Тихоня для хулигана - Саманта Аллен

За углом лодочного домика стоит мужчина. Он опирается плечом о стену.

— Вы наблюдали за мной. Почему? — спрашиваю твёрдо и подхожу.

Подхожу так близко, что получается разглядеть его лицо. В тот же миг я вскрикиваю, зажав ладонями рот.

Не может этого быть!

Нет. Нет. Нет… Он же умер! Александр Хоуп погиб пять лет назад. Это не может быть он. Но, подойдя ещё ближе, я… узнаю его. Отшатываюсь назад. Но хочу идти вперёд, к нему.

— Александр… — едва слышно произношу его имя.

Шёпотом. Не веря, что он здесь. Живой. Из плоти и крови. Я трясу головой и щиплю себя за запястье, чтобы порочный и желанный мираж исчез. Но ничего не происходит.

Он живой.

Живой. Из глаз скатываются слёзы. Наверняка макияж, над которым я трудилась не один час, окажется испорченным за считанные секунды. Я так старалась и хотела выглядеть красивой и нарядной. Для кого-то другого… Я устала быть одинокой и чураться мужского внимания. Я решила дать себе шанс зажить по-настоящему. Два дня назад сожгла Его бандану, уже не пахнущую ничем. Ткань больше не хранила Его запах. Она стала бесполезной тряпицей и молчаливым укором, что я сдалась на волю течения. Не жила, не вдыхала воздух полной грудью, а просто плыла туда, куда заносила меня рутина.

— Ты жив?

Я делаю шаг вперёд. Ещё и ещё. Он толкает дверь лодочного домика и заходит внутрь. Я иду за ним, словно притягиваемая магнитом. Александр плотно закрывает дверь и шагает навстречу. Мы замираем на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Это последний рубеж, который я пока не могу преодолеть.

В моих мыслях царит хаос. Грудную клетку раскалывает надвое сильнейшей болью. Просто адски ноет там, где раньше билось сердце. Тук-тук-тук… Так быстро и часто. Неужели это моё умершее сердце оживает? Но больно… Так больно, что я кладу руку на грудь, боясь, что умру от мучительной агонии.

Я жадно смотрю на лицо Александра. Он всегда выглядел старше своих лет. Сейчас он выглядит не просто взрослым, но заматеревшим и возмужавшим. Он отрастил себе волосы, решительную линию челюсти подчёркивает густая, но аккуратная бородка. Несмотря на высокий каблук, мне приходится задрать голову, чтобы заглянуть в его дьявольские, глаза, полные сумрака.

Боги, он стал ещё крепче и сильнее, чем был раньше. Но я узнаю его. Даже в этой новой взрослой версии, окончательно притёршейся в жизни. По всей видимости, он неплохо устроился — у него дорогой костюм и элитный парфюм, окутывающий меня жаркими волнами.

Но ещё жарче становится от того, что расстояние между нами ничтожно мало.

— Тамилла…

Его голос звучит сухо и ломко, с надтреснутыми интонациями и эхом сильной боли. Всхлипываю, больше не в силах выдавить из себя ни звука.

Почему именно сейчас? Я хочу спросить у него только об этом. Почему злой рок послал Александра Хоупа по прозвищу Акула именно сейчас, когда я решила начать новую жизнь, когда встретила хорошего парня, от контакта с которым мне не хочется бежать без оглядки? Мне было так спокойно, тихо. Пусть без эмоций и потрясений, без сумасшедшего животного секса, но я не страдала ни одной минуты.

Потому что не любила — шепчет глупое сердце. Оно всё-таки начало биться с утроенной силой и снова пускает ростки любви, заставляет кровь биться быстрее и заполняет каждую клеточку тела восторгом. Пьянящим восторгом.

— Как? Скажи, как? — шепчу, вытирая слёзы ладонями. — Хотя ничего не говори. Просто оставь меня в покое. Покинь мою жизнь. Навсегда. Так, как ты это сделал однажды. Уходи! — кричу, набрав полные лёгкие воздуха.

