Наши фиолетовые братья - Вячеслав Шалыгин

– Он самый, – устало согласился контр-адмирал. – Ты где?

– В бункере, с пушкой, – пояснил полковник. – А ты?

– Сажусь прямо тебе на голову. – Контр-адмирал покосился куда-то в сторону. – У меня приказ вытащить…

– Вот спасибо Гаврилычу! – не дослушав, рявкнул Бугаев. – Я знал, что он настоящий главком! Не бросит своих в беде!

– Вытащить артефакт, – с досадой закончил Иванов. – Ты рядом? Посмотри, крепления на лафете есть? Чтобы тросы зацепить. А то вдруг электромагнитные захваты не сработают… Кто знает, из чего эта штуковина сделана?

– Тросы?! – опешил полковник. – А мы… а нас?

– Вам АБОТ скину, – успокоил адмирал. – Только вы сначала стропальщиками поработаете. Ну так что, есть там крепления? Если нет, будете пушку прямо так концами обматывать. Узлы вязать умеешь?

– Так ведь у нас тут… цунами… – Полковник махнул рукой в сторону горизонта.

– По моим расчетам, минут пятнадцать у вас еще есть.

– Маловато, если стропалить… Если так просто убраться, хватит, а тросы крепить – маловато…

– Приказ главкома, Бугай. Не мне тебе объяснять, что это означает.

– Не тебе… – Полковник криво и зло улыбнулся. – Ладно, сделаем. А смыться всегда успеем. Тут бункер крепкий, выдержит небось, какое-то там цунами.

– Не надейся. – Контр-адмирал удрученно покачал головой. – Твою планету так сплющило, что от нее скоро одни рангоуты останутся. Треснет скоро, как арбуз, и рассыплется.

– Как арбуз?!

– С другими не лучше. СС-семнадцать уже почти на звезду свалилась. С минуты на минуту ждем вспышки, так что некогда беседовать…

– Вспышка – это плохо, – согласился Бугаев. – Это, считай, как ядерный взрыв…

– В соседней квартире, – закончил за него Иванов. – Выводи народ наружу и снимай защитное поле. Чужих поблизости уже не осталось…

– Тут на лафете ничего нет, – простонал из-под пульта Калашников. – Никаких крепежей. Можно я на воздух? Снаружи посмотрю…

– Иди, – разрешил Бугаев. – Мищенко, построить всех наверху, рядом с трубой этой чертовой!

– Есть! Пошли, бегом! Быстрее, шушера нестроевая! Зинчук, принимай их там, строй в две шеренги! Дустназаров, бери посадочные фонари, беги вон туда, где поровнее, указывай АБОТу место для посадки!

– Что бери?

– Фонари, дубина! Тьфу ты, ну вот палочки эти светящиеся! Маши ими над головой, понял?

– Так тошно!

– Вот уж действительно, – пробормотал Бугаев, наблюдая за деловитой суетой подчиненных. – Тошнее некуда…

– Не открывается он! – Матвей нервно отбросил в сторону сломанный о жалюзи складной ножик. – Что с ним делать?!

– Ну, давайте в щелочку смотреть, – предложила Даша.

– Это ты здорово придумала… – Мастер повертел в руках Дашин ЛС и словно случайно нажал на спуск.

Разряд с треском ударил в защищающие экран жалюзи, и несколько металлических полосок свернулось в стружку, словно их намотали на бигуди. В результате взору разведчиков открылась поверхность экрана площадью примерно в десять квадратных сантиметров.

– Ой! – Девушка прикрыла руками голову. – Ты что, обалдел?! Хотя бы предупредил!

– Зачем? – Борисов, словно так и надо, сунул оружие в карман.

– Это же мой! – возмутилась Даша. – Ты как им вообще завладел, карманник?!

– Ты так увлеклась, что немудрено было не только твоим пистолетиком, но тобой самой завладеть, – усмехнулся мастер.

– Верни оружие, – нахмурился Матвей. – Не положено.

– Ты лучше посмотри, что за бортом делается! – Мастер указал на мелькающие в дыре картины.

– Зубы мне не заговаривай! – Мотя снисходительно оскалился и положил руку на кобуру.

– Хочешь стрелять – стреляй, а не говори, – хрипловатым голосом настоящего колониального пастуха процитировал Борисов античный фильм. – Нет, вы только посмотрите!

– Ой, Мотя, правда!.. – Даша всплеснула руками. – Как красиво!

В небольшой просвет было хорошо видно, как планеты расходятся в стороны. Их неторопливое движение было едва заметным, но то, что творилось с атмосферными оболочками, выглядело весьма впечатляюще. Они светились, словно лампочки в елочной гирлянде. Яркие вспышки в нижних слоях проступали сквозь протяженные разноцветные сполохи в ионосфере, выстреливали крупными искрами и прорывались голубыми фонтанами в космическое пространство. Вырываясь в холодный мрак космоса, эти светящиеся рукава расходились вширь фантастическими букетами диаметром в добрый земной мегаполис и постепенно исчезали. Некоторое время на их месте еще мерцали ослепительные блестки – размером никак не меньше крейсера, – но затем и они гасли, сворачивались в багровые клубы и словно бы пожирали сами себя.

– Ч-черт!.. – проронил Матвей. – Такого знатного салюта я еще не видал…

– Смотри-смотри… – мрачно покивал Борисов. – Это, наверное, не каждому дается – присутствовать при конце света в одной отдельно взятой системе.

– Смотри, Мотя, смотри… Будешь потом рассказывать, – промолвила Дарья, не отрываясь от квадратного окошка в защитных жалюзи.

– Кому рассказывать-то собрались? – спросил Шуберт.

– Ну, кому… внукам. Правнукам. Да всем.

– Что ж… – Он невесело усмехнулся, – это правильно. Зачем думать о плохом? Особенно когда ничего уже нельзя изменить…

– Ничего менять не будем! – поспешно заявила Дарья. – Ты что?.. Какой менять?! Такое представление, а он – «менять»!.. Люди безумные деньжищи платят, чтобы откуда-нибудь с шестьдесят шестого ряда, в театральный бинокль… К нам на Зух-семь как-то факир Най-Баллин прилетал со своим шоу. Я тогда в седьмом классе училась, два месяца на завтраках экономила, да еще косметику пришлось распродать… А в итоге попала на галерку, так меня там всю затискали и ноги отдавили. За мои же деньги! Вот счастье-то… А тут бесплатно, и вид как из президентской ложи.

– Вид – это да, – задумчиво согласился Борисов. – Чтобы получить такую картинку, надо иметь сотню камер, и не в одной точке, а по всей орбите. Об этом они, кажется, тоже позаботились…

– Кто позаботился? – спросил Матвей.

– Устроители этого парада планет, кто же еще. Они не только предусмотрели возможность уничтожения системы, но, похоже, заранее расставили съемочную аппаратуру. Уж если гробить все это богатство, то хоть полюбоваться напоследок… Поразительная расчетливость!

– Не мешайте! – одернула их Дарья.

Чудовищное представление между тем продолжалось. Три ближние планеты одновременно охватила дрожь. Они завибрировали, угрожающе сближаясь, а их воздушные оболочки вспыхнули, словно сверхновые, ярким, чистым, белым огнем. Мгновенно выгоревшая атмосфера превратила уютные землеподобные объекты в три спекшихся шара, покрытых черной коркой, однако планеты еще жили. Двигаясь по спиральным орбитам различной крутизны, они неумолимо сходились к одному и тому же сектору, пока еще пустому, но грозящему стать местом глобальной катастрофы.