Княжна для викинга - Анна Лакманова

– А ты? Нет! Я не пойду одна! – кричала Дива в слезах.

– Это не самое худшее, что приключилось со мной за вечер, – Пересвет слабо улыбнулся. Медленно убрал свободной рукой растрепавшиеся волосы с лица княжны.

– Что? Поднимайся! – Дива рыдала в голос, она не могла поверить в то, что видела. – Вставай же! – одно и то же твердила она в смятении. Ей было страшно, и этот страх совершенно сковал ее разум. – Не оставляй меня! Отец сначала…Ты теперь…Все это неправда! – Дива сжимала ладонь друга, багряную от крови. – Не покинь меня! Не сейчас! Я не побегу без тебя!

– Вместе мы будем слишком приметны. Один я доползу куда-нибудь, а вдвоем нам, точно, не уйти. Так что ты беги сейчас. Я потихоньку, следом за тобой, – Пересвет подтолкнул Диву, давая понять, что ей пора.

– Нет, – Дива мотала головой, всхлипывая. – Я тебя не оставлю…И одна не пойду…Держись за меня, я помогу…– хорошо это или плохо, но княжна не постигала того, что происходит.

– Ладно, послушай…Обломай оперение стрелы…– прохрипел Пересвет.

– Это поможет? Да, я сделаю, – левой рукой Дива ухватила стрелу за древко, а правой за оперение. Выдохнула и надавила на дерево. Стрела хрустнула. – Что? Что дальше? Говори? – голос Дивы дрожал, как и ее руки. – Я ни за что тебя не брошу…Что…Что теперь?

– Теперь…Теперь вот…– Пересвет ухватил стрелу спереди и, морщась от боли, вытянул. Отшвырнув в сторону древко, взял ладонь Дивы и приложил к ране, из которой изливалась кровь. – Это лучшее снадобье…Если оно не поможет, я не знаю тогда…– даже находясь при смерти, Пересвет не утратил способности отпускать шутки.

Невменяемая от страха Дива действительно ждала улучшений. Она не понимала, что сие его действие в реальности стремительно ухудшает положение.

– Не помогает…– Пересвет поднес к губам ладонь Дивы и поцеловал ее. – Моя жизнь уйдет вместе с этой кровью. И ты уходи. – Пересвет выпустил руку Дивы и чуть подтолкнул княжну. – Беги же теперь со всех ног. И не попадайся никому в руки. Не попадайся, дорогая.

Дива медлила. Но шум с обратной стороны частокола испугал ее. Еще раз оглядев друга, она побежала прочь, запинаясь о платье, спотыкаясь о хлам, разбросанный на дороге, падая и снова подымаясь.

В эту же секунду калитка резко отлетела в сторону, хлопнувшись о забор. В сад вошел воин. На его лице имелся всего один целый глаз. На месте другого его ока зияла пустота. Он был вооружен двумя клинками – первый короткий, чуть больше кинжала, второй – длинный, изогнутый дугой. Его походка была вкрадчива, как у шакала. Он сразу заприметил на земле парня, испускающего дух. Не раздумывая, пришелец возвысил меч над телом и проткнул лежащего насквозь.

Замедлив шаг, Дива обернулась. Она на всю жизнь запомнила эту картину, которую впоследствии не раз видела в своих повторяющихся кошмарных снах. Запомнила и это лицо. Мстительные очи сверкнули в ее сторону. Крутанув меч, страшный воин выдернул оружие из уже бездыханного тела и двинулся к ней, недобро посмеиваясь.

Послышались раскаты грома. И в этот миг с неба обрушился ливень, смешивающий на земле агонию человеческих чувств, грязь и кровь.