Но мой крик тонет в громких хлопках и взрывах фейерверка в честь дня Независимости. Радостная канонада, трещотки и просто смех счастливых людей заглушает всё, что творится в лодочном домике. Я тоже хочу быть счастливой.

Сейчас я счастлива, потому что, едва увидев этого мужчину, признаюсь, что любила его. Всегда. Слишком сильно и глубоко. Продолжала любить всё время, пока он считался мёртвым.

Но я несчастна. Потому что боюсь боли и не хочу страдать. Всё самое хорошее и самое плохое в моей жизни неразрывно связано с Александром, мать его, Хоупом! Издевательски красивая фамилия и до безобразия сексуальное имя.

— Прости. Я знаю, что тебе пришлось нелегко…

— Знаешь?! — Я подскакиваю к нему и ударяю в грудь кулаками. Под моими пальцами не мускулы живого человека, но разгорячённый и твёрдый камень. — Что ты знаешь?! Я любила тебя! Любила! Первой призналась в своих чувствах! Ты стал моим первым мужчиной! Ты был для меня всем, а потом ты прилюдно унизил меня! Растоптал всё светлое, что было между нами! Но тебе показалось этого мало! Ты… снова дал о себе знать, спас меня и ушёл! Снова! На этот раз окончательно!..

Александр пытается перехватить мои руки за запястья, но я отшатываюсь от него, словно пьяная.

— …Ты знаешь? Что ты знаешь? Ты оставил меня. А я умерла… дважды умерла. Но сейчас ты появляешься здесь, когда я начинаю жить, и смотришь. Дьявол тебя разбери, почему ты так на меня смотришь?

— Потому что я люблю тебя, Тихоня Тамилла Экклз, — отвечает он хрипло срывающимся голосом. — Всегда любил. Запрещал себе это. Но любил… Ты обвиняешь меня справедливо. Но ты же знаешь, почему я так поступил? Олли должен был передать тебе письмо.

— Мне никто ничего не передавал! Я уехала из штата к Элис, как она и предлагала. Я оборвала все связи. Я умерла. В душе. Значит, для всех прежних знакомых я тоже умерла, не оставив им ни телефона, ни адреса.

— Блядь… — Александр прикрывает глаза. — Я должен был выставить всё в дурном свете. Потому что тогда меня пас один криминальный авторитет. Бигги. Он хотел, чтобы я работал на него, толкал дурь студентам колледжа. Я не хотел ввязываться в это. Боялся, что Бигги начнёт давить на меня через людей, дорогих мне… А в то время… — Александр шагает ко мне, внезапно опустившись на колени. — В то время я любил только тебя и свою сестрёнку Хлою. В первую очередь взялись бы за тебя. Я сделал так, чтобы всем стало ясно, будто ты ничего для меня не значишь. Но я не мог остаться в стороне, когда Макс… добрался до тебя, решив поквитаться. Я убил его, защищая тебя, и сделал бы это снова… На меня повесили бы убийство. Чтобы избежать долгого тюремного заключения, я пошёл на сделку с властями. Я пообещал сдать им Бигги, все его каналы и точки. Взамен копы подстроили мою смерть так, будто меня пришили за сопротивление при аресте. Потом по городу прокатилась волна арестов. Моя смерть… была нужной! Только так можно было избавиться от ярости и мести Бигги и его дружков за то, что я сдал их. Я мёртв для всех, как Александр Хоуп. Его нет. И надежда на то, что я мог быть с тобой, умерла вместе с его именем...

Замолчав, он обнимает меня за ноги и утыкается лбом в низ моего живота. По всему телу ползёт чувственная дрожь от его горячего дыхания.

— …Я должен был поступить так. Иного выхода не было, Тами… Его не было. Я не имел права показываться тебе. Меня выслали прочь из штата, дали другую фамилию, возможность обучиться на вечернем отделении. Мне приказали сидеть, не высовываясь, не возвращаясь в родной город, — Александр тяжело вздыхает. — Я так и делал...