Амнезия - Федерико Аксат

— Ты колебалась?

— Нет.

— Что было потом?

— Мы с агентом Норрисом начали зачистку территории, но тут явился отец Бреннера. Мы знали, что он жив и прячется в хижине посреди леса. Марк Бреннер время от времени его навещал. Нам пришлось ретироваться, а Джон Бреннер проснулся и увидел труп. И это спутало нам все карты.

— Почему?

— Марк Бреннер сразу узнал о смерти Полы Мэррел и постарался убедить брата, что у него была галлюцинация.

— И труп, и фургон, — уточнила Лора.

Кейт начинала догадываться, что ее собеседница в курсе всех подробностей дела. И зачем тогда понадобился этот спектакль?

— Да. И то и другое. Мы с агентом Норрисом поддержали версию галлюцинации при помощи операции в Линдон-Хилле. Какое-то время это работало, и Джон Бреннер почти успокоился. Этого достаточно?

Агент Спеллман смотрела на Лору почти враждебно.

— Кейт, оценка действий оперативных сотрудников находится вне моей компетенции. Я понимаю, тебе не по душе разъяснять тонкости своей работы профану вроде меня. Тебя завербовали в семнадцать лет, ты более двадцати лет на службе. И все эти годы демонстрировала выдающиеся способности.

— Тогда к чему этот разговор, доктор Хилл?

Доктор Хилл, не Лора.

Кейт Спеллман приняла решение стрелять за долю секунды. Проект ESH был делом государственной важности. АНБ и ЦРУ вместе спланировали сверхсекретную операцию с участием небольшого числа агентов. Смерть Полы Мэррел вошла в число неизбежных сопутствующих потерь.

Комиссия, которая рассматривала дело Спеллман, сочла ее действия верными. Коупленд считал так же, но при этом полагал, что агент приняла решение стрелять главным образом из страха провалить важное задание.

Коупленд опасался, что это может повториться. В последнее время Спеллман много нервничала, это начинало сказываться на ее работе. Агент болезненно реагировала на конструктивную критику, не соглашалась менять принятые решения, злоупотребляла своими полномочиями.

Лоре предстояло понять, может ли эгоцентричное поведение Кейт помешать исполнению служебных обязанностей.

— Доктор Хилл?…

— Видишь ли, Кейт, иногда полезно возвращаться мыслями в прошлое и переоценивать свои поступки.

— Я уже сказала, что глубоко сожалею о содеянном. Но та девушка собиралась обнародовать информацию, которая могла навредить моей стране.

Теперь она оправдывалась.

— Будь у тебя время подумать, ты поступила бы так же?

— Да.

Лора старалась говорить мягким, примирительным тоном.

— Вижу, ты абсолютно в себе уверена.

— Да, уверена. — Кейт помолчала. — Это мнение Коупленда?

— Меня интересует твое мнение.

— Доктор Хилл… Лора, мы теряем время. Я здесь потому, что так захотел Коупленд или кто-то из его начальства. Эти папки к тебе на стол не с неба упали.

— Возможно, нам придется встретиться еще несколько раз, чтобы со всем разобраться.

— Я считаю это потерей времени.

— Очень показательно, что ты не испытываешь угрызений совести.

— Я не говорила, что ни о чем не жалею, — отрезала Кейт. — Нам стоило сразу взяться за Йэна Мартинса. Но в том, что касается той ночи, я поступила бы точно так же.

— Что ты чувствовала к Марку Бреннеру? — резко спросила Лора.

Кейт, не дрогнув, выдержала ее взгляд.

— А это здесь при чем? Я следила за Марком Бреннером. Ты хочешь знать, была ли я в него влюблена?

— К примеру.

— Я не была в него влюблена. Если честно, наши отношения оставляли желать лучшего. Что-то еще?

— Все, что я читала и слышала о Бреннере, — проговорила Лора, — включая твои собственные слова, свидетельствует о том, что он был незаурядной личностью.

— Верно, был.

— Я посмотрела восстановленное ФБР видео, на котором он признается в убийстве матери, и у меня сложилось впечатление, что это идеально выстроенная исповедь, в которой Марк подгоняет факты так, чтобы никто не смог придраться. Я не хочу сказать, что он все придумал… Скорее серьезно приукрасил.

— Вполне возможно.

— Я могу быть с тобой откровенной?

— Разве у меня есть выбор?

Лора встала, подошла к окну и уставилась на серую стену соседнего здания. Взгляд Кейт обжигал ей спину. Лора ждала, как баскетболист, только что сделавший трехочковый бросок, ждет, когда мяч попадет в корзину. А потом сказала то, чего Спеллман не ожидала:

— Я думаю, Марк знал, что ты работаешь на ФБР.

Лора специально не смотрела на собеседницу.

Кейт едва не зарычала от ярости:

— Доктор Хилл, вы хорошо умеете писать книги и копаться в головах психов. А знаете, что умею делать я?

Лора резко развернулась:

— Что же?

— Менять цвет, как хамелеон. — Кейт подалась вперед, упершись руками в стол. — Я притворялась женой Марка Бреннера, и, уверяю вас, он ничего не заподозрил. Когда вы прочли мое дело? Вчера на ночь?

— Два дня назад, как только мне его выдали.

— И у вас хватает наглости меня допрашивать! Я прожила с Бреннером четыре года, день за днем изображая примерную жену. Никто не знал его так, как я. Никто!

Лора вернулась к столу и спокойно произнесла:

— Иногда бывает полезно посмотреть свежим взглядом. Я не утверждаю, что сейчас именно такой случай, но почему бы тебе не попробовать немного раскрыться и…

— Хватит! Говори прямо все, что хочешь сказать.

Лора кивнула:

— Марк Бреннер был очень умен. С этим, полагаю, никто не станет спорить. Я думаю — и ты наверняка со мной согласишься, — что он планировал самоубийство очень давно, возможно многие годы, и что его решение было связано с отцом, которому приходилось прятаться в лесной хижине и расплачиваться за преступление, которого он не совершал. ESH был наследием Марка, чем-то вроде прощального послания миру. Он посвятил ему последние годы.

На лице Кейт не дрогнул ни один мускул, но Лора чувствовала, что задела ее за живое. В известном смысле Марк Бреннер и Кейт Спеллман друг друга стоили. Бывает, такие люди живут душа в душу, а бывает — как кошка с собакой. Союз двух сильных личностей вещь совершенно непредсказуемая.

— Если бы не ЦРУ, — продолжала Лора, — проекту давно пришел бы конец. Фонд Сандерса стал для него своего рода спасательным кругом. Я правильно понимаю, что Марку Бреннеру предоставили почти неограниченное финансирование?

Кейт не ответила, и Лора сочла ее молчание знаком согласия.