Дива перестала понимать, что происходит. Ее сознание затуманилось от ужаса. Мысли спутались и бешено скакали, словно белки по веткам. Ей вспомнился запах сирени, цветущей весной. Дива будто вновь услышала раскаты грома, которые вначале лета казались гневом самого Перуна. Увидела как отец и Бойко о чем-то беседуют на закате. Как она и Роса дурачатся, кидая соломой в спесивого двоюродного брата, приехавшего погостить. Как ее руки становятся алыми от крови Пересвета. Как черный ворон из ее сна кружит над ней.

Но мга воспоминаний постепенно рассеивалась. Перед глазами расстилалось настоящее, представшее поляной обезображенных тел. Дива едва различала перед собой образ жестокого врага. Его фигура расплывалась от слез и дождя. Незнакомец неотвратимо надвигался.

– Вот так пожива, – воин с жадностью уставился на добычу, которая попятилась от него.

Упершись лопатками в стену терема, Дива обмерла. Отступать было больше некуда. Промокшее от дождя, крови и грязи платье холодило тело. Зубы стучали то ли от страха, то ли от озноба.

А воин тем временем в один прыжок подскочил к княжне. Схватив ее за плечо, притянул к себе. Сорвал с ее шеи ожерелье – подарок жениха – и засунул себе за пазуху, довольно ощерившись. Пройдясь большой ладонью по ее аккуратной груди, погладил место пониже спины. От столь вопиющей дерзости Дива даже очнулась. Никому не позволено не то что дотрагиваться до нее, но даже слово ей молвить без дозволения!

– Как смеешь, простолюдин! Прочь руки от княжны! – в негодовании возмутилась Дива, замахнувшись. Ее взгляд выражал гнев. Этот поганый висельник, что убил ее друга, не удостоится чести разглядеть страх в княжеских очах!

– Княжна, говоришь? – оскалился воин. Свободной ручищей сняв шлем, он обнажил свое безобразное взмокшее лицо. Прилипшие ко лбу молочные волосы, рыхлая кожа и всего один целый глаз. По росту он оказался ненамного выше княжны, но жилистое телосложение не оставляло сомнений в его возможностях. – В этот вечер меня посетила несказанная удача. Нечасто случается потискать княжеских дочек! – косматые руки без труда удерживали Диву, впопыхах шаря по ее телу. – На меня смотри, – ухватив княжну под челюсть, нападающий уже ворошил девичьи юбки, не обращая внимания на ее неловкие попытки оттолкнуть его.

Дива сама не поняла, как ей удалось вывернуться. По счастливой случайности нападающий замешкался, а она уже с визгами мчалась от него по дорожке.

– О, Сварог, заступись! – смелость княжны оказалась показной. Словно во сне, она не могла ни бежать быстро, ни кричать громко, ни отбиваться смело.

– Вот же сука! – воин без труда нагнал Диву, которая успела поцарапать его по лицу. Рывком развернув ее к себе, он отвесил ей столь сильную пощечину, что она пошатнулась и упала. Голову накрыла волна жгучей боли. Искры посыпались из глаз. А в ушах нарастал гул. Кажется, никто здесь не питает уважения к ее знатному происхождению. И не успела она еще подняться с земли, как нападающий ударил ее ногой в живот.

Удар сам по себе не предполагал увечий. Скорее, это был пинок. Но Дива даже перестала дышать. Согнувшись от боли, она была не в силах теперь и говорить, не то что сражаться. И в этот самый миг, валяясь на сырой грязной траве, она в полной мере осознала свое положение. Личные ее возможности крайне ограничены. Она даже не может постоять за себя. Без титула и охраны она не лучше других.

Воин ухватил за шиворот дрожащее тело и резко дернул с земли. Замахнулся опять. Дива едва успела закрыться локтем, увидев вновь надвигающуюся к своему лицу руку. Видно, ему не понравилось, что она не только предприняла попытку к бегству, но еще и силилась сражаться, доставляя ему неудобства. На сей раз, дабы избежать излишней беготни, он схватил Диву за волосы и шмякнул животом на летний стол, за которым Гостомысл и Златана теплой порой любили обедать.