Приятель - Дэвид МакГроги

Я разровнял землю лопатой, и тут Абигейл сказала:

– Цыпа, наверное, понял, что сделал свое дело, а потому может нас покинуть.

Я понимаю, что был слишком взволнован, но Абигейл, на мой взгляд, абсолютно права: Цыпа помог нам стать одной семьей.

Прошел час, быть может, немного больше. Девочки были у себя наверху, мы с Пэм сидели на кухне. До меня донесся тонкий голосок Каролины:

– Брайан, иди-ка сюда!

Я пошел. По всей комнате были разбросаны игрушечные пластмассовые лошадки и пони с умопомрачительными именами, амбары и конюшни, скаковые поля – девочки пытались за игрой забыть о своем горе, тем более что день стоял совершенно чудесный.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего, – ответила Абигейл немного рассеянно, немного сердито. – Мы просто хотим, чтобы ты посмотрел, как мы играем.

Я сел, поджал ноги и вскоре понял, что мне комфортно, как нигде больше. Девочки играли, мы с ними говорили: немного о смерти, а больше о жизни – совершенно естественно, ничего вымученного.

А во дворе стояла зловещая тишина, которая еще долго будет казаться неродной. За предстоящие недели мне наверняка не раз привидится, что за окном мелькнула вспышка белоснежных перьев. Так я слышал цоканье когтей Гарри в своей бостонской квартире еще много месяцев спустя после того, как его не стало.

Однако в глубине души, даже сквозь боль потери, я ощущал, что многое, очень многое приобрел.

Да, как и сказала Абигейл, Цыпа сделал свое дело.

Как ни удивительно, эта книга родилась из крови моего коллеги-писателя. Однажды летним вечером к нам в пригородный дом приехал на обед один из лучших моих друзей, Митч Зукофф – бывший журналист «Глоуб», а ныне увенчанный лаврами автор бестселлеров. С ним были его жена, Сюзанна Крейтер, и наш давний литературный агент и друг Ричард Абейт.

Мы тогда только что въехали в новый дом, и Цыпа, наш петух, оказался крайне негостеприимным хозяином. Не успели гости пройти через ворота во двор, как на Митча обрушился вихрь перьев с когтями, а острый клюв Цыпы вонзился ему в голень, да так неудачно, что и врагу не пожелаешь. В результате – громкие вопли и стенания, открытая рана и больше смеха, чем допускают правила вежливости. Потом почти весь вечер Ричард повторял одну и ту же фразу: «Ты просто обязан написать об этом книгу».

Надо отдать ему должное – он и потом от своего не отступился. Ричард сумел-таки убедить меня в том, что эту историю стоит поведать миру, помог сформулировать замысел книги, подтолкнул к тому, чтобы изложить задуманное на бумаге. Невозможно выразить мою благодарность ему, как и его ассистентке в нью-йоркском агентстве «3Артс» Мелиссе Кан.

В равной мере невозможно было бы найти для книги лучшего издательства, чем «Краун». Я посвятил всего себя журналистике, без конца описываю достойные и недостойные деяния, приключения и неудачи людей, неизменно интересных и многогранных, из которых одни известны всей стране, другие же неизвестны почти никому. Поэтому странно было бы тратить так много слов и времени, чтобы описывать свою собственную жизнь или хотя бы одну ее грань. Однако мой редактор, Линдсей Саньетт, первоклассный мастер словесных дел (а когда нужно, то и весьма одаренный врачеватель словами) помогла мне пройти этот путь в неизвестность, проявив исключительное понимание, сопереживание и оставаясь неизменно обаятельной.

Эти качества свойственны многим другим сотрудникам «Краун», в том числе сотруднице редакторского отдела Кристине Коппраш, Эллен Фолан из отдела рекламы, маркетологу Жюли Сеплер, а также несравненному Рону Колтноу из торгового отдела и Крису Брэнду, художественному редактору. Последний провел целый день, руководя фотосъемкой Цыпы, позирующего стоя на моем любимом кожаном кресле. Каждый из них проявил недюжинный энтузиазм в отношении Цыпы и созданной в его честь книги. Кроме того, все они очень милые и добрые люди. Неудивительно, что издательство обладает такими достоинствами, коль скоро им руководит Молли Стерн: ее заразительный энтузиазм, вызванный идеей этой книги, придал мне сил день за днем просиживать часами за клавиатурой компьютера, делясь своими чувствами и воспоминаниями.

В Бостоне моими деятельными критиками и мудрыми советчиками, всегда стимулирующими продвижение работы, стали уже упоминавшиеся Митч и Сюзанна. Другой мой близкий друг, Крис Пьютала, обогатил мои нелепые рассказы о петухе своим фирменным юмором и бьющим через край весельем. Ларри Маултер с момента появления первых страниц книги стал незаменимым советчиком и руководителем группы поддержки по мере продвижения вперед.

Коллин, младшая из моих сестер, стала первой читательницей этого творения, как и всех моих предыдущих книг, – частично это объясняется ее настойчивостью, но главным образом ее прозорливостью. Из моей памяти никогда не сотрется картина: в день рождения Абигейл я выглядываю в окно и вижу Коллин, мчащуюся по нашему двору, – по пятам за ней несется Цыпа. Подозреваю, он только тогда выяснил, что мы с нею родственники. А моя сестра Кэрол была едва ли не самым любимым существом для Гарри – по множеству причин, не последнюю роль среди которых играло именно наше родство. Она оказывала постоянную поддержку моей работе над книгой, и за это заслуживает моей благодарности снова и снова. Нельзя забыть об Ивонне Макгрори, моей матери. Мне лестно думать, что некоторые черты ее характера, особенно горячая любовь к жизни, долгие годы сказываются и во мне – хотя на это я могу только надеяться. Нет таких слов, которыми я мог бы вполне выразить мою благодарность ей.

Разумеется, я весьма и весьма многим обязан газете «Бостон глоуб», для которой регулярно пишу уже более четверти века. Не думаю, что я согласился бы променять на что-либо хоть один день этих долгих лет. Особенно я благодарен главному редактору Марти Барону, который является самым справедливым начальником и лучшим журналистом из всех, кого я только знаю. Не меньшей благодарности заслуживает мой редактор Крис Чинлунд, который полностью одобрил колонку, некогда посвященную мной совсем еще юному Цыпе. Это случилось задолго до того, как родилась идея книги, однако послужило известным стимулом не останавливаться на полдороге. Мои коллеги по «Глоуб» вообще заслуживают глубочайшей благодарности и уважения с моей стороны, а имен я называть не стану, потому что список вышел бы слишком уж длинным. По правде говоря, они ежедневно поражают меня своим трудолюбием и работоспособностью, а это существенно помогает Бостону оставаться первоклассным во всех отношениях городом. Всем нам, сотрудникам «Глоуб», невероятно повезло: у нас есть неравнодушные и образованные читатели, о таких может только мечтать любой газетный репортер, обозреватель, фотограф, издатель или художник.

Наконец, приношу глубочайшую признательность Пэм и девочкам, Абигейл и Каролине, которые сумели так сильно изменить мою жизнь. В процессе написания этой книги Пэм была не просто ценным, а поистине бесценным помощником. Даже страшно подумать, сколько всего она помнит, а ее умение вставить яркие эпизоды в широкий контекст заставляет меня скромно умолкнуть.