Смерть за плечами - Сергей Данилов

— Боюсь, причина в твоей перчатке. Знаешь, что ждало бы тебя, если бы ты украсил свой шлем рогом единорога и пожаловал в Эстариоль? Со священными животными шутки плохи.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Крайт. — Неспроста этот рыжий коротышка глядел на мою руку, будто на ней не обрывок драной шкуры с когтями, а по меньшей мере обручальное кольцо его покойной маменьки. Да и медведей у них тут этих что деревьев в лесу понаставлено… Слушай, они же нас тут на корм этим тварям приготовили! — внезапно осенило Крайта. — Они же им человеческие жертвы приносят! Смотри, сколько черепов вокруг! Эй, вы, козлиные отродья! Сейчас же развяжите меня, а не то будете своего медведя просить о скорой смерти! — Наемник грозил и ругался, но угрозы его производили на карликов не больше впечатления, чем карканье ворона, расположившегося на макушке каменного медведя. Они как ни в чем не бывало продолжали с причитаниями топтаться вокруг идола, пока не пропели свою песню столько раз, сколько положено было пропеть, и ушли, оставив нас наедине с кучей обглоданных костей, лесом каменных медведей и проголодавшимся вороном на макушке одного из них. — Что делать-то будем? — в отчаянии простонал Крайт. — Был бы здесь Рикланд, он бы что-нибудь придумал… — Кажется, мой храбрый друг начал серьезно паниковать.

— Я думаю, — ободрил его я.

— Ты с нами, Рик! — Голос Крайта звучал так радостно, будто он не представлял для себя большего счастья, чем разделить со мной сомнительный уют желудка Стража подземного мира.

— Я бы предпочел находиться в другом месте, — проворчал я.

К этому времени я уже в полной мере оценил свое незавидное положение. Не знаю, насколько в долине Тысячи Идолов было развито воинское искусство, но искусство связывать своих пленников у них находилось на самом высоком уровне. Я всегда считал, что могу освободиться от любых пут, но на этот раз мне оставалось только бессильно дергаться. И даже этим бестолковым движениям чрезвычайно мешал каменный столб, очень некстати расположившийся между моей спиной и стянутыми крепкой веревкой запястьями, к нему я был прикручен начиная от самой шеи. Свободными оставались одни ноги, совершенно бесполезные для развязывания узлов за спиной. Что делать? Будь у меня на пальце хоть один из перстней старого Роксанда, я бы смог с помощью бриллианта перетереть злосчастную веревку, но перстни я носил в кармане с тех самых пор, как Альвейс заявила, что они мешают мне чувствовать меч.

— Вы тоже связаны? — на всякий случай спросил я.

— Еще как, — прокряхтел Крайт, кажется пытаясь разорвать веревку. — Нет, это под силу разве что Гунарту. Проклятые козявки! Ну я до вас доберусь! — Крайт разошелся не на шутку. Он опять принялся проклинать жителей долины, обещая им долгую и мучительную смерть в самом ближайшем будущем.

— А где Гунарт и Глыба? — оборвал я его бессмысленные угрозы.

— А демоны их знают. Погибли, наверно, под этим снежным обвалом. По крайней мере, мне его отсюда не видно. Правда, тебя тоже, только Стина.

