Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

За “Каргой” тянулся длинный, скрывающийся за ближайшим поворотом, след бледно-розового: по расходящимся от горжи волнам весело скакали ошметки шкур, паучьих лапок и распотрошенных неумелой рукой рыбин. В воде безостановочно плескало, мелькали темные, влажные спины.

– Это отвратительно, – в который раз пробормотал Брак, выковыривая из раковины очередную улитку.

– Куда отвратительнее тебе станет, когда ты поймешь, что все вот это, – Кандар указал рукой на заваленный костяшками тазик. – Все вот это не стоит даже одного фелинтовского разрядника. Точнее, стоить оно столько может, но продавать ты будешь до зимы. Либо придется сдавать на вес, либо везти куда-нибудь далеко, где тебе дадут полную цену. А разрядник даже в самой засранной визжиками деревне у тебя купят еще вчера, солидно при этом переплатив.

– И за каким шаргом мы этим занимаемся?

Злобствовал Брак больше для порядка. Даже самому тупому джорку понятно, что фелинты – разовая удача. Как и подвернувшийся выгодный контракт. Горже нужен металл, эйр, эйносы, а команде нужно пиво, жрачка и кри. Раскон подходил к делу практично, не упуская своей маленькой, но постоянной выгоды. Даже, если ради этого приходилось каждый вечер отмывать палубу от всякой дряни и выслушивать нудеж тех, кому не посчастливилось заниматься разделкой.

– Стоило нанять сюда не механика, а мясника. С полным набором конечностей.

– Ты слишком много общался с Везимом, Четырехпалый. Встань, выдохни, взгляни по сторонам. Красиво ведь?

Брак с трудом распрямился и выразительно посмотрел за корму. Тушку выволка отнесло к прибрежным кустам и оттуда доносился смачный хруст, прерываемый тихим, утробным рычаньем.

– Смотри на это, как на некую лесную справедливость. Река кормит нас, а мы кормим реку. В итоге все возвращается туда, откуда пришло.

– Давай потроши, любитель справедливости.

– Я не могу, у меня лапка, – помахал в воздухе клешней Кандар. – На сегодня ты – повелитель ножа и рыбьих потрохов, крутись как джорк, но сделай. Считай это очередной проверкой.

– Говно. – пробормотал Брак.

Сероглазый просиял, словно услышал откровение самого Тогвия, и пошел облегчаться в нависшую над кормой кабинку.

– Наша жизнь, она как эта река, малец, – донесся сверху хриплый голос.

“Карга” вышла на широкий участок, и старик сполна этим воспользовался, жадно присосавшись к фляге. Сморщенный, острый кадык ходил взад-вперед как поршень компрессора. Залившись, Шаркендар прокашлялся, упихал под десну кусок красноватой смолы и развил свою мысль:

– В нее ссут, сваливают мусор, а на поверхности болтаются куски выпотрошенных трупов. О, еще гадят!

– Катись к шаргу, дед! – донеслось из кабинки.

– В конце ты, в облаке ссанины, приплываешь к огромной горе из тех, с кем был знаком в жизни. И прежде, чем успеваешь опомниться, – сам оказываешься ее частью. А река услужливо прибивает к твоему трепыхающемуся телу очередную порцию мусора.

По гладкой поверхности воды застучали редкие, крупные капли начинающегося дождя. Ветер налетел, рванул навес, по воздуху заполоскал незакрепленный конец растянутой на огромной раме зеленой шкуры.

Из леса показались недовольные братья, сгибавшиеся под тяжестью чего-то увесистого.

Брак мысленно застонал, перехватил нож и воткнул его в задницу очередного паука.

Дорога до Подречья заняла три дня, за которые Брак узнал о работе сборщика больше, чем за всю свою жизнь в клане. Руки болели, спину ломило, а плотная ткань каучуковых перчаток, казалось, намертво приросла к коже. К счастью, безумная охота первого дня вдали от поселений быстро сошла на нет, насытившиеся Жерданы покидали плот все реже, предпочитая ленивое таскание тяжестей, и лишь Везим неустанно пополнял горку добычи. Впрочем, делал он это за троих, так что работы у Брака по-прежнему оставалось много.

Отвлечься помогало разное. Все же, повседневных занятий на плоту куда больше, чем в душной мастерской или кузове трака. Мелкий ремонт горжи, сортировка эйносов, заправка банок, безуспешные попытки заставить шевелиться железную ногу… Кандар помогал как мог, но толку от этого не было – сил у Брака попросту не хватало, да и навык отсутствовал. Все равно, что пытаться связать свитер языком – противоестественно и противно, хотя, теоретически, возможно. Надо было либо полностью менять протез, чего Брак делать категорически не хотел, либо продолжать пыжиться. Этим он и занимался по вечерам, залившись эйром и вполуха слушая пьяные побасенки Шаркендара.

Дважды, когда погода позволяла, с горжи устремлялся в небеса хрупкий флир. На второй раз ощущения от полета ничуть не притупились, зато страх почти ушел, так что Брак наконец занялся тем, ради чего на плоту вообще существовало летающее недоразумение – поиском добычи. Раскон, недоверчиво погмыкав, все же согласился выдать ему окуляр, настрого запретив снимать с шеи витой кожаный шнурок. Окуляр оказался непривычным и явно дорогим – трубки было две, линзы там стояли разные, расцвечивая однородное зеленое море новыми оттенками. Серо-зеленые плакальщицы сменяли цвет на синий, скалы темнели почти до черноты, а изумрудная трава на редких полянах полыхала красным. Подобное многоцветие с непривычки било по глазам и кружило голову, зато позволяло легко находить все, что выбивалось из привычной картины. Лента реки, к примеру, пробивалась сквозь листву ярко-голубым, и переведя взгляд дальше к горизонту можно было заметить многочисленые отблески исполинской сети озер и речушек, связавших западные леса воедино.

Вид у Брака был настолько ошалевший и довольный, что в следующий раз Кандар, бурча под нос что-то непристойное, выгнал калеку с кресла и отправился наверх самостоятельно, залихватски раскачивая флир во время взлета. Провожающий его взглядом фальдиец довольно кивнул и пояснил разочарованному Браку:

– Первый раз за полгода не жаловался и попросился сам.

– Я не понимаю, как от такого можно отказываться. – покачал головой механик, втыкая в барабан лебедки изогнутый штырь стопора.

– Даже любимое дело быстро становится обузой, когда переходит в категорию обязанностей. И это нормально, если у тебя все в порядке с головой, – кивнул Раскон на крохотную лодочку и недовольного охотника, заливающего в горловину бака эйр из кривого ведра. – Везим, солма пропустил!

– Занят, – буркнул охотник. – Все равно он мелкий.

– Солм!

– Я схожу, – потянулся за сачком Брак.

Раскон гмыкнул и грузно плюхнулся в кресло рядом с лебедкой. Натянул на нос затемненные гогглы и принялся высматривать в небе флир.

Солмы Брака поражали. Еще в клане он неоднократно задумывался, откуда берутся гравики, без которых немыслимо существование большей части тяжелого