Дети Левиафана - Никита Киров

Левиафан поднялся и отряхнул колени.

— Все вон отсюда! — крикнул он и посмотрел на раненого в руку слугу. Правый глаз засиял изнутри. — Ты же Готфрид? Вали к доктору. А потом прислуживай милорду, пока он здесь. И не попадайся мне, а то я тебя прикончу. Вон!

Парня не пришлось упрашивать. Остальные слуги тоже убежали, лишь покойник лежал в траве.

— Извини за эту вспышку, — Алек помог Людвигу подняться. — Я был неправ. Сказал в сердцах. Ты не лицемер, — консул подобрал испорченный меч. — А ведь ты единственный человек на моей памяти, который не побоялся встать у меня на пути. У каждого должен быть такой друг, чтобы помогал не выйти из берегов. Мне нужно подумать о многом благодаря тебе. Извини, завтра мы не сможем встретиться, но послезавтра на арене будет соревнование. В финале я сражусь с одним из заключённых.

Людвиг похолодел. Вот, значит, как Левиафан решил отомстить.

— Его зовут Большой Барт, — сказал Алек. — Он очень стремится покинуть это место. Будет хороший бой, я тебе обещаю. Жаль, что я не смогу подарить ему жизнь, но, может быть, смогу подарить её кому-нибудь другому. Приходи. Бывай, друг.

Консул ушёл. Людвиг присел на скамью. Руки дрожали. Не надо было ссориться с Левиафаном. Рискнул всем из-за одного слуги, но погубил другого. Вон там лежит бездыханное тело. Нельзя становиться таким же, как Алек.

— Милорд, — появился тот слуга, Готфрид. Рука уже перевязана. — Я буду служить вам. Если что-нибудь понадобится…

— Я позову, — пробормотал Людвиг и взял в руки сумку с капсулой.

Можно ли продать мир, чтобы спасти друга? Только не Алеку.

— Я хотел поблагодарить вас. Я думал, что уже покойник.

— Готфрид, а ты хорошо знаешь этот… дворец, замок… как его там?

Слуга закивал.

— Мне нужно найти Изабеллу Риттер.

Парень огляделся по сторонам.

— Это очень опасно. Если господин узнает, он меня… — он вздохнул, оглядел свежую повязку и закрыл глаза. — Я вас провожу. Только будьте осторожнее.

— Мне нужно поговорить с госпожой Риттер.

Охранники в тяжёлой броне, стоящие у двери, переглянулись.

— О чём такой, как ты, можешь говорить с ней?

— А может, это ей решать, а не тебе? — сказал Людвиг, громче, чем собирался и сжал колечко в кулаке. Не время проявлять гнев, да и меча с собой нет.

Дверь открылась, на пороге появилась сама Близнец, в коротком платьице вместо обычного мундира с юбкой.

— Я даже заинтригована. Такие красавчики ко мне редко приходят. Заходи, — Белль показала на удобный диван, а сама подошла к столику с бутылками. — Выпьешь?

— Да, — ответил Людвиг, хотя собирался отказаться.

Платье на ней слишком короткое, не скрывающее длинные стройные ноги. Он засмотрелся, но отвёл глаз. Где-то там, через границу, Ханна горюет на могиле отца. Как же плохо они попрощались. Если получится вырваться отсюда, нужно будет повидаться с девушкой. И извиниться.

Белль подала стакан и села рядом, скрестив ноги. Людвиг отодвинулся.

— Это он тебя прислал?

— Нет, — он выпил и закашлялся. Слишком крепкое. — Я сам. Мне нужна помощь. И только ты сможешь помочь.

— А что, в Шреклихе закончились шлюхи? — Близнец отхлебнула по-мужски, даже не поморщившись. — Кроме этого, боги дали тебе две руки, пользуйся.

— Нам нужно поговорить в месте, где нас не услышат.

— Говори здесь, это безопасно.

— Сеть. Или как вы её называете? Инфосеть?

Белль замерла.

— Я знаю, почему она включалась не так давно.

— Заинтриговать даму ты умеешь, — сказала она.

Она вскочила на него сверху, схватила за волосы и прижала маленький кинжал к лицу.

— Со мной так не шути. Это Алек тебя послал? Что он задумал? Говори или выколю второй глаз!

— Это не Алек, — прошептал Людвиг. Острое лезвие упёрлось в щёку. — Я видел сам, как Сеть заработала. Всего на несколько минут.

— Говори!

— Сначала отпусти.

Белль отодвинулась и убрала нож.

— Говори.

— Мне нужна помощь, — он потёр лицо. На кончиках пальцев осталась кровь. — Я слышал, что у тебя много влияния в этом месте. Используй его и освободи моего друга.

— А почему ты не пришёл с этим к Алеку?

— Я хотел, но он…

— Безумный психопат, у которого стояк при виде чужих внутренностей? — Белль засмеялась.

— Что-то вроде.

— И как я освобожу твоего друга? У него смертный приговор, заверенный Советом, даже Алек не сможет ничего сделать, он пока ещё не готов так сильно конфликтовать с директорами. Разве что решит их вырезать.

— Ты же Близнец, придумай.

— Ну здорово! Придумай, — Белль подошла налить ещё. — Что мне с того? Начинать открытую войну, чтобы узнать какую-то информацию? А с чего ты взял, что для меня она важна? Ты же варвар, тебе даже простая лампочка кажется чудом.

— Сеть заперта, к ней нужен доступ, — сказал Людвиг. — Ключи, чтобы открыть её. Я не знаю, как это работает, да. Но что такое замок и ключ, я понимаю.

— И откуда ты знаешь, что это Инфосеть, а не что-то другое?

— Мы нашли ключи, но сначала не поняли, что это. Но с их помощью получилось запустить Сеть, ненадолго. Потом мы встретили Старца и он рассказал, насколько это важно.

— Старца? Какого Старца?

— Из Терциума.

Белль перелила вино через край и не сразу это увидела.

— Один из них жив до сих пор. Он висел перед нами образом себя прежнего, но тело находилось в коконе из зеркального стекла. Внутри был только скелет с чёрным сердцем.

— Где ты его видел?

— Неважно. Мы повздорили из-за Сети, и я чуть его не убил, — Людвиг попробовал улыбнуться. — А перед этим он рассказал о Терциуме, Сети и гибели Старого мира.

Белль задумалась.

— Отец много говорил об этом. Его голограмма, если быть точнее. И о Терциуме, и о Пророке, и о планах восстановить прошлое. Ну и что они сами погубили Старый Мир. Отец сказал, что как только узнал о Директиве Молот, то решил, что ему не по пути с Терциумом. Будто раньше об этом не знал, — она усмехнулась. — Он собирался пробудиться позже оговорённого срока, чтобы про него забыли и не ожидали удара. Так и сделал, но сам Терциум не дожил до пробуждения. Сильных врагов у отца не было, и он начал строить свой собственный мир, как считал правильным.

Она осушила стакан двумя глотками.

— Все годы Похода отец искал Инфосеть, но не нашёл ни единого намёка. И вот ты говоришь, что знаешь об этом. Учти, что хоть я и не Алек, но с предателями и лжецами обращаюсь не мягче.