Руны и зеркала - Елена Клещенко

– И мне. – Вторая «звездочка» спецом девчоночья, в розовой оправе с лучиками. – Пошли.

– Эй, эй! А это… чей корабль? Он чего тут?

– Ты не бойся. – Еще одно женское оружие пущено в ход. – Тут нет никого.

– Ничего я не боюсь… – В знак того, что не боится, Марти добавил ругательство и исчез в проломе.

Наклонившись, чтобы последовать за ним, Зоя вывела пальцем на белом камешке прямой крест, который налился синевой и быстро исчез. «Икс-Рэй» – «Перестань делать то, что делаешь, и следи за моими сигналами».

В трюме лежал песок. Если его раскопать, можно найти большие черные камни, каких не было поблизости, они с Торлейвом тогда решили, что это балласт. Больше тут ничего интересного не имелось, но Марти с энтузиазмом шастал вперед и назад, и пусть шастает.

– Ой. – В углу зашевелилось что-то, взбухло, поблескивая, лениво надулся и лопнул пузырь.

– Тряпье какое-то.

– Шевелится! – в голосе Марти-младшего слышалась паника. Там были уже не пузыри, а белые черви, крутящиеся водоворотом, как крупинки в кипящей похлебке.

– Ничего не шевелится. – Луч фонарика Зои властно остановил шевеление. В конце концов, она тут главная. Соблазнительно оставить Марти лицом к лицу с его кошмаром, но есть дело поважнее. – Тебе показалось.

Марти пристыженно отвернулся – мастер не должен выпускать такое наружу, – и наконец заметил веревочный трап, сброшенный из дыры во второй палубе.

– Тут лестница! – Луч, забеленный пылью, метнулся вверх. – И еще дыра какая-то!

– Полезли!

Трап был абсолютно надежен, во всех смыслах. Он делал его сам, перекладина за перекладиной, по старинному руководству. Старшие потом, конечно, отняли, его же еще и не пускали на верхние палубы, пока им не надоело. Но он помнил и трос-дюймовку, и оструганные палки – следы его ножа на сосновом дереве под ладонями были все те же.

– А тут чего? Каюты…

Скорее кубрики, но ты гуляй, смотри.

Ларчик был во втором кубрике. Тогда, в реале, на корабле не было ничего интересного. Все, что могло быть, утащили до них и даже до их дедов. Правда, он нашел сломанный медальончик-идентификатор, завалившийся в щель, – его краешек и сейчас блеснул на полу между досками; – а маленький Сэмунд нашел пуговицу с непонятным гербом. А больше, если по правде, ничего. Но сколько раз он видел во сне…

Железный ларчик с силуэтом морского ворона, небольшой, увесистый. Сверху карта – определенная карта, определенная часть мира, все прочее на твой вкус, Марти, сейчас можно и даже нужно, давай. Сам он в детстве сильнее всего мечтал о двух вещах: о серьезном оружии и о суперскоростной лодке с навигатором и фотовольтаикой, способной увезти с Островов его и маму. Ну ведь могла на корабле найтись такая лодка в компактной упаковке, если бы никто не понял, что это.

Старый замок давно размагнитился, крышка поддалась легко. Сверху лежала карта. Под ней…

– Оу! Ух ты ёптыть!

Серебристый лучевик, замотанный в какую-то тряпку. Ограненные камни театрально блестели в белом свете их фонариков, бриллиантовое желе в формочке. У стенки старинный наручный комп в дешевом чехле. Оружие, роскошь, богатство, тайны – реакции в норме.

– Сверканцы!

– Брюлики… Красивущие какие… – Все правильно, девчачьему аватару – детская лексика, но Харальд едва не поперхнулся, когда оно внезапно подгрузилось.

– Синие – это сапфиры?

– Может быть. Пойдем наверх, в рубку, там светло.

В рубку они поднялись по обычному трапу, со ступеньками, – он не рухнул. Здесь были и штурвал, и пульт управления, и вид на синее, как сапфир, море за полуразбитым сетчатым стеклом. Но Марти не отрывался от камней, похоже, игра его захватила.

– …Стекло царапает! А этот… чего это он такой, синтетика, что ли?

– Не обязательно. – Зоя подняла двумя пальцами двуцветный фиолетово-золотистый камешек табличной огранки. Собственных баз не знаешь, бестолковый? – Это аметрин, аметисто-цитрин. Они и в природе бывают.

– А эти? Чего-то неограненные.

– Неограненные, хризолиты, наверное. Они не очень дорогие, полудрагоценные, – вежливо-скучающим голосом сообщила Зоя и протянула руку за картой. Естественно, Марти тут же сам схватил ее.

Старинная карта моря Дельфинов у Южного берега – водостойкая бумага, водостойкая печать, старомодный шрифт. Значит, ты тоже всем этим увлекался. В море, как положено, острова. Ну же, где сокровища, Марти, дорогой?

…Крестики, в лучших традициях историй про пиратов. Два крестика вспыхнули на двух безымянных островках, – то ли нарисованные флуоресцентным пером, то ли просто пятна в глазах после того, как насмотрелись на фонарики и на белые камни под солнцем. Но в юмэ редко увидишь такие пятна, глазами здесь никто не смотрит, а программисты не заморачиваются тонкостями вроде остаточной активности сетчатки. Зато следы оставляет мысль. Надеюсь, Тео на связи.

– И чего? – недоуменно спросил Марти.

– Там цифры на обороте, – сжалилась Зоя.

Цифры, выведенные полустертым карандашом, послали их на мыс Переселенцев. Карту немедленно дополнила светящаяся линия.

– Стой, а сейчас мы где?

– В Нормандии, это север Венсана, – снова соврала Зоя.

– Ни фига себе. А чего так далеко?

Зоя дернула плечом:

– Твоя же карта!

– Как моя? А разве… вот фигня.

– Ну извини, я не хотела. Прервемся? – Лучшего результата получить все равно не удастся.

Но Марти реагировал неожиданно.

– Да ладно. Корабль клевый. Ты сама его нарисовала?

– Ага, по памяти. Я в него лазила с мальчишками.

– Кайф тебе. Меня мои черепа на море не возили. Давай еще посидим, а потом двинемся.

Матрас, укрытый от сырости лоскутом солнечной батареи и досками, был на месте, там, где они с Торлейвом всегда его прятали. Мальчик в оранжевой куртке и девочка в тельняшке уселись на крыше носовой надстройки и глядели на море, щурясь и скалясь от бьющего в глаза света.

– Тут у тебя пожрать что-нибудь есть?

– Откуда? Вот только это. – Зоя завела руку за спину, вытащила лепешку с козьим сыром и (в последний момент сообразив, что этот сыр никто за пределами Островов в рот не берет) два ранних яблока. Из тех, что вызревали, то есть НЕ вызревали в дядином саду.

– Бюэ… Ладно, давай яблоко.

Пока она жевала хлеб с сыром, Марти возился с камнями из шкатулки. Вытащил пурпурный рубин, ограненный розой, величиной со сливу. Покатал в ладонях, посмотрел на свет.

– Зырь! – Когда рычишь тонким голосом, получается смешно. – Я Терминатор!

Чтобы удержать тяжелый камень между щекой и бровью, ему пришлось скривиться совсем не на терминаторский манер. Зоя прыснула, крошки разлетелись веером изо рта. Харальд удивился, что можно так хохотать по такому дурацкому поводу.