Спящая красавица - Джудит Айвори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николь чувствовала легкие прикосновение пальцев мужа. Она повернулась к нему.
— О, ты — опасный человек.
— Да, когда имею возможность для этого. Где остальные?
— Разгружают экипаж.
— Хорошо, — сказал он, пытаясь снова повернуть ее спиной к себе.
Но это бесстыдное создание — Николь прижалась к нему, опустив руки на выпуклость на его брюках. У него было отменное снаряжение, лучшее, которое Николь когда-либо видела, а уж она-то в этом знала толк. Джеймс мгновенно отреагировал на ее возбуждение, став твердым, как горные породы, которые он исследовал. А она исследовала его, вверх-вниз, едва касаясь своим коленом его паха. Ей нравилось возбуждать его, а больше всего ей нравилось, когда он приходил в неистовство.
Джеймс знал об этом. Он рассмеялся и повлек жену в чайный кабинет. Он был очень осторожен с нею, как со стеклом, стоявшим в буфете. Джеймс примостил ее ягодицы на край стойки этого буфета и принялся ласкать. У Николь закружилась голова, всю ее обдало жаром. Она силилась что-то сказать ему.
— Джеймс...
Но ему было не до разговоров. Однако Николь удержала его:
— Не выходи...
В последнее время он прерывал акт до наступления кульминации.
— Не оставляй меня, — попросила она.
Затем, чтобы не произошло ошибки, взяла его лицо в свои ладони, заставив смотреть ей в глаза, и отчетливо прошептала:
— Останься во мне, оставь частицу себя во мне.
Джеймс поднял ее ноги повыше и сказал сквозь зубы:
— Я оставлю в тебе наше дитя.
Их обоих встряхнуло, когда он сильным толчком вошел в нее. Джеймс проник в нее очень глубоко, так что в ее глазах все затуманилось.
— Да, — сказала она. — Да.
Николь закрыла глаза.
— Я... хочу... хочу тебя, — выдохнула она и рассмеялась.
Каждый из них знал, что нужно другому, как именно доставить ему удовольствие. Николь смеялась, тяжело дыша, отчасти от удовольствия, отчасти от обеспокоенного выражения на лице Джеймса. Она объяснила с раздражением:
— Я... не чувствую... что стара.
Он улыбнулся. Последней мыслью Николь, перед тем как она полностью растворилась в блаженстве, была: «Подари мне ребенка, Джеймс».
Через несколько месяцев они с Николь переехали в Бромвик. Оксфордский университет (напуганный, но тайно наслаждавшийся скандалом, учиненным Джеймсом в Кембридже) предложил заслуживавшему уважения новоиспеченному графу читать лекции по геологии. К тому времени когда родился ребенок — сын Сэмюель, названный так в честь отца Джеймса, — Джеймс радостно обсуждал, сможет ли Оксфорд опубликовать его африканские дневники и стоит ли упоминать о золоте на континенте в его лекциях, которые начнутся с Рождества.
Для Николь, ставшей английской графиней, все вокруг было удивительно и ново. Она написала Дэвиду:
«Пожалуйста, приезжай. Я знаю, тебя раздражает Джеймс, но я так счастлива»
Дэвид наконец приехал навестить их, хотя ему и пришлось преодолеть для этого свою неприязнь к Джеймсу. Он ненавидел его за то, что произошло с его отцом. В этом он винил одного Джеймса. Поэтому, когда Дэвид приехал, то был приятно удивлен тем, как Джеймс организовал торжества в честь двух важнейших событий той осени: крещения Сэмюеля и публикации «Спящей красавицы» с иллюстрациями Николь.
В честь этих событий Стокеры открыли Бромвикскую церковь для своих новых соседей — и удивительное дело: подавляющее большинство приглашенных пришли на торжества. И что особенно обрадовало и смутило Николь, так это то, что викарий и его жена, проживавшие в соседней деревне Викерли, прибыли с цветами для нее и игрушкой, милым маленьким утенком на палочке, для Сэмюеля. Сельский викарий удобно расположился в ее гостиной. Николь не могла знать, что он и его жена были так далеки от света, что просто не догадывались, кем она была когда-то и какой скандал учинил Джеймс. Во всяком случае, в тот день викарий, его жена и множество соседей вели себя на удивление дружелюбно.
Единственным разочарованием был отъезд Дэвида сразу же после церемонии — на целый день раньше, чем планировалось. Он ничего не объяснил, а Николь предположила, что он ревнует. Она видела, как взволновал его неожиданно новый поворот в ее жизни и ему было трудно его принять.
С другой стороны, Джеймс не выразил неудовольствия. Лежа в постели после удачного приема, он впервые читал книгу своей жены сыну, который уютно спал в складках рубашки своего отца. Затем, прежде чем отнести малыша в колыбель, папа сам немного подремал над книгой Николь, лежавшей открытой на его груди.
Николь обнаружила мужа и сына спящими вместе. Никогда, подумала Николь, не было милее спящих красавцев, ни в одном королевстве на земле. Она была так очарована этим зрелищем, что открыла свою папку и начала рисовать их.
Когда Николь закончила, то взглянула на свою работу и подумала: «Что ж, в королевстве должен быть еще один спящий принц».
Она взяла карандаш и написала по рисунку наискось:
«Дэвид! Сэмюель так напоминает мне тебя. Как жаль, что у тебя не было такого отца, как Джеймс. Хотя отцы и матери бывают очень бестолковыми. На самом же деле мальчику нужен брат. Пожалуйста, приезжай к нам почаще. Когда придет время изучать химию, играть в крикет и встречаться с друзьями, ты будешь просто незаменим. Тысяча поцелуев, Коко».
В это время Джеймсу снились звезды.
Карта звезд... Черное африканское небо, мерцающее узорами света... Небесный ландшафт, такой яркий, ясный в его памяти, как расположение деревьев или изгибы дороги из Лондона домой. Он вспоминал, как Мтцуба играл на своей носовой флейте. В своих мечтах Джеймс говорил ему: «Я счастлив. Я не там, где собирался быть, но мне здесь нравится. Я нашел дорогу домой».