Двоедушница - Рута Шейл

Ника застонала, поднимаясь. Арсеника топталась рядом и чувствовала себя крайне неловко. Будто это она засунула ее в клетку размером с коробку для обуви. На протянутый стакан Ника не обратила внимания. Подошла к столу, попыталась поднять бутылку, но не смогла удержать. Вода залила стол и закапала с края. Ника смотрела на лужу с таким видом, словно вот-вот расплачется.

– Ну-ка, сядь, – распорядилась Арсеника. Она понимала, что сама роет себе яму, однако впервые за всю ее недолгую вторую жизнь ее не покидало ощущение того, что она поступает правильно. Она поискала вокруг себя что-нибудь острое, но не нашла. Уперлась взглядом в сумку Дева и устремилась к ней. У него должны были быть инструменты или что-то вроде ножа. Арсеника решительно расстегнула молнию и раздвинула края.

Внутри лежало нечто непонятное. Выглядело оно как несколько брусков белого мыла, соединенных проводами. Это самое мыло она уже видела, только одним куском – в черном пакете, который Дев получил от красавчика Никиты в торговом центре. Тогда она еще думала, что не отказалась бы с таким замутить. Воспоминание об этом вызвало нервный смешок.

Быстро задернув молнию, Арсеника сунула руку в боковой карман и тут же наткнулась на складной нож. Нужно было сразу начинать отсюда. А теперь перед глазами стояло содержимое сумки – она не знала, что это за устройство, но оно явно не имело отношения к «оптимизации конструкции токоприемников», о которой Дев брякнул однажды на кухне.

Оно имело отношение к смерти.

– Давай, – пробормотала она, выковыривая лезвие из рукоятки. Ника протянула запястья и не сдержала вскрика, когда Арсеника перерезала хомут. На коже остались темные борозды с мелкими следами насечек. Некоторое время она растирала руки и пальцы, а потом вцепилась в оставленный на столе стакан и жадными глотками опустошила его до дна.

– Я могу принести еще, – робко предложила Арсеника, но жертва похищения уже переключилась на засохший хлеб и несъедобную колбасу. Ела так, что ни крошки не пропадало. Арсенике оставалось лишь наблюдать за тем, как стремительно исчезает ее суточный запас на тот случай, если Дев сюда уже не вернется.

Покончив с голодом, Ника не спешила обратно в свой каземат, а Арсеника никак не могла придумать, как бы потактичней на это намекнуть, поэтому просто ждала, пока она догадается сама. Но та продолжала сидеть, рисовать пальцем водяные узоры на поверхности стола, и только когда Арсеника почти что решилась ее спровадить, неожиданно заговорила:

– Ну и как тебе? Нравится быть живой? Ты так себе это представляла?

Будто ножом пырнула. Загнанные глубоко внутрь обида, злость и беспомощность вскипели и едва не выплеснулись наружу. Разве кто-нибудь в здравом уме стал бы стремиться к одиночеству? Разве кто-то мечтает о жизни на улице? Или, может быть, о парне, который станет избивать тебя не кулаком, так словом?

Все должно было быть иначе. Дом, семья, друзья, институт. Поездки, знакомства, Та Самая Встреча…

Если бы не Ландер. Если бы не сама Ника. Если бы не Дев…

Арсеника смолчала, но ее альтер-эго прочла ответ по глазам.

– Ты с ним спишь?

Она кивнула и отвернулась, пытаясь скрыть набежавшие слезы. У того, что происходило между ней и Девом, имелось другое, более хлесткое определение, подразумевающее право собственности.

– А ты любишь его? – тихо спросила Ника.

И снова, будто отвечая на вопрос суда, ясен ли ей приговор, Арсеника опустила голову.

Невидимая плотина прорвалась судорожными всхлипами с обрывками фраз о том, что он ни разу не назвал ее по имени, а при слове «кролик» ей представлялись распятые в деревенском сарае шкурки с дырками на месте глаз. Он был с ней груб. Бил по лицу. Издевался. Пытался прогнать. Он…

Наконец Арсеника стянула с пальца кольцо и припечатала его к столешнице. Ника не удивилась. Надела украшение и будто по давней привычке потерла белый камушек.

– Откуда этот Дев вообще взялся? – Несмотря на собственное незавидное положение, Ника не паниковала. Она пыталась вникнуть в ситуацию так, словно напротив факта ее существования не стоял знак вопроса, имеющий поразительное сходство с крестом.

– Номер дал мне Нелидов, – нехотя сказала Арсеника. При звуке знакомого имени лицо Ники исказилось. – Я собиралась…

Признаваться оказалось непросто. На словах все становилось глупым и мелочным, хотя она до сих пор еще помнила тот панический ужас, который охватывал ее при виде Ландера, и уверенность в том, что рано или поздно он не ограничится одним лишь наблюдением со стороны.

– Я искала того, кто избавил бы меня от…

– Не продолжай.

Какое-то время Ника хранила молчание. Лицо ее окаменело.

– А знаешь, – сказала она наконец – мне тебя не жаль. Ты уничтожила мою жизнь. Превратила в ад жизнь Игни. Из-за тебя погибли сотни людей. Что ты так смотришь? Хочешь сказать, что не в курсе?

Арсеника действительно не знала. Не понимала, о каких людях речь, и отчего-то было важно, невыносимо важно, чтобы Ника ей поверила.

Должно быть, так и произошло, потому что она продолжила:

– В городе Хаос. Люди видят Есми и сходят с ума. Мертвые внушают им мысли о смерти. На изнанке то же самое, но это долго объяснять… Просто знай: цена того, что ты сидишь сейчас здесь, равна последствиям небольшой войны, в которой погибли мирные жители. Или взорванных террористами небоскребов. Эпидемии птичьего гриппа. Ты – смерть, Арсеника. И хуже всего то, что я с тобой заодно, потому что во всем этом есть и моя вина. Я должна была убить себя, но вместо этого позволила Игни гоняться за тобой. Я слабая, Арсеника, такая слабая… Но мне до последнего хотелось верить, что из нас двоих живой останусь я. И все станет, как прежде, и мы с Игни… Неважно. Я ошибалась. Нет никакого «прежде». Я не смогу с этим жить. Не смогу и не хочу.

Ника встала и направилась к выходу. Арсеника не сразу поняла, что она намерена уйти.

– Куда ты пойдешь? – спросила она, хотя и сама уже догадывалась. Решение Ники могло бы ее спасти, если б не загоняло в могилу.

– Искать Игни. Если я отправлюсь на изнанку города, то только с ним вместе.

– Вот только Деву плевать на Хаос, – произнесла Арсеника несчастно. – Если я тебя отпущу, он меня живьем закопает. Ему нужен Ландер. Остальное неважно.

Ника пожала плечами в точности так, как это делала иногда сама Арсеника.

– Я знаю. Но мне плевать на Дева. Да и на тебя тоже.

Внезапно в голову пришла мысль, которая показалась спасительной.

– Постой! – выкрикнула Арсеника. – Мы сбежим вместе.

И, не дождавшись ответа, вскочила с места и снова принялась потрошить страшную сумку.

– Нам понадобятся деньги, – приговаривала она. – Я вернусь в город и подожду, пока вы с Игни уйдете на изнанку, а потом снова сделаю вид, что я – это ты…