Амнезия - Федерико Аксат

— Я никогда не привыкну к мысли, что ты все это время был здесь, так близко.

У отца задрожали губы.

— Харрисон рассказывал мне обо всем, что с тобой происходит, и Марк тоже, конечно, хотя с твоим братом у нас не все бывало гладко. Кстати, он часто сидел там, где ты сейчас.

Во мне закипали гнев и ревность.

— Вы спорили, сказать ли мне правду?

— Вряд ли стоит вспоминать об этом сейчас, сынок. Важно, что вы с Марком были настоящими друзьями до самого конца. А потом случилось то, что случилось.

Тут я впервые увидел в глазах у отца отчаяние. Думаю, он был единственным человеком на земле, способным понять, какая тьма воцарилась в моей душе после смерти Марка.

— Я не понимаю, Джонни, — по его морщинистой щеке сбежала слеза, — не понимаю.

В глазах Мэгги читался вопрос: «Ты точно хочешь, чтобы я осталась?» Я сжал ее руку и одними губами произнес: «Пожалуйста».

— Марк написал мне письмо, — сказал я. — Если хочешь, можешь его прочесть.

Отец кивнул:

— Мы часто спорили о том, что будет лучше для тебя. Марк хотел привести тебя сюда. Я был против, Джонни. Ведь я пообещал друзьям, что правда никогда не всплывет. Они сами пытались меня разубедить, но я не поменял своего решения.

— Между тем во внешнем мире не все было гладко.

Я не хотел упрекать отца, но слова вырвались сами.

— Знаю. Но я лишь хотел как лучше. Зато вы с братом были не разлей вода; и я вами горжусь.

— Ты видел Дженни?

Лицо отца засияло, словно кто-то направил на него прожектор в миллион ватт.

— Я всегда старался быть осторожным. Но внучку видел. Она красавица… Истинная Бреннер. Поздравляю тебя, сын, прости, что с таким опозданием.

Иногда я думал о Дженни — и словно оказывался на краю бездны. Рождение дочки стало настоящим чудом, но вместе с ним все мои страхи, сомнения и слабости вылезли на свет и разом набросились на меня. Новый мир был невыразимо прекрасным и в то же время пугающим. Нечто подобное я чувствовал сейчас: вселенная будто перевернулась.

— А теперь? — спросил я. — Когда Марка не стало, ты собирался сказать мне правду?

Он кивнул:

— Теперь все изменилось. Мы говорили с ребятами, как лучше это устроить. Когда Марка не стало…

Его слова пробудили во мне невнятное, далекое воспоминание. Я встал и подошел к окну. По стеклу неспешно сбегали капли дождя.

Отец и Мэгги выжидательно смотрели на меня.

— Что с тобой? — спросила Мэгги.

Я повторял про себя строки из письма Марка.

…речь идет о древесном человеке, который живет в лесу, но изредка заходит в дома.

Сигнал велит древесному человеку не выходить из леса.

…в один прекрасный день ты сможешь его навестить…

Теперь я стал понимать, что стояло за решением моего брата. Он отдал мне все, что мог. Я уважал его, восхищался им и любил всем сердцем.

А теперь пришло время нашего отца.

Харрисон и Боб вышли из машины не сразу. Наверное, совещались, решали, что делать.

Переступив порог, они приветствовали нас так, словно ничего особенного в хижине не происходило.

— Думаю, вы успели наговориться, — заметил Боб.

Они с Харрисоном уселись за стол. Стоять остался я один.

— Иди сюда, Джонни, — позвал Харрисон. — У нас серьезный разговор. Времени в обрез.

Я узнал этот тон. Сейчас со мной говорил не старый друг, с которым мы слушали The Who, ели печенье Лорен и болтали обо всем на свете. Со мной говорил шериф, человек, привыкший отдавать приказы.

Я сел. Трое старых приятелей расположились по одну сторону стола, мы с Мэгги — по другую.

— Что случилось у тебя дома, Джонни? — без обиняков начал Харрисон.

— Мы приехали и увидели какого-то человека…

— Мэррела, — оборвал меня Харрисон. — Говори как есть, Джонни.

Я кивнул:

— Мы решили бежать. Вызвали полицию и спрятались в лесу. И в конце концов добрались сюда.

— Откуда вы узнали про хижину? — спросил Боб.

— Я слышала ваш вчерашний разговор, — призналась Мэгги, — и спрятала в машине телефон с включенной навигацией.

Боб вздохнул и улыбнулся:

— Видите, ребята? — Он посмотрел на отца, потом перевел взгляд на Харрисона. — Все проще простого, телефон с включенной навигацией. Мир меняется слишком быстро, нам, старикам, не угнаться.

— Мы не знали, что здесь найдем, — подчеркнула Мэгги.

— Тимберт позвонил мне, как только получил вызов, — сказал Харрисон, возвращаясь к истории с Мэррелом. — Мы помчались к тебе и никого не нашли.

Мы с Мэгги переглянулись.

— В чем дело? — Отставной шериф смерил нас пытливым взглядом: игры кончились, пора говорить начистоту.

— Он выследил нас в лесу, — объяснил я. — Как чертов бойскаут. У него был ствол.

— Все обошлось, — поспешно сказала Мэгги. — Мэррел думал, что Марк и Джонни что-то сделали с его дочерью. Фрост вбил ему в голову эту мысль.

Трое друзей многозначительно посмотрели друг на друга.

— Мы должны выяснить, что случилось той ночью, — спокойно сказал отец.

— Точно, — подхватил Харрисон, — и постараться понять, что будет дальше.

Мы с Мэгги кивнули.

— Ты убил эту девушку, Джонни? — выстрелил Харрисон в упор.

Отец опустил глаза.

— Нет! — выпалил я. — Я ее вообще не знал!

Харрисон поднял руку, призывая меня не кипятиться.

Облекать мысли в слова было нелегко. И честно говоря, попросту не хотелось. Мэгги пришла мне на помощь:

— Мы считаем, что эта девушка или кто-то еще дал Джонни неапробированный препарат, который разрабатывали в «Медитеке». Он вызвал провал в памяти. На самом деле все было немного сложнее, но суть такова. Скорее всего…

Пришел мой черед говорить.

— Возможно, ее убил Марк, — неохотно признал я. — Когда действие ESH… того препарата кончилось и я очнулся, он сразу мне позвонил. Я все ему рассказал, и он приехал ко мне.

— Сколько времени прошло?

— Около получаса.

— Нет. Сколько времени прошло с момента, когда ты очнулся, до звонка?

— Точно не знаю…

Я взглянул на Мэгги. Она кивнула мне — продолжай!

— Это еще не все. Когда я очнулся, на полу лежала мертвая девушка, а рядом «ругер» и пустая бутылка. Все выглядело так, будто я убийца.