Воскресшая любовь - Мэдлин Хантер

– Обнаружится?

– Да, эти сведения могут просочиться в прессу. Появиться в журнале под названием «Пир Минервы». В своем очередном очерке мисс Монтгомери разоблачит вашу компанию, занимавшуюся контрабандой опиума. Она назовет имена и фамилии тех, кто был к этому причастен. Ради того, чтобы не бросить тень на моего отца, она хотела воздержаться от публичного разоблачения, но я уговорил ее довести дело до конца. Все эти факты лишь усилили бы впечатление от статьи, и читатели журнала извлекли бы из этого хороший урок. – Он замолчал. – Если вы будете любезны и станете делать то, что я скажу, кроме обличения контрабанды опиумом, которое не грозит вам ничем, кроме общественного порицания, в статье не появится никаких других шокирующих откровений. О ваших темных делишках, за которые вам может грозить уголовное наказание. Однако вы должны прекратить занятия другими видам контрабанды.

– На самом деле никому нет никакого дела до торговли опиумом. Англичане желают пить чай, и им абсолютно все равно, сколько китайцев из-за этого умрет.

– По крайней мере после этой публикации англичане не смогут заявить о том, что ничего об этом не знали. Мой брат Хейден возьмет все это под свой контроль и будет изучать, как велись дела на протяжении многих лет. Вы будете ему в этом содействовать. В результате мы должны определиться с суммой вашего долга, который вы мне выплатите. Мой поверенный в делах встретится с вашим, чтобы оценить стоимость вашего имущества и денежных вкладов. Вы выплатите мне то, что сможете, а на остальное напишете расписку. Полученные мною суммы будут направлены в благотворительные организации, которые порекомендуют мне знакомые дамы.

– Подонок! Вы хотите меня разорить!

– Вам оставят достаточно средств, чтобы хватило на скромную жизнь, без излишеств, но я возьму с вас расписку на все, что вам оставил. Однако торговлей опиумом вы заниматься больше не будете. Вы снимете с себя сан священника и уедете из Лондона. Ост-Индская компания по моей просьбе будет следить за тем, чтобы вы снова не вступили на порочный путь. Уинтерсайд в курсе дела. Если вы ослушаетесь меня или с мисс Монтгомери или с ее братом что-то случится, я вспомню о расписке, которую вы мне дали, и пущу вас по миру.

– Если вы думаете, что очень важно, в игре я или нет, вы самый большой глупец на свете! – гневно воскликнул Медоусон. – Монтгомери тоже думал, что сможет остановить торговлю опиумом. Опиум приносит доход потому, что есть люди, которые в нем нуждаются. Ради того, чтобы получить его, они пойдут на все, даже на убийство.

– Возможно, только вы больше не будете наживаться на несчастье других. Вы и так принесли горе тысячам людей. Ради того, чтобы ваш источник обогащения не иссяк, вы довели до могилы человека, которого я знал, и подвергали опасности жизнь его дочери, которую я люблю. Я мог бы убить вас только за то, что вы угрожали моей любимой. Радуйтесь, что я оставил вас в живых.

Кристиан поднялся и направился к двери.

– Видимо, я ошибался в вас, – процедил сквозь зубы Медоусон. – Вы вылитый отец. Такой же жестокий и бессердечный. Жаль, что я раньше этого не разглядел. Мы бы с вами отлично сработались. Яблочко от яблоньки недалеко падает.

– Да, это верно.

Выйдя за дверь, он едва не столкнулся с Леоной. Несмотря на обещание ждать Истербрука, она все-таки пришла. Все это время она стояла за дверью и слушала их разговор. Тун Вэй стоял рядом.

Леона взяла Кристиана под руку, и они все вместе вышли на улицу.

– Кристиан, не верьте тому, что сказал Медоусон. Вы не такой, как ваш отец.

– Все хорошо. Я закончила свои дела в Лондоне.

Изабелла нахмурилась. В отличие от Тун Вэя, который заметно оживился, объявление об отъезде Изабеллу не обрадовало.

– Согласись, Изабелла, хорошо снова вернуться к той спокойной и уединенной жизни, которую мы вели в Китае, – заметила Леона, стараясь ее подбодрить. – Я догадываюсь, почему ты грустишь.

Наконец-то они смогут вздохнуть с облегчением – не придется с тревогой вглядываться в лица прохожих, в любую минуту ожидая неприятностей. Проведя в состоянии тревоги половину сознательной жизни, Леона была немного обескуражена.

Она так долго боролась, что сейчас чувствовала себя опустошенной. Цель, которая была у нее раньше, придавала ей решимости, а ее жизни – смысл. Хотя с лица Леоны не сходила улыбка, отсутствие цели приводило ее в состояние полной растерянности. В глубине души Леона чувствовала страх, потому что она не знала, к какому берегу пристать.

– Теперь можно отправляться домой, в Китай, – торжественно сообщил Тун Вэй. – Если подует попутный ветер, когда мы вернемся, торговый сезон в Гуанчжоу будет в самом разгаре.

Как это похоже на Тун Вэя – вернуть Леону с небес на землю и напомнить ей о долге. Ее крестовый поход успешно завершился, но душа у Леоны была не на месте.

– Да, можно отправляться домой, – задумчиво проговорила Леона. При благоприятных условиях через пять месяцев путешествия морем они доберутся до Китая. Чтобы вернуться в Китай до наступления зимы, им нужно отправиться в путь как можно скорее.

Изабелла стояла с потерянным видом, плотно сжав губы и опустив глаза. А затем выбежала из комнаты. Тун Вэй проводил ее взглядом.

– Вот глупышка. Она влюбилась в него, – сказал он.

У Леоны сжалось сердце. Она бросилась за Изабеллой, чтобы утешить ее и немного успокоиться самой.

– Любить вовсе не глупо, Тун Вэй, – сказала она, прежде чем уйти.

Заметив у дверей свой экипаж, Кристиан удивился, поскольку велел конюху запрячь ему лошадь. Однако, увидев Миллера, сразу же все понял.

– Мне показалось, что скоро начнется дождь, – извиняющимся тоном объяснил Миллер, открывая дверцу экипажа.

– Вы сегодня за лакея, Миллер?

– Я подумал: а не поехать ли мне вместе с вами за компанию, сэр? Чтобы в последний раз проверить, все ли в порядке, и убедиться, что ничего не пропало.

– Я потрясен вашим трудолюбием и вашей преданностью работе.

– Благодарю вас, сэр.

Однако энтузиазм Миллера был вызван не преданностью работе и не любовью к труду, а преданностью и любовью к малышке служанке с Бери-стрит. Пока Истербрук и Миллер молча ехали по темным улицам ночного Лондона, направляясь к дому, где жили их возлюбленные, обоих переполняли похожие чувства. И тот и другой не замечали, что за окнами весна. Их настроение больше напоминало унылую позднюю осень.

После того как Кристиан принял решение, у него было тяжело на душе. Медоусон заслужил гораздо более сурового наказания, чем высылка из Лондона и стесненное материальное положение. И даже скандал, который неминуемо разразится, когда будет разоблачена его причастность к контрабанде опиумом. Этот человек погубил жизнь многих людей. Но теперь нельзя все это предать огласке.