Одно темное окно - Рейчел Гиллиг

После целой минуты гнетущего молчания тот хлопнул вилкой по тарелке.

– Святые деревья, Элм. Что?

– Мне нужно с тобой поговорить.

Рэйвин указал на стол, раскрыв ладонь.

– Я весь внимание.

Элм бросил на меня прищуренный взгляд.

– Сомневаюсь в этом.

– Если тебе есть что сказать, – прорычал капитан, – выкладывай. У меня нет времени на одну из твоих королевских истерик.

Голос Элма стал глубже, пылая от гнева.

– Ладно. Я считаю тебя дураком, кузен.

Эмори прижал рукав ко рту, подавляя смех.

Голос Рэйвина оставался характерно ровным:

– На чем основан вывод?

– Сегодня мы могли нагрянуть в дом Спиндла и украсть Карту Колодца, – заявил принц. – Но ты настоял, чтобы мы отправились на Рыночный день, потому что хотел быть рядом с Элспет, – произнес он. – Которая, добавлю, была так близка к тому, чтобы разрушить весь наш план, мелькая перед проклятым Орисом Уиллоу.

Я кашлянула в свое вино.

– Я практически умоляла тебя пойти со мной в дом отца и найти Колодец!

Элм помахал рукой у меня перед лицом.

– А я и не говорил, что это плохая идея, просто был неподходящий момент. – Он сморщил нос. – И я не собирался доставлять тебе удовольствие, признавая, что твоя затея имеет какой-то смысл, Спиндл.

Мне захотелось протянуть руку и свернуть длинную шею Роуэна.

Сидевший напротив Рэйвин молчал.

– Когда мы вернемся в Стоун, нас ждет чудовищная расплата, – заключил Элм, вернув гнев к кузену. – Она покалечила дестриэра. Мой отец не потерпит ни нападения на свою стражу, ни провального ареста зараженного ребенка. – Замолчав, он бросил на меня еще один равнодушный взгляд. – Какой бы ни была ее магия, она глубже, чем способность обнаруживать Карты Провидения. Я ей не доверяю.

– Зато доверяю я, – сказал Рэйвин, сложив руки на груди. – Тебе этого должно быть достаточно.

– Должно? Разве я не имею права на собственное мнение? Или все обязаны склонить голову перед капитаном дестриэров?

– Ты можешь иметь собственное мнение, – сказал Рэйвин. – Но знай, что, упуская все факты, ты выглядишь как идиот.

Голос Элма стал громче.

– И какие же факты, скажи на милость, я упускаю?

– Я хотел, чтобы мы все пошли на Рыночный день, чтобы, если Айви сумели бы украсть утром карту Колодца из дома Спиндла, мы бы оставались на виду.

Я моргнула. Лица Фенира и Моретты за столом напротив меня стали суровыми.

– Айви проникли в дом моего отца? – спросила я.

Фенир кивнул.

– И когда ты собирался рассказать мне об этом? – крикнул Элм. – Полагаю, когда тебе будет удобно.

– Люблю, когда они спорят, – сказал Эмори, уплетая суп. – Их перепалки заставляют биться мое слабое сердечко.

Фенир провел рукой по бороде.

– Я так понимаю, Айви не нашли Карту Колодца.

Рэйвин покачал головой.

– Вероятно, потому, что они не знали, где искать, – отрезала я, вскакивая с места. – Я могла бы им помочь! Я пыталась войти внутрь, но Элм…

– Двадцать человек могли стать свидетелями того, как ты проходишь через ворота, – огрызнулся принц. – Кроме того, капитан велел нам подождать.

Рэйвин смотрела на него с непроницаемым выражением лица.

– Я рассказал только тем, кто был необходим для выполнения задания.

– Значит, всем, кроме меня и девушки с неуравновешенной магией?

– Неуравновешенной? – одновременно воскликнули мы с Кошмаром.

– Мы не можем позволить себе ошибаться, Элм, – огрызнулся Рэйвин. – Что, если бы нас увидели? Одно дело – украсть карту под маской разбойника. Но проникнуть в чей-то дом, воровать при свете дня – мы не можем позволить себе так рисковать. Если только ты не считаешь, что у тебя хватит мужества выдержать дознание.

Элм нахмурился еще сильнее, сжав губы в длинную недовольную линию.

Воздух в библиотеке внезапно сгустился.

– Действительно ли будет дознание? – спросила я. – Даже если нас не поймают на месте преступления?

Губы Моретты скривились.

– Кража карт непростительна. Мой брат отдает право на возмездие пострадавшему владельцу карты. Любой человек, независимо от его должности, может быть допрошен. – Она сделала паузу. – С участием карты Чаши.

Рэйвин бросил на Элма многозначительный взгляд.

– А обмануть Чашу очень трудно.

Джеспир вернулась, когда уже наступили сумерки. Зараженного мальчика и его родителей найти не удалось. Линден выжил. Вот только… Шагала она медленно, в походке чувствовалась заметная хромота. Она крепко обняла Эмори и пожелала всем нам спокойной ночи.

Следующим спать отправился Эмори, Моретта расположилась в большом кресле у его постели, неся ночное дежурство. Мы с Фениром, Рэйвином и Элмом перешли в гостиную, а Тисл то и дело заглядывал, чтобы наполнить наши кубки.

Вино породило жар в груди, и я уставилась на огонь, борясь с желанием взглянуть на Рэйвина, который сидел напротив меня с отточенной сдержанностью. Когда я сдалась и посмотрела в его сторону, то поймала непроницаемый взгляд его серых глаз, рукой капитан потирал щетину.

Я не знала, кто мы друг другу. Жестокость Рыночного дня взяла то хрупкое, невысказанное, что зарождалось между нами, и отбросило его в тень. Я удерживала взгляд Рэйвина, ища трещины в непоколебимой сдержанности. Страстно желая заметить их.

Элм поднял голову от своего второго кубка, его взгляд метался между Рэйвином и мной.

– Проклятые деревья, – пробормотал он, поднимаясь со стула. Не пожелав никому доброй ночи, он взял со стола кубок с вином и вышел из гостиной.

Фенир не упустил намека. Он прочистил горло.

– Что ж, мне тоже вполне достаточно, – сказал он и, шаркая, вышел из комнаты, оставив нас с капитаном дестриэров наедине.

Взгляд Рэйвина не отрывался от моего лица. Но я не могла его прочесть. И где-то в груди зародилась боль от осознания, что этот мужчина вновь от меня отгораживается. Мои пальцы дрожали на ножке кубка.

– Ты правда имел это в виду? – спросила я, встретившись с ним взглядом. – Ты доверяешь мне? Или просто устроил представление для своего кузена?

Рэйвин провел пальцем по ободку кубка.

– С чего ты решила, что я устраивал представление?

– Нет… Не поступай так, – сказала я. Что-то горело у меня за глазами. Но я отмахнулась от странного ощущения. – Не отвечай вопросом на вопрос. Я устала от этого.

Капитан нахмурился, наклонившись в своем кресле.

– Как бы ты хотела, чтобы мы поговорили, Элспет?

Я отвернулась, комок подступил к горлу. И сморщила лоб, пытаясь сдержать все, что еще не высказала.

– Хочу, чтобы мы были честны, – прошептала я. И прижала руку к лицу, но было слишком поздно: он заметил мои слезы и напряженный лоб. Страх.

Кошмар выскользнул из темноты, лаская мое ухо.

«Тебе не нужно