Наши фиолетовые братья - Вячеслав Шалыгин

– Нас, – робко высказалась Даша. – Нам ведь надо еще до «Японца» добраться. Там же лифты, а если вдруг эта станция начнет разрушаться, они могут выключиться, и мы не успеем…

– Да, двести уровней вниз, а потом семьсот вверх – это почти марафон, – согласился Шуберт. – Ты смотри: женщина, а соображает!

– Все, хорош трепаться, Шаляпин! – Матвей почему-то воспринял выпад в адрес Даши как маленькое, но личное оскорбление. – Веди.

Борисов с интересом взглянул на лейтенантов и, скабрезно улыбнувшись, поклонился.

– Пр-рошу!

– Сейчас, сейчас… – торопливо произнесла Дарья и вновь приникла к дырке в стальных жалюзи.

– Ну что там опять?! – разозлился Матвей. – Что ты еще увидела? Не надоели тебе эти взрывы?

– Сейчас, сейчас!.. – повторила она, мелко замахав ладонью. – Там эти… кажется… вернее, тут…

– Где?.. Кто?..

– Уже близко, – сообщила она, – эти… наши знакомые…

– Нас спасают?! – счастливо вскричал напарник. – За нами кого-то прислали?!

– Не знаю… За нами, да… Наверное. Только…

– Ну, пусти! – Не добившись от Дарьи вразумительного ответа, Матвей прыгнул к закрытому экрану и уткнулся лицом в квадратную прореху. – О-о-о!.. – протянул он, что-то разглядев.

Борисов оставался на месте. Он, в отличие от дежурных, никакого любопытства не выказывал, даже наоборот: делался с каждой секундой все пасмурней, пока цвет его лица не достиг популярной ретро-марки «мокрый асфальт».

– Кто? – спросил он отрывисто. – Уушники?

– Они, – подавленно отозвался Матвей.

– Сколько?

– Два.

– Ну, это еще не так страшно.

– Два крейсера, – уточнил Матвей. – Или, может, линкора… Я в их классах не разбираюсь.

– Два жука, – добавила Дарья. – Больших и противных. Подходят к нам… Десантируются…

– И до каких пор вы намерены смотреть это кино? – с издевкой поинтересовался Борисов. – До того момента, когда вражеская десантура ворвется в зал? Или до кровавой сцены допроса?.. Или еще дальше – до финального эпизода, где двоих героев торжественно расстреливают, а потом спускают их останки в утилизатор?

– Да, правильно! – опомнился Матвей. – Стой, а почему только двоих?

– Потому что третий собирается смыться, – предупредил мастер, – не дожидаясь не только титров, но и начала второй серии. Вуаля! Кто со мной?

– Мы! – четко и громко, как не научат даже в самой страшной учебке, ответили дежурные.

Дополнительные уговоры не понадобились. Оба лейтенанта вприпрыжку домчались до двери и, некрасиво потолкавшись в узком проеме, выскочили в темный коридор. Шуберт, сохраняя корпоративное достоинство, шествовал сзади и лишь изредка их окликал, когда они норовили свернуть не туда.

Едва разведчики переступили порог невыносимо оранжевого лифта, как лампы под потолком замигали, а кабина начала трястись, будто в припадке. Спустя несколько секунд ситуация нормализовалась, но длилась идиллия очень недолго. На сто десятом уровне лифт встал, а свет пропал окончательно.

– Вы заметили, сколько там еще оставалось? – поинтересовался Борисов.

– Девяносто этажей, – буркнул Матвей. – Только сначала нам надо бы отсюда выбраться… Что, если мы между уровнями застряли?

– Сейчас посмотрим… – Шуберт активировал ЛС. – Отойдите к задней стенке, пожалуйста…

– Постой! – воскликнула Даша. – Сломаешь же!

– А он и так сломан. – Мастер поднял оружие.

– Ну что ты за разрушитель?! Не наигрался в детстве? Вдруг он снова запустится?

– Х-х… он запустится, – нервно отмахнулся Борисов, – мы уже в четверти астроединицы от звезды! Некогда ждать!

– Х-х-х! – изо всех сил захрипела Дарья.

– Х-х, – смущенно поддержал ее Матвей.

– Спелись, – усмехнулся мастер. – Ладно, ждем по просьбе народных масс ровно минуту.

На исходе двадцатой секунды дружного хехекания лифт снова осветился и лениво пополз вниз.

– Видишь! – торжественно произнесла Даша. – Тебе бы только стрелять!

– Надолго ли собаке блин? – скептически заметил Борисов. – Сейчас еще и запасная цепь расплавится, вот тогда будет вам «хе-хе».

Вопреки мрачному прогнозу мастера, лифт доехал до двухсотого уровня без остановок.

– Теперь вправо… – Борисов прицелился в перспективу длинного коридора. – А на развилке налево.

– Да спрячь ты оружие! – раздраженно прикрикнул на мастера Матвей.

Шуберт хотел что-то ответить, но в это мгновение пол ушел из-под ног, а с потолка раздался характерный для короткого замыкания треск, и посыпались крупные синие искры. Разведчики дружно растянулись на гладком полу и прикрыли головы руками.

– Бежим! – крикнула Даша.

Она проворно вскочила на ноги и, показывая пример, бросилась вперед.

– Стой! – не своим голосом заорал Борисов.

Девушка, продолжая движение, удивленно обернулась, но было поздно. Следующий шаг она сделала в пустоту. Участок пола, длиной примерно в десять метров и шириной от стены до стены, ушел куда-то вниз, и Дарья успела лишь коротко вскрикнуть. Матвей на четвереньках подполз к краю провала и заглянул в непроглядный мрак. Определить, насколько глубока поглотившая Дашу пропасть, или рассмотреть саму девушку было невозможно.

– У-у! – взвыл Мотя.

– Тише ты! – испуганно одернул его Шуберт.

«Х-х!» – раздалось откуда-то с потолка. По коридору разнесся уже знакомый грохочущий сигнал тревоги, и коридор впереди и позади перекрыли внушительные металлические переборки.

– Ну вот, накаркал! – Борисов тяжело поднялся и зачем-то отряхнул колени. – Сейчас пустят какой-нибудь газ, будешь знать!

– А что я сделал? – тихо спросил Матвей, тоскливо глядя вниз.

– Угукал, как рыбоглазый, вот что! Автоматика нас, наверное, за вражеских диверсантов приняла. Результат ты видишь. Куда теперь идти? Как к «Корейцу» пробраться?

– Думай сам. – Мотя сел на колени и тяжело вздохнул. – Я никуда не пойду.

– Очень романтично! Они жили не долго, но счастливо, и сгорели в один день. Соберись! Тут уже ничего не поделаешь… Надо пробиваться к кораблю.

– Нет! – Матвей сжал кулаки. – Я ее не брошу.

– Тьфу ты! Ромео нашелся! – Мастер уселся рядом, свесив ноги вниз. – Будем геройски ждать конца?

– Нет, ты иди, – покачал головой дежурный. – Это не твоя проблема.

– Какая проблема? – Шуберт усмехнулся.

– Ты снова знаешь что-то особенное? – спросил он с надеждой.

– Нет, – пожал плечами мастер. – Видишь же, денег не требую…