Второй том «Мертвых душ». Замыслы и домыслы - Екатерина Евгеньевна Дмитриева

Дмитрий Оболенский, которому Гоголь в июне 1851 года прочитал семь впоследствии сожженных глав второй части поэмы, свидетельствовал о том, что в Сибирь попадал во втором томе Тентетников; в Сибирь, по предположению А. М. Бухарева и И. С. Аксакова, должен был попасть в конце концов и Чичиков (см. с. 291, 292 наст. изд.).

В «дальнее странствие „по городам и деревням“, на „богоугодное дело“ сбора денег для церкви» собирался Хлобуев («…как знать, – писал Ю. В. Манн, – не приведет ли Хлобуева дорога в Сибирь?»[726]). В сибирские края «путь скитальца, странника с нищенским посохом» мог привести также и Плюшкина, который в дальнейшем должен был превратиться в бессеребреника. Определенно должны были оказаться в Сибири Тентетников и Улинька[727].

Опоньское царство староверов-бегунов и духовный подвиг Гоголя

Мы уже видели, что сохранившиеся отзывы современников, присутствовавших на чтении Гоголем глав поэмы, показывали, что действие в ней продвинулось значительно дальше, чем можно судить по опубликованным главам. Что появлялись в ней и новые лица. И ожидало большинство героев «просветление», о котором написанный текст давал пока еще слабое представление. И «первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна <была> кончиться поэма», а «прочие спутники Чичикова» «тоже воскреснут», «если захотят». И что Гоголь считал необходимым «далее привести своих героев в столкновение с истинно хорошими людьми и проч. и проч.»[728].

Выше уже говорилось и о том, что этому просветлению и воскресению суждено было случиться, может быть, даже и не во втором, а в третьем томе, и местом этого «воскрешения», по косвенным свидетельствам как самого Гоголя, так и его современников, должна была стать Сибирь. Так, С. П. Шевырев, которому Гоголь прочитал в июле 1851 года семь глав, рассказывал Д. А. Оболенскому о судьбе, ожидавшей персонажей именно второго тома:

…в то время когда Тентетников, пробужденный от своей апатии влиянием Уленьки, блаженствует, будучи ее женихом, его арестовывают и отправляют в Сибирь; этот арест имеет связь с тем сочинением, которое он готовил о России, и с дружбой с недоучившимся студентом <…>. Уленька следует за Тентетниковым в Сибирь, – там они венчаются и проч.» (см. с. 144 наст. изд.)[729].

Как уже было сказано выше, Иван Аксаков (по свидетельству Г. П. Данилевского) высказывал предположение, что в Сибирь, где, собственно, и могло бы произойти его просветление и преображение, должен был попасть и Чичиков. Предположение это основывалось на круге чтения Гоголя второй половины 1840‐х годов, когда он начал усиленно работать над вторым томом и в связи с этим изучать книги о Сибири:

Надо думать, что Чичиков в конце этой части, вероятно, попадет за новые проделки в ссылку в Сибирь, так как Гоголь у нас и у Шевырева взял много книг с атласами и чертежами Сибири. С весны он затевает большое путешествие по России; хочет на многое взглянуть самолично, собственными глазами, назвучаться русскими звуками, русскою речью и затем уже снова выступить на литературной сцене, с своими новыми образами[730].

И действительно, если судить по имеющимся у нас данным: переписке самого Гоголя, его друзей, воспоминаниям современников, – в это время на смену его интересу к среднеевропейской полосе России, которая и была местом действия его предыдущих произведений, включая первый и частично второй том поэмы, приходит ярко выраженный интерес к сибирскому материалу. Можно предположить, что геополитическое и этнографическое содержание утраченных частей второго тома и планировавшегося Гоголем третьего тома определялось, в частности, содержанием «Путешествия по Сибири в 1733–1743 гг.» И.‐Г. Гмелина и «Путешествий по разным провинциям Российского государства…» П.‐С. Палласа (1773–1778), – книг, которые Гоголь брал в 1851 году для чтения у Аксаковых и Шевырева и которые (как, например, первые части «Путешествия» Палласа) он еще ранее конспектировал.

И все же возникает вопрос: почему Сибирь? Край, который Гоголь сам не знал, хотя и собирался туда отправиться. Казалось бы, ответ здесь может быть самый простой: в Сибирь гоголевские герои должны были попасть за преступления. Тентетников – за преступление против государственных устоев (неслучайно многие видели в его истории отраженную историю петрашевцев). То, что за Тентетниковым должна была поехать невеста, ставшая его женой, также вписывалось в известную литературную и историко-культурную мифологию, на этот раз декабристскую. За мошенничество попадает в Сибирь и Чичиков, что тоже вполне понятно. Хотя в его случае Сибирь могла иметь еще и дополнительную мотивировку: Сибирь как край открывающихся еще не познанных экономических возможностей могла оказаться весьма перспективным пространством для Чичикова, талантливого экономического предпринимателя[731].

И все же открытым остается вопрос: как данные мотивировки перемещения действия в Сибирь были связаны с намерением Гоголя духовно (а вовсе не материально) преобразить своих героев и «воскресить их для истинной прочной жизни»? Почему именно Сибирь должна стать местом этого духовного преображения?

В дошедшем до нас тексте второй части, в последней по счету главе, обращает на себя внимание эпизод, который долгое время интерпретировался скорее как гоголевский алогизм. Благородный откупщик Муразов, которому в этой же главе отведена роль спасителя Чичикова, пытается духовно спасти еще одного, казалось бы периферийного, но весьма примечательного персонажа, Хлобуева (в поэме он впервые появляется в четвертой главе). В структуре сохранившихся глав второго тома персонаж этот занимает весьма загадочное место, будучи обрисован Гоголем как живущий не по средствам помещик-бездельник, способный за один вечер спустить огромные деньги и обрекающий тем самым свое семейство на существование в долг. Но при этом на него постоянно откуда-то «падает» очередная сумма денег, позволяющая ему и далее существовать безбедно (см. с. 270, 271 наст. изд.). И тем не менее именно на него возлагает надежду единственный абсолютно положительный герой второго тома, откупщик Муразов. Именно ему, одному из самых легкомысленных гоголевских героев, благородный миллионер предлагает неожиданно покаяться, отправившись по России собирать пожертвования на церковь.

Возможный маршрут Хлобуева в сохранившихся главах не прочерчен, однако в разговоре с ним Муразова появляется одна реалия, которая все же позволяет предположить, куда мог отправиться Хлобуев. Предлагая ему «две службы» разом – сослужить «одну службу Богу, а другую мне», – Муразов призывает его тем самым, с одной стороны, собирать деньги на храм (служба Богу), а с другой, – осведомляться о тех волнениях, которые происходят в крестьянской среде, но прежде всего – в среде раскольников:

– Призадумались? – сказал Муразов. – Вы здесь две службы сослужите. Одну службу Богу, а другую мне.

– Какую же