланушка, Яга к Зореславичу опять сверху ломится!

— Тихо, вы обе! Носороги сюда бегут! — прикрикнула на них Аюни.

Носорог-шаман, борясь с Сигвульфом, следил краем глаза за своими зверями, и ему вовсе не нравилось, что те, забыв о священной пещере, гонялись за дружинниками. Тайбари послал мысленный приказ, и три носорога, оставив людей, устремились к вершине горы. Милана с Лютицей уже готовы были схватиться с первым же рогатым уродом, который сунется в расщелину. Но Аюни спокойно сказала:

— Шаманьте дальше, сёстры, не ослабляйте чар! Нам Земля-Мать защитника пошлёт.