— Нет, они не погибли, — заверил нас Стин. — Когда ты крикнул, мы с Норселом успели укрыться в пещере. Лавина накрыла только вас двоих и Гунарта. Норсел был уверен, что вы погибли. Он ушел, кажется, в сторону деревни и больше не вернулся. А я стал разгребать снег и нашел Гунарта. Он был в сознании и помог мне откопать вас. Потом он ушел вслед за Норселом, чтобы догнать его и вернуть, а я остался приводить вас в чувство. Но едва Гунарт ушел, нагрянули дикари. Мы думали, все они погибли под лавиной, но они каким-то чудом уцелели. К сожалению, я не воин и не смог вас защитить. Я не смог даже погибнуть за тебя, принц. Я понимаю, что мне нет прощения… — Стин сокрушался, но я не винил его. Что мог сделать простой охотник против двух десятков врагов? Другое дело Гунарт и Глыба. Почему они сбежали, как предатели, почему бросили нас в беде? Хотя чего можно ждать от охотника за наградами и сына Урманда, мечтающего отомстить за смерть отца? Только такой наивный глупец, как я, мог поверить его клятве верности. И что теперь? Месть свершится, и за полдня страданий старого ублюдка меня сожрет живьем вонючее страшилище? Я никогда не отличался ни трусостью, ни богатым воображением, но мне стало здорово не по себе, когда я представил, что меня ждет. Нет, я, конечно, сумею как следует пнуть этого так называемого медведя, прежде чем он отгрызет мне ногу, но если ему даже стрелы нипочем…

— Мы обязательно выберемся отсюда! — уверенно сказал я, стараясь ободрить если не себя, то хотя бы друзей. — Мы должны выбраться! Надо только перетереть веревку о столб или распустить узел… Ты, Стин, постарайся высвободить руку. Должно получиться, у тебя узкие ладони. А ты, Крайт, используй когти этого медведя. Они ведь оставили тебе перчатку?

Мы бились с коварной веревкой, пока солнце не скрылось за хребтом, названным на карте Волчья Пасть. Название гряды этих похожих на клыки скал напомнило мне историю о матером волке, попавшем в капкан и сбежавшем, отгрызя собственную лапу. Счастливый волк, он мог достать до нее зубами…

— Ничего у нас не выйдет, — обреченно проговорил Стин. — Он уже здесь, этот Страж подземного мира.

Действительно, зверь приближался. Его силуэт темным пятном мелькал на покрытом снегом пологом склоне, то и дело пропадая в тени каменных изваяний. Зверь, в подземелье показавшийся мне довольно неуклюжим, двигался на удивление проворно. Он больше не ковылял на трех лапах, а бежал на двух, как ученый медведь на ярмарке или, скорее даже, как человек в медвежьей шубе.

— Да дерни ты руку посильней, неженка! — рявкнул я. — Или боишься, что оторвется? Не беспокойся, если мы сейчас же не освободимся, она тебе больше не понадобится.

Стин громко засопел и внезапно с удивлением воскликнул:

— О боги! Кажется, я вывихнул палец, но у меня получилось! Я свободен!

«Где ж ты раньше был со своей свободой, эльфийский ублюдок!» — вместо похвалы чуть было не обругал его я. Сделал бы он то же самое четверть часа назад, цены бы ему не было, а сейчас…

— Развяжи Крайта и спасайтесь! — крикнул я, глядя в неподвижные, будто мертвые, глаза чудовища, не в силах оторвать от них взгляд. Оно приближалось с неотвратимостью стихии и быстротой скачущей лошади. Я понимал, что обречен, что Стин не успеет прийти на помощь, а если успеет, то погибнет сам. Не справиться Стину со Стражем подземного мира, кровожадным божеством долины Тысячи Идолов. И мне бы не справиться. Один взмах огромного топора, который этот демон сжимал в руке, успевшей вырасти у него на месте отрубленной лапы, и… Ну нет, я не умру, как теленок на бойне, я буду драться!

— Получи, тварь! — Я изловчился и от души лягнул подбежавшего монстра ногой в отвислый живот. Шкура колыхнулась, будто чудовище внутри состояло из воздуха. Второй мой пинок пришелся по ноге, оказавшейся гораздо тверже брюха.

— Тише ты, шальной! — пробасило чудовище голосом Гунарта Сильного, перерубая своим топором веревку у моей шеи. — Еще покалечишь, чего доброго.

Только тут я осознал, что пытаюсь драться со шкурой — со шкурой, раньше принадлежавшей пещерному чудищу, а теперь скрывавшей Гунарта, который пришел освободить нас!